|
Блоги - раздел на сайте, в котором редакторы и пользователи портала могут публиковать свои критические статьи, эссе, литературоведческие материалы и всяческую публицистику на около литературную тематику. Также приветствуются интересные копипасты, статические статьи и аналитика!
1739 |
Павел Недоступов
Лантимос представляет нам биполярный мир скорого будущего, в котором любовь из факта свободного выбора человека становится его обязанностью. Человек создан для счастья и теперь имеет право на жизнь, лишь исполнив свое предназначение быть счастливым через любовь. Допустив такую предпосылку, режиссер открывает для нас широкое поле точных метафор, наблюдений и суждений. Несправившиеся с задачей вынуждены становиться животными. Есть в этом нечто глубоко индуистско-буддийское. Своего рода принудительная реинкарнация в существо на ступень ниже. Новое прижизненное воплощение, в котором опять появляется шанс на нереализованные в человечности отношения.
Герой Фаррелла подходит к выбору своего животного ответственно и аргументированно его объясняет, хотя меня и смущает его готовность идти на риск быть съеденным с большей вероятностью, чем какая-нибудь глубоководная тварь. Возможно, в самом этом выборе уже заложена готовность пойти на жертву. Причем не на абстрактную, пафосную жертву, а на вполне конкретную и приземленную. Накормить собой людей. Принести пользу.
Запрет на онанизм (наказание за который почти библейское) с одной стороны и (как я понял) доведение до эрекции персоналом призваны подстегнуть постояльцев предпринимать более активные попытки сближения. Что они и делают, используя хитрость и грязные приемы. Людей трудно за это упрекнуть, когда под вопросом даже не жизнь. С ее потерей (самоубийство пример этого) смириться порой легче, чем с обезличиванием. С потерей своего я, своей самости. И даже здесь Лантимос угадал. Смерть брата-собаки наглядно показывает, что от любовных неурядиц часто страдают невиновные близкие.
Но Отель не был бы полной метафорой диктатуры, не заставляй он своих жителей преследовать повстанцев (дикарей), по факту бунтовщиков, а по сути просто других, отличных от нормы. И ведь это новое общество не ультимативно принуждает отстреливать инакомыслящих, а только предоставляет возможность этого и за это награду. Всего один день за человека. Всего один дополнительный день жизни и вот уже с каким азартом приличные в общем люди охотятся на себе подобных.
В этом лесном братстве вырос реакционный полюс — философия неприятия близости. Закономерный, но не логичный результат политики принуждения. Такие ответные реакции на раздражители свойственны человеческим обществам, особенно с сильным лидером во главе, который у лесовиков как раз был. Человек с явной проблемой. Человек, которого жаль.
Многие персонажи фильма кажутся безэмоциональными, и на их фоне комичное выглядит более комично, трагичное более трагичным. Именно такое кино мне ближе всего. Когда юмор не очевиден, а горе не экзальтированно. Когда о чувствах нужно думать не меньше, чем о смыслах.
Особенно улыбнула первая сцена фильма. Как же соблазнительно и просто убить скотину-бывшего!
Кто не смотрел — вперед!
Ксения Комарова
Романтическая любовь – довольное позднее изобретение. По большому счету, она могла возникнуть только на фоне изобилия. Когда общество усиленно выживает, теряя в суровые периоды до четверти детей, пирамида Маслоу превращается в довольно плоскую трапецию. Тристан и Изольда, легендарные любовники, ощутили тягу друг к другу только после того, как по ошибке выпили зелье. Любовь в этой легенде – не индивидуальное чувство, а внешняя сила, порабощающая волю. Брак для обычного человека был, во-первых, ступенью его социализации (взросление), во-вторых, легальным доступом к сексу и размножению. Заключать браки по любви, то есть в порыве эмоций, в древние времена было опасно. Общество умело регулировало сферу брачных отношений, вводя ритуалы и табу, и на откуп личности оставались какие-то крохи – кратковременное томление, песенная тоска, сближение в танце. То ли дело сейчас. Брак, секс и любовь можно смешивать в разных пропорциях, но, как и любая свобода, брачная вольница привела к угнетению либидо, фрустрации и поиску идеалов, которые можно свести в причудливый каталог.
