81 год со дня рождения Бориса Стругацкого

15 апреля 1933 года родился Борис Натанович Стругацкий. В честь дня рождения этого замечательного писателя-фантаста предлагаю вспомнить цитаты из произведений, написанных в соавторстве с Аркадием Натановичем.

В известном смысле предки всегда богаче потомков. Богаче мечтой. Предки мечтают о том, что для потомков рутина.

 (Полдень, XXII век, 1962)

А какой смысл покупать машину, чтобы разъезжать по асфальту? Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта.

- А вы сами-то верите в приведения? - спросил лектора один из слушателей.

- Конечно, нет, - ответил лектор и медленно растаял в воздухе.

Постарайтесь понять,..., что не существует единственного для всех будущего. Их много, и каждый ваш поступок творит какое-нибудь из них...

Лозунг у них был такой: "Познание бесконечности требует бесконечного времени". С этим я не спорил, но они делали из этого неожиданный вывод: "А потому работай не работай — все едино".

Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: звенит будильник.

— А может, его вообще нет? — сказал Роман голосом кинопровокатора.

— Чего?

— Счастья.

Магнус Фёдорович сразу обиделся.

— Как же его нет, — с достоинством сказал он, — когда я сам его неоднократно испытывал?

Фактов всегда достаточно - не хватает фантазии.

Во всём институте чтобы ни одной живой души. Всякие там другие души — пусть, но живой души чтобы ни одной.

- Однако, - подумал я вслух. - Не просочиться бы в канализацию!..

(Понедельник начинается в субботу, 1965)

Совесть задаёт идеалы, разум ищет к ним дороги. Это и есть функция разума — искать дороги. Без совести разум работает только на себя, а значит — вхолостую.

...глупость есть следствие бессилия, а бессилие проистекает из невежества, от незнания верной дороги..Но ведь не может же так быть, чтобы среди тысячи дорог не нашлось верной!

(Обитаемый остров, 1969)

Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!

Нет на свете ничего такого, чего нельзя было бы исправить.

Господи, да что же еще? Что же еще нужно сделать с человечеством, чтобы его, наконец, проняло? Неужели этого вот мало? Он знал, что этого мало. Он знал, что миллиарды и миллиарды ничего не знают и ничего не хотят знать, а если и узнают, то поужасаются десять минут и снова вернутся на круги своя

Надо было менять всё. Не одну жизнь и не две жизни, не одну судьбу и не две судьбы — каждый винтик этого смрадного мира надо было менять…

(Пикник на обочине, 1972)

А потом, заметьте, вполне довольных ведь не бывает. Это только вполне недовольные бывают.

Я не жалел себя! И я получил священное право не жалеть других!

(Град обреченный, 1972)

В нашем веке стреляются потому, что стыдятся перед другими — перед обществом, перед друзьями… А в прошлом веке стрелялись потому, что стыдились перед собой. Понимаете, в наше время почему-то считается, что сам с собой человек всегда договорится.

Хорошо, что чай на свете есть, — сказал я. — Давно бы уже пьяный под столом валялся…

(За миллиард лет до конца света, 1977)

Вы думаете, что если человек цитирует Зурзмансора или Гегеля, то это — о! А такой человек смотрит на Вас и видит кучу дерьма, ему Вас не жалко, потому что Вы и по Гегелю дерьмо, и по Зурзмансору тоже дерьмо. Дерьмо по определению.

Не надо спорить: в спорах рождается истина, пропади она пропадом.

-...Вы знаете, что я железный человек?

- Я догадываюсь.

- А что из этого следует?

- Что вы боитесь заржаветь.

Разговаривать стало невозможно, и мы с горя принялись слушать.

Ничего нельзя придумать. Всё, что ты придумываешь, либо было придумано до тебя, либо происходит на самом деле.

Будущее — это тщательно обезвреженное настоящее.

Писать должно либо о том, что ты знаешь очень хорошо, либо о том, что не знает никто.

(Хромая судьба, 1982)