12
1704
Рубрика: интервью

Рубрика «Тырвью под мухой» представляет. Павел Недоступов.

Вот это поворот! Нежданчик!

Неформальный и откровенный разговор по душам.

 

Роман Комаров: Приветствую тебя, рыцарь хренового образа! Как там у вас в Сызрани, скучно и грязно?

 

Павел: Привет! Как и сто лет назад. Скучно, грязно, пьяно.

 

Роман: Ничего удивительного. У вас там любой забухает. В одном из интервью на ЛК ты назвал себя алкоголиком. Как давно ты в большой игре, лет с восьми? До белки допивался?

 

Павел: Ром, ну ты вроде взрослый дяденька. Книги умные читаешь. Должен понимать, что большая игра напрямую коррелирует с четким, осознанным пониманием - жизнь дерьмо! Так что с одиннадцатого класса. Покупали паленку в 77 доме, первый подъезд, первый этаж, квартира направо. 20 рублей пол литра. Лимонад "Колокольчик" за 7.50 и три пластиковых стаканчика.

До белочки пока нет. Но я не теряю надежды.

 

Роман: А в чем смысл, бро? Это сознательная установка на медленное самоубийство или слюнтяйская неспособность взять себя в руки?

 

Павел: Да какая установка в 16 лет? Хуй его знает. Скорее, всего понемногу. Плюс веселье. Я из тех, кому для хорошего настроения нужен допинг. Нет любви - алкоголь. Нет творчества - алкоголь.

 

Роман: Ты веришь в спасительную силу бухла? В то, что под кайфом или в подпитии можно произвести нечто дельное? Ты, типа, такой Берроуз?

 

Павел: Неа. Я умом прекрасно понимаю пагубность. Это замкнутый круг. Трясина. Тут всё как раз ясно. Алкоголь соблазняет простотой. Именно поэтому он гениален. Ибо прост. Пусть и на короткое время, но болеть перестаёт. Но, будем честными, сейчас в этом плане все гораздо лучше. Реже. Чище. Слюнтяй потихоньку берет себя в руки.

 

Роман: Помнится, нелюбимый мной Дима Быков справедливо высказывался против простых решений, которые по определению ведут к деградации: личной и общественной. И я рад, что ты не строишь свою субъективность вокруг алкоголя - прошла та эпоха, когда писателям была к лицу пьяная ухмылка.

Но с темой смерти мы пока не развязались: перейдем от самоубийства к убийству. У тебя есть военный опыт, стрелять учили. А смог бы ты убить человека, глядя ему в глаза? Если мы встретимся в революционной обстановке по разные стороны баррикад, пристрелишь меня, как собаку?

 

Павел: Знакомого, глядя в лицо, наверное, не смог бы. Это прям Шолохов какой-то. Тут ещё важен градус разлитой вокруг тебя ненависти. Может, и пристрелил бы. Но я тешу себя надеждой, что сумел выработать иммунитет к пропаганде и слепому следованию настрою толпы. Если глубже, то война, к которой готовили меня, и гражданская война отличаются радикально. Поэтому ответить тяжело.

 

Роман: Черт с ним, с танатосом. Давай про эрос!

Мы уже выяснили в интервью со мной, что в сексе ты отпетый традиционалист. Расскажи про свой первый раз. Сильно облажался? Что было потом: она тебя сразу послала, и больше не виделись?

 

Павел: Как раз наоборот. Несмотря на то, что у неё опыт уже был, а может именно поэтому, она очень терпеливо и стойко выдержала все мои трепыхания и суету, предшествующие непосредственно перепиху. А потом я как-то быстро втянулся. Природа подсказала. Мы после этого встречались ещё месяцев восемь.

 

Роман: Целых восемь месяцев! А ты кремень. Я дольше полугода продержаться не в состоянии.

Насколько я знаю, сейчас ты один. И трепетные, нежные, влюбчивые поэтессы и писательницы с ЛК поддержат меня в моем следующем вопросе. О чем мечтает одинокий волк Недоступов долгими ночами, потирая потные волосатые ладошки? ЖМЖ, БДСМ, золотой дождь, ведьмачий трах на пыльном единороге?

 

Павел: Давай так. Я условно один. Но со мной всегда под рукой весь накопленный человечеством, неиссякаемый архив порно. Лёгкий БДСМ тема интересная, но я не пробовал. А вот про ведьм и животных, это уже увлекательно. Попытался представить. Смущает, что у этой лошади рог может быть внушительней моего. Тогда и ведьма задумается. А тому ли я дала?