У Лотмана есть остроумное замечание про сексуальные и несексуальные эпохи. Несексуальной является та, где про секс говорят много и открыто. Это означает одно: слово довлеет над практикой. Когда секс действительно важен, о нем молчат. В ХХ веке, как ответ на необходимость рефлексии сложной гаммы романтических чувств, возникают психология, философия и социология любви. Последняя сделала очень много. Есть интересные исследования, связанные с выбором партнера, с тем, как влияют на это сервисы для свиданий. Переживает бум и любовная литература. Помните, в двухтысячные киоски заполонили книги с полуголыми мужчинами и женщинам, с заголовками типа «Чресла страсти», «Девственница в гареме», «Дикий жеребец»? Помимо того, что эти романы отвечали на горячий запрос читательниц, они отражали общий поворот литературы к любви как результату индивидуального выбора. В любви человек в определенной степени одинок. Свое финальное «да» или «нет» он произносит, опираясь только на себя. Наш выбор в любви – это и есть мы.
Фильм «Лобстер» именно об этом. Это большая социологическая метафора, умно и красиво сделанная. Пожалуй, из всех условно интеллектуальных фильмов этот – наиболее человечный. Он довольно сухо излагает события, но в финале делает мощный прыжок вверх. Создатели фильма ставят новый вопрос: что если индивидуальные особенности – это не свобода, а новая диктатура? Выбирая пару, мы нередко занимаемся сличением списков: я люблю такую музыку, и он ее любит, я люблю эти книги, и он их любит или хотя бы читал, я смотрю определенное кино, и он тоже. Списки частично сошлись, вуаля – любовь! Ну, мы-то понимаем, что дело сложнее, и оно не только в совпадении вкусов и привычек, но и в том, насколько каждый в паре самостоятелен и щедр, насколько он взрослый и социализированный, готовый к диалогу и компромиссу. По большому счету, есть универсальные любовники – люди, подходящие абсолютно всем. Есть и те, кто не подходит никому, даже со схожими списками пристрастий. Но поскольку эти пресловутые списки лежат на поверхности и находятся в хорошо отрефлексированной зоне, они превращаются в монструозную структуру. «Я тебя не люблю, потому что ты не любишь Толстого».
«Лобстер» частично рассказывается, частично показывается, это фильм-роман. Мы слышим и голос Дэвида, и голос его женщины. Наррация в фильме меня всю дорогу смущала – я так и не поняла, зачем она нужна. История не стала от этого более личной – вообще параболы имеют как жанровое свойство некоторый холод и отстраненность. Они не дают зрителю сомкнуться с героем, постоянно намекая на то, что он – символ, продукт художественного обобщения, а не проекция живого человека. Но каждый символ в «Лобстере» сделан качественно, без пафоса и уместно. Нет попытки влезть в голову зрителю и пошуршать там аллюзиями. Просто честный сторителлинг, очень последовательный, в чем-то даже упрямый.
Структурно фильм распадается на цепочку новелл о событиях из жизни главного героя. Колин Фаррелл, при его яркой внешности, блестяще перевоплотился в толстого, унылого обывателя, непривлекательного в любовном плане. Но эта непривлекательность потихоньку рассеивается, потому что он оказывается способен на поступок – действие, выходящее за рамки правил. Критический реализм в литературе открыл силу поступка и мерил им человечность героя – эта мера актуальна до сих пор. Именно поступок сшивает три пространства: отель, лес и финальное кафе. Отель и лес являются антиподами только внешне, на самом деле они организованы как нормативные пространства с правилами и табу. И только в кафе, где герой по-настоящему свободен, остро и красиво встает вопрос, насколько он все-таки человек, потому что от него требуется уже не поступок, а подвиг. Интересно и то, что в этой сцене все сделано без литературных аллюзий – я не понимаю, как им удалось удержаться. Очень было соблазнительно превратить Дэвида в Эдипа, чтобы добавить трагедийного тона, но, конечно, Эдип выколол себе глаза вовсе не из-за любви. Селфхарм вообще не является действием против себя – это попытка убить невыносимый, но неподвластный мир. А у Дэвида единственный способ быть в любви и, соответственно, быть собой, равным себе – нанести непоправимое повреждение телу. Это форма приятия мира, но невероятно болезненная. Любовь не просто требует жертв. Она подменяет собой жизнь и становится тираном для человека. В фильме транслируется потрясающе пессимистический взгляд на вещи.
