Александра Зайцева
«Граффити» - фильм, о котором мне хочется говорить, потому что когда становится совсем тоскливо, принимаю его как лекарство.
В этом фильме, как и в двух предыдущих, бесконечно пьют и матерятся, но это не делает показанную нам Российскую действительность унылым дерьмом. Фильм во многом карикатурный, нарочитый, построенный на штампах. Уродливые бандитские рожи местного начальства, деревенский дурачок, шаблонный алкоголик. Но всё не то, чем кажется поначалу. Каждый вырожденец оказывается человеком, и вот эта человечность фильма делает его ценным. И да, создатели фильма любят своих героев, это чувствуется.
Фильм поднимает несколько больших тем.
Искусство. «Художник без Италии – не художник». Так ли это? На кого ориентироваться художнику – на умных понимающих людей или на толпу? Чего стоит мазня на стенах, которая выезжает только на душещипательном сюжете? Ведь финальное граффити в сельском клубе вряд ли имеет ценность с точки зрения искусства, ценность его совсем в другом – оно нужно определённой группе людей, просто необходимо. И люди эти немногочисленны, не слишком умны и образованны. И я думаю, стоит ли мастеру обслуживать вот такие группки зрителей (читателей, слушателей)? И всякий раз прихожу к выводу – да. Да.
Война и любовь. Это и сюжет граффити, и история Митяя, и танки в поле. Война (смерть) была всегда и будет всегда, противопоставить ей можно только любовь. Некрасивую, глупую, смешную или застывшую, как жук в янтаре, но всё же любовь. Фильм не клеймит войну, война - это данность, которая просто есть, и только любовь не даёт людям умирать от горя или окончательно оскотиниваться.
Свобода. Страусы и билетики местного сумасшедшего. Вот только страусы на свободе погибнут, а сумасшедший не сможет существовать за пределами родного села. Потому что мы не можем уйти из своей реальности, мы уже родились здесь, собой. Некуда бежать. И такой уж ад вокруг? Это как посмотреть. Я готова смотреть глазами создателей фильма – нет, это вовсе не ад.
Наша жизнь – не ад. Пожалуй, суть фильма именно в этом.
Что касается главного героя. Главный герой фильма на самом деле вовсе не главный. Он - глаза зрителя, и не более того. Он максимально нейтральный, лишённый яркого характера и крепкой мотивации, а после финала он просто вернётся в свою другую жизнь. Нам показали не историю Андрея, нет у него никакой истории, нам дали побыть Андреем.
А ещё всякий раз после просмотра я словно возвращаюсь из поездки. Возможно это очень субъективно, но есть стойкое ощущение путешествия: я там была, я знаю всех этих людей, я чувствую лето. Это фильм с послевкусием.
И музыка. Замечательная музыка.
Ксения Комарова
Из всех фильмов, на которые в кукухе писались обзоры, «Граффити» – самый странный. Нет даже уверенности, что это фильм, а не явление другой природы. Общая сюжетная линия очень простая и хорошо отработанная: молодой человек, легкомысленно относящийся ко всему, проходит инициацию говном и селом, смертью и водкой, после чего меняется духовно и отказывается от благ цивилизации в пользу опрощения. Такая постановка вопроса слаба уже потому, что все понимают, насколько сюжет испытания и взросления заезженный и нежизненный. Можно приехать в село и выехать из него без ущерба для психики и судьбы. Другое дело, что взросление всегда представляется чем-то мучительным и сложным, требующим слезы. Вот и художник Андрей после стакана водки вдруг начинает хлюпать носом: не то, чтобы недостоверно, но очень литературно, репертуарно и традиционно. Все хорошее, что есть в фильме, лежит вне основной силовой линии.