 

Роман: Вижу, цикл историй о ведьмаке Геральте тебе незнаком. Я как-то подзабыл, что ты не любишь фэнтези. Кстати, почему? Реализм - зубодробительная нудятина, нет?

 

Павел: Я люблю фэнтези. Как приятное детское воспоминание. Обчитался его в своё время. Что-то и сейчас почитываю для отдыха. Из последнего. Пехова перечитывал не так давно. "Хроники Сиалы", "Ветер и искры". Реализм всей душой ненавидел. А потом что-то перемкнуло. Я понял, что он вне конкуренции. Тут ситуация, как с нашими исполнителями. Поют попсу, а если спросят о любимых музыкантах, называют панков и рокеров. У многих наших авторов похожая хрень. Пишут фэнтези-мистику. Читают реалистов. По мне, так показатель.

 

Роман: Пехов - нормальный автор, крепкий и без претензий, хотя, конечно, отечественное фэнтези - та еще муть.

Круг чтения у тебя большой, я даже слегка завидую. Как ты выбираешь книги? Шныряешь мимо полок и рассматриваешь обложки? Читаешь липовые отзывы в интернетах и проверяешь потом на собственном опыте?

 

Павел: Вот это пиздец проблема. С фильмами легче. В основном я доверяю вкусам друзей и знакомых. Они обычно похожи очень на меня. Я никогда не покупал и не скачивал книгу неизвестного мне автора. Всегда кто-то что-то рассказывал, кто-то что-то советовал. Только так. Или читаю уже мёртвых давно. Тут легко. Их проверило время.

Ещё один путь. Я киноман. Смотрю очень много. Иногда попадаются экранизации книг. Если норм, иду и покупаю первоисточник.

 

Роман: А бывали жесткие разочарования? Посмотрел фильм - все прекрасно, а купил книгу - что за нахрен?

 

Павел: Конечно. Навскидку. Скандинавская трилогия о девушке с татуировкой дракона. Отличные фильмы. Книги - говно. Но тут есть подозрения в профессионализме переводчика. Возможно, говно - он. Парфюмер, та же история.

 

Роман: Вот так невзначай Павел пнул под зад моего любимого писателя Зюскинда. Досадно. Но я тебя прощаю.

Представим, что тебя упекли в тюрягу (за нелюбовь к Зюскинду) и разрешили взять с собой только одну книгу. Какую выберешь?

 

Павел: Дюма. Все книги о мушкетерах. Тут и думать нечего.

 

Роман: А с помощью «Графа Монте-Кристо» можно превратить тюрьму в замок Иф (If-then).

Перейдем к теме ЛК. Ты пришел сюда совсем недавно, сразу обосновался в топе и стал редактором. Нет ощущения, что ты самозванец? Как тебе среди людей, которые знают о литературе больше тебя и умеют отличать дактилическую рифму от гипердактилической?

 

Павел: А разве те, кто умеют отличать дактохуйню от гипердактохуйни, все ещё люди?

На самом деле ты прав. Я, конечно, не ожидал такого быстрого развития событий. И первое время было неловко. Стоит признать, что это скорее я использую редакторство в своих целях, чем приношу пользу сайту. Я до этого опыта читал книги исключительно как обыватель. Теперь мой интерес стал глубже. Вдумчивее. Я смотрю, КАК автор сделал тот или иной ход, как подвёл к нему историю. Все это благодаря тому, что я обязан находить изъяны в текстах на ЛК. Так я развиваюсь и учусь. А комплекса по поводу моего литературно-филологического непрофессионализма пока нет. Если появится - алкоголь. Или вздрочну пару раз на Сашу Грей.

 

Роман: Саша Грей как решение проблемы непрофессионализма - нечто новенькое! Возьму на заметку.

Учиться мы, конечно, все горазды, но к чему эти нелепые телодвижения? Понимаешь ли ты, что вряд ли станешь известным, и тебе не быть новым Пелевиным, Ивановым, Водолазкиным? Если да, зачем тогда пишешь?

 

Павел: Тебе бы взять на заметку лысого из браззерс. А Саша Грей без комплексов и профессионал каких поискать. Два в одном. Все логично. Хочу, чтобы все "трепетные, нежные, влюбчивые поэтессы и писательницы с ЛК" учились у неё.

Да хуй его знает. Тщеславие отчасти. Я довольно одинокий тип. Внимание приятно и лестно. Отчасти терапия. Напишешь что-то о себе самом, и жить чуточку легче. И посмотришь на себя со стороны. Поймёшь, какая ты ничтожная дрянь, и увидишь, что нужно в себе менять. Но опять же. Я уже Юле говорил. Для меня писать очень тяжело. Прямо жопа какая-то.