Про финал говорят, что он открытый, поскольку мы не знаем, что решил Дэвид. Но все-таки мы кое-что знаем. Обратите внимание, фильм называется «Лобстер». Именно в это животное должен был превратиться герой, если не найдет пару. Видимо, он становится животным в метафорическом смысле, не обнаружив в себе сил принести любви катастрофическую жертву. Классно показана растерянность слепой женщины в кафе – я бы даже сделала эту сцену длиннее, она прекрасна в своей мучительности. Нет будущего для слепой. Есть только миг, последний миг, до агонии. Но у финала есть и другой, более важный смысл. Не важно, что решил для себя Дэвид. Кино не о нем. Главный герой фильма – любовь. Она невыносима, когда ее требуют, навязывают и регулируют, она невыносима, когда запретна, и она чудовищна, когда свободна. Нет такой сцены, где любовь бы стала источником счастья и гармонии. Мы часто идеализируем любовь, представляя ее воротами в рай – на браке, как известно, все сказки заканчиваются (кстати, не только они, но и комедии). Но реальность такова, что романтические чувства предполагают в итоге гильотинирование человека. Он, чтобы поддерживать в себе и в партнере любовь, рано или поздно столкнется с необходимостью важной потери. И вот тогда поступком, а не словами, докажет, лобстер ли он дрожащий или право имеет.
Следующий фильм для обсуждения – Учитель на замену (Detachment, 2011) Тони Кэйа, с Эдрианом Броуди.
Надо теперь 1 и 2 с ней посмотретьой, может, Чрево рановато?) хотя… я в начальной школе уже всех Анжелик перечитала) планы совместного кипиша)в очередь, Мастер! сейчас у меня на повестке дня кипиш с пневмонией(( |
И снова жизнь Дэвида на волоске. Что делать? Ясно дело — валить. Второй раз уже. Может, всё-таки не лобстер, а крыса?завидую, с какой смелостью вы раздаете ярлыки человеку перед страхом смерти) |
Да, да, да. Это потрясающая сцена!)
Забыл, а ведь хотел ее упомянуть. Автор классно, не наматывая сопли на кулак, емко, лаконично и метко прорисовывает второстепенных персонажей. Очень круто! А еще забыл сказать, что предводительница лесных мне напомнила героиню Тильды Суинтон из к/ф «Пляж». И обе эти коммуны словно зеркальные отображения друг друга. А сами фильмы как бы антонимы. |
Герой фильма не заслуживает уважения. В нём нет положительных качеств. Он напичкан ложью, лицемерием и равнодушием. Даже когда ему сообщают, что брата — собаки больше нет, Дэвид безразлично смотрит на убийцу. Зачем таскать с собой ненужное животное? Всё, что его беспокоит — удовлетворение базовых физиологических потребностей. В чём пойнт его существования, как биологического вида? Я вижу только две причины. 1). Использование фекалий в виде удобрения. 2). Источник питания разного рода паразитов. Есть ещё третий вариант, гуманный — порабощение. Сохранить жизнь, чтобы… Но это скорее всего выльется в побег. Так что лучше сразу ликвидировать.
Чтобы спасти свою драгоценную бесполезную задницу, Дэвид подкатывает к бессердечной девушке. Конечно, трахает её (ярлык — кобель; для Дэвида любовь = трах). Но что-то пошло не так. Он опять в жопе. Нужно уносить ноги. Дэвид бежит в лес, где встречает группу повстанцев, на которых недавно охотился (ярлык — убийца). Повстанцы, хорошие ребята, принимают его к себе, не дают умереть с голоду. Дэвид в благодарность (ярлык — сухарь; нарушил местные правила) за это влюбляется в миловидную партизанку (она же куртизанка). Против физиологии не попрешь. Кровь кипит, член дымится. Сосутся, трахаются. И снова жизнь Дэвида на волоске. Что делать? Ясно дело — валить. Второй раз уже. Может, всё-таки не лобстер, а крыса? Последняя сцена в ресторане. -Я выколю глаза. Посиди, скоро вернусь. -Хорошо, любимый. И сидела она долго, пока не поняла какой же сволочью оказался её возлюбленный. Ещё один ярлык — пиздабол. Подытожим. Вы думаете Дэвид предпочёл свободу вместо брака? Ошибаетесь. Он решил оставить себе глаза, чтобы с помощью их найти себе новую дырку. |
Из всех фильмов, которые обсуждались, этот я посмотрела. Те пыталась, но что-то пошло не так.
