Пролетая над кукухой. Барби

У меня в детстве была настоящая Барби. Не китайская подделка с приклеенными волосами и кривым макияжем, а невероятная красотка от «Маттел», произведенная в Малайзии. В ней все было прекрасно: белокурые локоны, ангельская улыбка, огромные синие глаза, тонкие упругие ноги, сгибавшиеся в два щелчка, колечко на пальце. Купленный в киоске дешевый лже-Кен был ее, конечно, не достоин, но им пришлось жить вместе, потому что настоящего Кена мне не купили. В 90-е моя семья жила более чем скромно. Между столом и шкафом я оборудовала куклам дом, где разворачивались действия сериала, придуманного мной на основе лихих поворотов сюжета «Санта-Барбары»: любви Барби и Кена мешала китайская кукла Кристина, но все заканчивалось поражением зла и свадьбой героев. И когда мне говорят, что часть моих сомнений в себе, своей внешности, социальной состоятельности как-то может быть связана с Барби, я прихожу в бешенство. Барби буквально спасала меня от кошмаров средней школы, где концентрировалось то, что мы так любим: травля, разбитые окна в мороз, депрессивные учителя, эвакуации, потому что якобы заложили бомбу. У Барби были наряды, машины, друзья, яхты, лошади, собаки. У меня не было ничего из этого. Но и зависти не было. Разве можно завидовать ангелу? Или богу? Барби жила в принципиально ином, лучшем мире, и эта сказка находилась так же далеко от мрачной Гордеевки 90-х, как Земля от Бетельгейзе. Когда я достала свою Барби из коробки, думая подарить подросшей дочери, у меня дрожали руки. От куклы всегда исходило неземное сияние, и оно сохранилось даже спустя годы. Все те же два щелчка, все те же идеальные светлые волосы. А сомнения в себе пришли ко мне из мира людей, а не кукол.

С визуальной точки зрения фильм «Барби» сделан так же качественно, как и сама кукла. Вопрос только в том, кто готов играть в предложенную игру. Фильм предназначен для женской аудитории и дает существенный крен влево. Корпорация «Маттел» в нем изображена в виде кучки комических злодеев и недотеп, а все хорошее идет от солидарности женщин в борьбе за лучшую жизнь. Мне такой посыл близок, но, справедливости ради, хочу сказать, что он выражен настолько прямо, что это слегка противно. В фильме должен быть фильм, а не декларация, призыв на баррикады или резонерство. От «Барби» остается послевкусие во рту, напоминающее химический запах при распаковке новой пластиковой куклы. Сделанность, намеренность, умысел обескровливают магию игры и воображения.

Сюжет фильма довольно прост. Барби и Кен попадают в реальный мир и узнают о том, что он сильно отличается от кукольного. Там, оказывается, царит обратное кукольному гендерное неравенство, и Кен от него в полном восторге. Будучи второстепенной куклой на подпевках у подружки, Кен поражен в правах, смешон, жалок и не мужчина. Над ним подсмеиваются другие куклы, а Барби его никогда не любила и видела в нем аксессуар. В реальном мире Кен узнает, что настоящие мужики качаются, пьют пиво и скачут на лошадях. Чувак, приезжай в Россию! Ты сможешь резко сократить программу до пива, не придется тратить столько сил. Впрочем, чего это я. Наверное, не отошла от просмотра. Между куклами завязывается конфликт, в который втягиваются люди из реального мира. В фильме много идеологически насыщенных диалогов, которые резко ломают драматургию и обнажают ходульность конструкции. Аллюзии и отсылки, о которых почему-то кругом заговорили, мне не показались особенными. Комедийное голливудское кино, если оно хоть чуточку поднимается над копрофекальной тематикой, обычно играет с культурой прошлого. В большинстве мультфильмов есть контент не только для детей, но и для взрослых, которые пришли на сеанс и приготовились тухнуть в тоске полтора часа. Но в фильме «Барби» обычные постмодернистские штучки стали для многих неожиданностью. Может, критики решили, что женщины аллюзии считывать не способны? Это уж как-то тупо совсем.

Американские правые, в том числе Бен Шапиро, резко высказались о сексистской направленности фильма: он унижает мужчин, представляя их ограниченными, агрессивными, токсичными, ничтожными. Согласна. Кругом унижения. В фильме «Аватар» унижают военных, хотя они хотели добра для своей родной планеты. В фильме «Хоббит» унижают дракона, а он ведь не жадный, а рачительный. В «Дюне» унизили благородную семью Харконненов, в «Маяке» - двух одиноких мужчин и русалку, в «Не смотрите вверх» - вообще всех и не один раз. Подумайте о правах кинозлодеев! Задумайтесь, каково ксеноморфам! Грибы в «Last of Us» вам чем не угодили? А картошка в «Марсианине», которую растили в говне, разве не была унижена и оскорблена? На мой взгляд, обижаться на фильм про кукол успешному и лощеному Бену Шапиро вряд ли стоило. Его права никто не отнял, его положения никто не пошатнул. Фильмы, и в этом их главное свойство как вида искусства, напрямую жизнь не меняют. Они ставят вопросы, демонстрируют болевые точки и проблемы, а дальше общество решает, как реагировать и надо ли. Если жизнь женщин прекрасна, прав у них достаточно, карьера строится по справедливости, то фильм просто бьет в молоко и не стоит внимания. Но если стеклянный потолок не выдумка, сексуализированное насилие и неравномерность в распределении власти по-прежнему есть, то фильм как минимум имеет право на существование. Хоть и не шедевр, повторюсь.