Мне приходилось трижды выключать «Граффити»: фильм пестрый, и есть сцены сильные, а есть те, от которых откровенно воротит. По сути, сценарий распался на несколько новелл, плохо связанных между собой. Есть история главного героя – она брошена в конце. Есть история Клизи – ей не хватает начала. И есть история Квазимодо с говновоза – вот она более-менее продуманная и самая выверенная. Есть и начало, и середина, и конец. Кроме того, сценарист решил не мелочиться и бросить в солянку побольше сюжетов: тут и псих с остановки, любитель билетиков, и геолог-самоучка, ищущий нефть в подмосковных лесах, и сумасшедшая женщина с ее кибиткой, и маскулинный заводчик страусов. К слову сказать, каждый сюжет рассказан очень ярко, подан как анекдот, но в результате фильм постоянно теряет динамику, его не хочется досматривать. Там, где нет единства напряжения, действуют центробежные силы.
Но все-таки плюсов больше. Конечно, удачным получился образ деревенского алкаша-балагура Клизи, его монологи с языковой точки зрения почти идеальны. Он в какой-то мере и шукшинский чудик, и дед Щукарь. Про него можно было сделать отдельный фильм, и он получился бы более цельным за счет плотной трагикомедийности, которую формирует вокруг себя этот персонаж. Он – типичное явление переходной эпохи, когда старая система ценностей искажается новым миром, Дон-Кихот по-русски. В нем черты подвижника совмещаются с чертами шута, и речь отражает смысловые смещения и аномалии новой России. Удачным был и выбор актера. Если бы в сценарии главным героем сделали именно Клизю, получилась бы сильная история. Но авторам важно было показать село глазами чужака. Что ж, тоже ход. Возможно, они хотели уйти от Шукшина и его способа подачи материала, а ведь все равно получился он, только сбоку.
И шофер говновоза вышел неплохо, хотя актерская игра местами казалась мне неубедительной. Может, потому что пришлось портить гримом и клоунадой очень красивого мальчика. Тут все было четко по Гюго: живет в башне, уродлив, влюбляется в цыганку. Цыганка, конечно, условная и комическая, но тем лучше. И Гузеева сыграла просто божественно. Вообще в этом фильме видно, насколько советская школа игры лучше российской. Молодые актеры на фоне возрастных не тянули. Тем не менее со сценарной точки зрения история Митяя самая логичная и честная. Слез многовато, но их можно потерпеть. Искусно сделан крючок в финале, когда нас заставляют думать, что Митяй тоже погиб, а он единственный, кто обретает счастье. Это счастье литературное, искусственное, но поскольку весь путь был героя выстроен на повышение, не возникает ощущения, что финал навязан.
И отдельно хочется сказать про сюжет с росписью стены. Есть в нем легкий душок конъюнктурщины – наверное, больше ощутимый из нашего времени, чем из времени создания. Ну, come on, прямо Андрей Рублев! Художник по имени Андрей расписывает стену, сначала у него на фреске толстомордые полуразбойники, а потом он проникается болью народа и пишет мертвых, невинноубиенных, мучеников, а потом отказывается от всего мирского и уходит скитаться по Руси, наверное, будет писать иконы или вообще сразу за березой вознесется. Это не вранье и не фальшь – это повестка, попытка лечь в правильную сторону. Кусь за святую Русь. Вот ведь села-то у нас какие, промежуточные: здесь юродивые, здесь живые плачут, глядя на своих мертвых, здесь суконная идиллия, которая перековывает полудебилов в настоящих людей. Нет, не пойдет. Такие истории скармливали нам неоднократно, в какой-то момент начинает хотеться, чтобы горшочек уже перестал варить русскую кашу со вкусом и ароматом топора.
История про нефть вообще показалась мне лишней. Убери ее – ничего не изменится. И дурачок с билетиками с боку припека. Слишком очевидно, чем торгует сценарий. Во многом фильм «Граффити» перекликается с пьесой Дурненкова «Экспонаты». Так, наверное, бывает, когда нет реальной любви к российскому захоустью, а есть желание резать его на анекдоты и искать в нем христианские смыслы. Кое-что получится, несомненно, но не будет главного – оцельняющей финальной эмоции, которая компенсирует все, что пошло не так.
Второй раз смотреть бы не стала.
Следующий фильм - "Простой карандаш" (2019).