Что я хочу сказать. Повторяться не стану, практически со всеми согласна. Хочется добавить только одно. Мне ужасно понравилась пощёчина подружки в ответ на прощальную «сочувствующую» речь, прям несколько раз пересмотрела. И потом спокойный выбор любимого фильма. Ну и, конечно, весь фильм мне хотелось одних придушить, а других хотя бы пнуть. |
Привет.
Свобода вообще тесно связана со всеми аспектами жизни. С государством эта связь наиболее очевидна. Мы, как граждане, заключаем с властью общественный договор путём выборов, референдумов и прочей шняги. Делегируем часть своих прав выборным органам в обмен на некоторые условные блага. Отдаем часть дохода в обмен на это же. Так мы лишаемся прав на насилие и правосудие, к примеру. Но и любовь это какое-то ограничение свободы. Свободы звериной, но не сознательной. А вот сознательная свобода с любовью только расцветает. Фильм хорош. Он очень и очень большой. Спасибо тебе! |
В первую очередь, хочется поблагодарить экипаж «Кукухи» за выбор замечательного кино. Если бы не рубрика, кто знает, когда бы я «Лобстера» в конце концов посмотрел)
Я склонен согласиться с уже озвученной в комментариях мыслью, что фильм, в первую очередь, о свободе. А может, только и о ней. Любовь — естественное устремление человека, составляющая могучего инстинкта познания окружающего мира. Это тот одуванчик, который тянется к солнцу и в поле, и в навозе. В несвободе — именно внешней — любовь или принимает корявые, уродливые формы, либо, чураясь всеобщей лжи, в конце концов погибает. Финал фильма глубоко пессимистичен. То, что Лантимос не предъявил зрителю доказательства ослепления Дэвида, значит примерно то же, что вы решили не дочитывать «1984» до конца. Авось, у Уинстона все наладится. Не наладится. Выжить в тоталитарном обществе ценой утраты собственного зрения — единственная последняя правда. Думаю, фильм называется «Лобстер» потому, что выбор «своего животного» — единственный настоящий свободный выбор, который можно сделать в данной художественной реальности. Этому «праву человека» в кривом зеркале реальности Отеля — лесу — забавно соответствует право самому себе выкопать могилу. У Лантимоса вообще прекрасное чувство юмора — все возможные политические устройства общества он рассматривает сквозь призму отношения к мастурбации — она у него является как бы еще одним символом личной свободы, бегство в собственную сексуальную фантазию возведено в степень чуть ли не внутренней эмиграции — что из государства по образу Ноева ковчега, что из страны, где «секса нет». В комментариях так же, как я считаю, была высказана верная мысль о чеховских приемах. Очень многие важные вещи в фильме блестяще выражены через детали. В Отеле нет обуви размера 44.5 — как это точно, как емко! Что может более полно внушить мысль о порабощении личности? Мне вспоминается исторический анекдот из римской истории, когда судья спрашивает у человека, подавшего на развод: «Почему Вы решили развестись? Ваша супруга внешне производит самое благоприятное впечатление». На что римлянин отвечает: «Вы видите на мне прекрасную новую обувь, но вы не можете знать, в каком месте она мне жмет». Всего одним штрихом задается тон описания жизни в Отеле. Также мне понравился опосредованный показ сцен насилия. Нога женщины, измазанная собачьей кровью, больше говорит о жестокости избиения, минуя отвратительный натурализм, такой легкий в кино и потому зачастую бездарно эксплуатируемый. Прекрасный эпизод с запихиванием бумаги в рот в финале. Бумага, эта исконная метафора тишины (мандельштамовское «Квартира тиха как бумага...»), ее образ поставлен во фронт душераздирающему крику от боли, пока еще не состоявшемуся, но Дэвид, засовывая в рот всё новые куски, будто уже кричит. Зритель невольно начинает догадываться, насколько герою будет больно, по количеству бумаги. Ага, думает он, значит больно будет именно так? Нифига. Вот тебе, зритель, еще кусочек бумаги. Это показано очень