Кто-то пишет, что раз уж фильм такой левый и смелый, на роль «Барби» стоило взять не конвенционально красивую Марго Робби, а актрису размера XXXL, с альтернативным лицом, проблемами со здоровьем и видом побитой собаки. На мой взгляд, это вообще не важно, поскольку проблема не в красоте актрисы и куклы. Те чудовищные стандарты, применяемые к человеческим телам, как мужским, так и женским, не куклы придумали. Их придумали люди. Люди унижают людей. А кукла просто стоит на полке, она вещь, даже для ребенка с богатым воображением. Это все те же поиски ключей не там, где они потерялись, а там, где светло. Актрисы, куклы, принцессы должны быть прекрасными. Они часть инобытия. Равно как и порноактрисы, кстати. Но есть много людей, которые не видят разницы между экраном и жизнью. Им не нужна реальность – они хотят в инобытие, где женщина, с одной стороны, явно меньше и слабее, с другой стороны, на пике фертильности, доступна и готова к замысловатой акробатике. Давайте с этого конца начнем копать, чтобы найти корень проблемы, а куклу оставим в покое.

Мир «Барби» тоже не идеален – в фильме это дают понять сразу же. Он картонный, экзальтированно оптимистичный, кричаще розовый, в нем работа имитируется, а большинство жителей – профессиональные бездельники. И, разумеется, сексизм там тоже есть, и это плохо – в результате Кены бунтуют. Все честно. Нельзя механически забрать права у одних и раздать другим, нужны иные механизмы взаимодействия. Гослинг, сыгравший Кена, смог глубоко, хоть и под комическим соусом, показать драму того, кого не ценят и не замечают. Униженные берут реванш, но не умеют распорядиться благом, потому что никогда его не имели. Власть в Барби-ленде не делает Кена счастливым: в глубине души он знает, что праздник непослушания закончится. Это ровно то, что происходит с женщинами на просмотре фильма «Барби». Побунтовали, поплакали, пошумели – и обратно, к плите, к детям, к своей скромной должности в фирме по производству фигни. Амбиции мужчин оплачены бытовой покорностью женщин. И если хоть где-то на миллиметр айсберг гендерного неравенства шелохнется, это уже будет победа.

Было бы более сильным ходом просто рассказать историю Барби и Кена, не проговаривая вслух феминистических манифестов. Прямая риторика вызывает желание возражать. Образу возразить сложнее. Придется доказывать, что в реальной жизни все не так и создатели фильма раздувают из мухи слона. Вот, скажем, Барби шлепнули по попе в парке. Разве в реальной жизни кто-то шлепает незнакомых женщин?! Нет и нет. Никто. А если и шлепают, то только мужчин. И не по попе, а по плечу. И не рукой, а газетой. Чтобы муху убить. И потом перед мухой извиняются.

Слушая мои гневные феминистические филиппики, один друг сказал мне: «Ты обвиняешь мужчин в грехах, получается, и меня тоже. Я что, виноват только потому, что мужчиной родился?» Окей, взглянем на факты. Я женщина, и потому иду в декрет и на три года вылетаю из социальной жизни. Я женщина, и потому с меньшей вероятностью получу руководящую должность. Я женщина, и потому боюсь входить в лифт одновременно с незнакомым мужчиной. Я женщина, и потому во всех инстанциях представляю интересы своих детей. И если с моими детьми что-то случается, кто виноват, кто недосмотрел, не предвидел, не уберег? Но ведь нельзя же навешивать вину и обязанности только на основании пола. Правда ведь? Нельзя? Или это только в одну сторону работает?

Возможно, кто-то скажет, что желая скомпенсировать негативные последствия расизма, в Америке вон до чего дошли. По-моему, на основании сделанных ими ошибок можно более корректно выстраивать общество будущего, где от пола, как и от расы, не будет зависеть ничего. Вообще ничего. Пол станет малозначимой деталью, на которую станут обращать внимания столько же, сколько, скажем, на цвет глаз. Но это произойдет только тогда, когда в целом людям будет выгодно так жить. А пока тем, у кого больше ресурсов, перемены крайне невыгодны. Вот об этом – фильм «Барби». Перемены совершаются тогда, когда для этого есть внутренний импульс. В случае Кена и Барби – это сочувствие. Это еще не любовь, но уже большой шаг вперед.