Конечно, понимаю. Не стать. Для этого моей объективности хватает.

 

Роман: И образ Павла подернулся романтическим флером... Эй, парень, где твои яйца? Что за признание объективности полной жопы, пока жизнь не кончилась!

Мне не понять. Пока живу и пишу, верю, что стану не хуже Толстого. Иначе все бессмысленно.

 

Выходим на финишную прямую. Серия экзистенциальных вопросов.

Если бы тебе разрешили поменяться жизнями с любым человеком, кого бы ты выбрал?

 

Павел: Один мой быдлознакомый, пока не сдох, любил приговаривать: "В нашей жизни только про мочу можно сказать, что она не говно. А если подумать, то и она говно". Я вот в чем-то с ним согласен.

Поменяться? То есть кому-то подсунуть свою жизнь? Нет. На такую подлость я не способен. Нет настолько ненавистных мне людей.

Я б попробовал прожить так, как Эрнесто Гевара. Но что-то подсказывает мне, что железистости моих яиц на такую жизнь не хватит.

 

Роман: На такую, как у Че, ни у кого не хватит.

Какие у тебя фобии, трусишка? Насекомые, клоуны, высота, баборыбы? От чего дрожат коленки?

 

Павел: Хм. Бля. Фобий нет. Есть способы дать дуба, которые меня в ужас ввергают. Например, захлебнуться. Прикинь, пытаешься вдохнуть, а вместо воздуха вливается в лёгкие вода. Ещё сгореть заживо. Тот ещё пиздос я думаю.

Я знаешь, чего боюсь. Собственной беспомощности. Немощи. У меня бабушка одна под конец жизни спятила. Не узнавала никого. Ходила под себя. Вот это вообще атас. Поэтому все мои конечности поднимаются за эвтаназию.

А ещё я бы наверное пыток не выдержал. Сдал бы всех с потрохами. Вот только под один ноготь иглу загонят, тут же все и выложу врагу!

 

Роман: Медленное гниение заживо - действительно самая жесть, а сдаться под пытками, по-моему, нормально. Мы заложники мифа о партизанской стойкости.

Раз уж ты сказал, каким образом не хотел бы умереть, дай картину желательной, идеальной смерти. Где, как? Возможно, с кем?

 

Павел: Хах. Вот сейчас поймал себя на мысли, что я, наверное, все-таки ебаный романтик.

Два банальных крайних варианта. Либо в бою. Неважно в каком. На войне или в уличной драке. Так, чтоб прям эпично. Либо тихо-мирно во сне. Здесь главное неожиданность. Во. Я бы хотел умереть неожиданно для себя. Чтоб не как у раковых. Как говорил Чингачгук (если я правильно помню) - "Ожидание смерти хуже самой смерти"

Кстати, а ты как?

 

Роман: Идеальная смерть для меня - только в результате совершения подвига, во время спасения людей. Если расставаться с жизнью, то ради чего-то - обменять существование на вечность. Но вообще я из тех идиотов, которые думают, что не умрут никогда.

И финальный вопрос. Представь себе рай – допустим, он существует, и ты туда как-то пролез через дырку в заборе. Какой он для тебя? Что ты там найдешь?

 

Павел: Сначала с позиции мозга. Если и есть посмертное существование, то, скорее всего, оно связано с некоей энергией нашего сознания. Возможно, она растворяется, становится частью вселенской ноосферы. Единое сознание всех, когда-либо живших. Но сохраняя частичку самосознания. Я - это я. Иначе смысла нет.

С позиции сердца. Это место, где есть все те, кого я люблю. Интересные мне люди. Небольшой дом с заросшим садом, до которого все руки не доходят. Старый, уютный бар по соседству. Речка. Холмы. Лес. Я там найду покой.

 

Роман: Хороший у тебя рай. Если мой окажется неподалеку, будем заходить друг к другу, осторожно двигаясь по литературным тропинкам.

Ты последний романтик, и в этом твой главный шанс, как мне кажется, встать выше своей судьбы. Впрочем, кто я такой, чтобы об этом рассуждать! Спасибо за интервью - и жги дальше нас всех, как жег до этого.

 

Павел: Спасибо тебе за беседу. Было интересно!

Да разве вас, еретиков, всех пережжешь!)

Дата публикации: 18 января 2019 в 00:13