круто. Катарсис я словил на моменте, когда влюбленные начали разрабатывать свой язык общения, начав с трех главных жестов: «Я люблю тебя больше жизни», «Нам угрожает опасность», «Я хочу трахаться». Чёрт, подумал я, да это же про всех, кто хоть раз в жизни был безумно влюблен, кого размазывала по стенке взаимность, кто не спал, не ел, кого ноги сами ноги несли к дому возлюбленной! Любовь, у которой в насквозь лживой реальности последовательно отнимают сначала дар речи, а потом и зрение, будто сама спешит отказаться от этих чувств, пораженных ложью, как гангреной. Она учиться обходиться тремя жестами, учится видеть в темноте. Запреты порождают поступки, без которых любовь, как известно, долго не живет. В финальной сцене в кафе мы не видим их вместе. Они тоже не видят друг друга. Всем поровну, так сказать. |
3 хорош — недавно пересматривали с дочерью. Надо теперь 1 и 2 с ней посмотреть)) Кстати, я помню про планы совместного кипиша)
|
я вообще уважаю инициативных людейи я. а еще здорово если инициатива исходит не только от редакторов)) Вообще, формат тырвью в голове сидит, и может быть еще сыграет в чем-то, когда-то. во-первых, «тырвью под мухой» была одна из самых прикольных рубрик.спасибушки! |
типа посмотрите какие мы умные, какие наши мысли находчивыехех, у меня для вас плохие новости, ребята)) у меня нет решения, конечно, и я не кочевряжусь, естессно. я вообще уважаю инициативных людей, но, если можно, пара мыслей: во-первых, «тырвью под мухой» была одна из самых прикольных рубрик. во-вторых, длинные и умные аннотации/отзывы к фильмам есть у меня в голове и в тырнете) ну, не всегда такие умные, как в кукухе, но суть примерно та же, и добавить я могу лишь что-то а-ля: омг, Фаррелл такая зайка)) а если бы были диалоги с разными людьми, например, было бы интересно тоже) |
А чем он вам все-таки понравился?вызвало эмоциональный отклик) это один из самых грустных моментов для меня за последние неск. лет. вся эта философия, демагогия, аллюзии, рефлексии и иже с ними полная хрень, когда у тебя тупо болит спина, и ты не можешь дотянуться до больного места. ты не немощный старик, забредший в чужой подъезд, ты не старая сумасшедшая дева с 10 кошками. Ты нормальный, самодостаточный, не старый, не чувствуешь себя одиноким даже… но ты просто не можешь дотянуться) мелочь, а вдребезги твою идеальную иллюзию, твой идеальный самообман) это очень грустно. |
Приветище)
А еще три какие?1) Чрево (2010) 2) Последняя любовь на земле (2011) и… конечноконечноконечно 3) Дневник памяти :)) Я за формат беседы/спора/срача/мордобоя))танцы/пляски/цирк с конями) за любой кипиш, карочи)) |
Мой любимый момент — это момент с мазью. Так банально, так просто, так на поверхности, так не о высоком, так бытово… но.А чем он вам все-таки понравился? |
Что если повествование ведется от лица партнерши, потому что сам Дэвид уже не человек (буквально или фигурально)?Мне тоже так показалось. Но там есть и его голос. |
Эмоция это роскошь, и несанкционированное ее использование наказывается кровью.Фильм в каком-то смысле чеховский. Эмоции проявляются не через речь и действие, а через деталь и паузы. Очень трогательна сцена, когда Дэвид учит слепую подругу узнавать предметы на ощупь.Это единственный момент в фильме, когда я подумала: я тоже так хочу. Свободный человек слеп, и в мире реальных, осязаемых категорий, даже влюбленные могут не найти друг друга.Вообще коллизия отношений Дэвида и его женщины во многом оруэлловская. Префиксом отношений являются эпоха и система. Но мы с тобой не расходимся в трактовках: любовь — это всегда по поводу свободы. А свобода — по поводу любви. О том, что мечтая о свободе, люди предпочтут просто приятный для них вариант зависимости.Свобода ведь не реализуется в чистом поле. Она — коридор социально допустимых возможностей. Так не только в антиутопиях — вообще везде. При таком количестве трактовок я даже не подозревал, насколько он открыт.Ну да. Дело не в завершенности сюжета, а в том, что с этого момента интерпретации расходятся в разные стороны. |
Хай)
ГГ не покалечил себяда! спс за обзор.спасибо тебе. Думали и не раз. Одно дело тырвью с человеком о нем самом, а другое делиться мыслями о чьем-то творчестве, типа посмотрите какие мы умные, какие наши мысли находчивые + задача вовлечь в разговор народ. Кукуха затевалась, как площадка для общения. |
Доброго)
лучше, чем Маяк или Высотка«Маяк» слишком пафосный и банальный, «Высотка» слишком сильно раздражает зрение. Тут все гармонично. потому что сам Дэвид уже не человек (буквально или фигурально)?Думаю фильм называется «Лобстер» из-за того, что герой уже давным-давно живет как лобстер. |
Наверное потому, что для меня фильм вообще не о любви. О свободе — да.Привет! Если и можно тут говорить о свободе, то только в смысле неспособности к ней. Герой духовно не умеет в свободу. И все решения им принимаемые диктуют инстинкты. Сбежать из Отеля лишь желание выжить. Это даже не бунт. Даже собака всю жизнь прожившая на цепи будет огрызаться и рваться, начни ее резать. |
О, это один из 4 моих любимейших фильмов о любви)
Стильная не раздражающая метафора. Она настолько многогранна, что и для циников, и для лириков, и для уставших романтиков найдётся пища для размышлений, ностальгии и т.д. Это просто коллекция типажей, поведенческих и пр. Столько крутых находок. Мой любимый момент — это момент с мазью. Так банально, так просто, так на поверхности, так не о высоком, так бытово… но. И финал для меня 100% однозначен: ГГ не покалечил себя!) спс за обзор. не думали ли авторы рубрики о несколько другом формате? может быть, в форме беседы, тырвью, спора… |
Походил, подумал. Что если повествование ведется от лица партнерши, потому что сам Дэвид уже не человек (буквально или фигурально)?
|
Соглашусь, что этот фильм смотрится куда лучше, чем Маяк или Высотка. Героям сочувствуешь, несмотря на внешне сниженную эмоциональность. Вариантов трактовок, действительно, масса, но для меня на первом месте оказалось банальное «насильно (не) мил не будешь». Думаю, голос партнера введен для усиления темы взаимной любви. А финал… Интересно же, когда зритель\читатель сам определяет судьбу персонажей) I'm lovin' it))
|
Смотрели Антихрист с Даниелем Дефо тема кровавого онанизма раскрыта более чем полностью и прочие девиации. Чувствуется много стырено с того кинца
|
Первый фильм в рамках киноклуба, который можно обсуждать. Во многом он повторяет норвежского «Неуместного человека», но если в НЧ эмоция запрещена, то в мирах «Лобстера» она строго дозирована. Эмоция это роскошь, и несанкционированное ее использование наказывается кровью. Причем, не всегда своей. Благодаря этому происходящее на экране выглядит чудовищным, хотя откровенных гадостей в картине мало.
Ближе к концу фильм обретает свой голос. Очень трогательна сцена, когда Дэвид учит слепую подругу узнавать предметы на ощупь. Попытка почувствовать мир сердцем, непредвзято — это изящная и понятная зрителю метафора. Я не увидел финал пессимистичным. Наверное потому, что для меня фильм вообще не о любви. О свободе — да. Весь фильм мы ужасаемся холодному диктату, но вот ограничения сняты. И тут я понимаю, что вместе с ограничениями герои теряют и поддержку. Мир бесконечно расширяется во все стороны для них. Выколол ли Дэвид себе глаза или вылез в форточку туалета и сбежал (как считают некоторые) — это неважно. Свободный человек слеп, и в мире реальных, осязаемых категорий, даже влюбленные могут не найти друг друга. Вот главная фабула фильма для меня. Это фильм о природе ограничений. О том, что мечтая о свободе, люди предпочтут просто приятный для них вариант зависимости. А о свободе мы не знаем ничего. И этот посыл уже больше во мне, как зрителе реализовался, не в героях даже. Это хорошее кино и по-настоящему спорное. Самый спорный здесь, конечно, финал. При таком количестве трактовок я даже не подозревал, насколько он открыт. |