АвторПортрет Вади Голимого

Мы запускаем новых цикл публикаций на ЛитКульте. В них будем говорить исключительно про авторов, точнее про их тексты.

Редакторы ЛитКульта и лучшие авторы портала будут говорить про своих коллег по перу. Какой портрет автора они видят? Про что тексты автора? 

Сегодня эти вопросы были посвящены творчеству редактора ЛитКульта Вади Голимого.

Марина Задорожная

Вадя Голимый из тех авторов, кто в своём творчестве легко оперирует двоичным кодом сознательного и бессознательного. Голимый воспринимает плоскость рифмованного столбика как ограничение и делает из него 3D модель стиха. Текстовый "коллаж", клип часто нарезается из зрительных образов, "всамделишных" или фантастических. Голимого можно назвать поэтом-диджеем, который микширует некие событийные паттерны и одно часто перетекает в другое.

Текст Вади — это всегда процесс. 

Это некий суп из селёдки, помидора и шерстяного носка, в котором варка каждого ингредиента важна сама по себе, а не суп как итоговый продукт кулинарии. 

У автора есть одно редкое свойство — весь этот сюр затягивает читателя. Причём, процент сюра, т. е. "процент шерстяного носка", легко дозируется автором. Тонкая ирония сменяется гротеском, лирика — стёбом. 

Неодушевленное в текстах Вади Голимого часто наделяется человеческими качествами, можно сказать, это одна из характерных особенностей его текстов. Как, например, в стихе "Танечка" : 

http://litcult.ru/lyrics/91290

"Холодильники будут ходить друг другу в гости

Дарить друг другу цветы

Признаваться в любви

Я люблю вас, - скажет Nordfrost NR

Ах, бросьте, ответит ХМ-4625-151 / Серия 46 (ADVANCE)

Скажите, однополая любовь?

А чо, так и есть" 

Герои прозы Вади Голимого — этакие безобидные чудаки. В параллель со сказочным Иванушкой-дурачком — скрипач-энтузиаст Бибервиталик Яшин, романтик-недотёпа, мечтатель, постоянный герой рассказов Вади. 

Или Миша Кожин из цикла "Люминий", 38 летний сисадмин, начинающий литератор, переживающий, что в таком возрасте и начинать-то уже поздно. 

http://litcult.ru/prose/39175

"В Интернете уже полным-полно писателей, которые написали романы, превышающие объем «Войны и мира» в 3-5 раз. Кто б проспонсировал это? Люминий! Будь смелым. Докажи, что Толстой – это именно ты, а не какой-нибудь Вася, Коля….." 

У Голимого есть и лирические проявления, нехарактерные для привычного имиджа Вади. Что говорит о том, что автор может и так: 

http://litcult.ru/lyrics/82002

"Стоит ведро, и в нем луна

И звезды – белая волна

И там, в кудрявости молочной

Все так статично, так не срочно". 

В текстах Голимого нет драмы, пафоса, манифестов, автор ничего не утверждает и не опровергает. Вадя легко относится к критике, сам комментирует творчески. Читать Вадю не скучно. Можно и не читать, но Литкульт без Вади потерял бы оригинального автора, который создает новые точки соприкосновения своей реальности с реальностью читателя. 

А может, и нет никакой реальности :)

Анаит Галстян

«А я иду. Потому что если ты голимый, то ты идешь. А неголимые — плывут, ползут, стоят, пробуриваются сквозь вязкую почву к победе — к ядру».

Творчество Вади голимо своей неприкрытостью. Не скажу, что такая оголённость всегда оправдана, понятна, приятна, но — провокационно/отрезвляющая. Тем и притягательна.

Что больше всего нравится, это как Вадя экспериментирует со словом, казалось бы, вовсе не заботясь о читателе. И что-то мне подсказывает, что автор в поиске именно своего читателя/почетателя.

А я приведу в пример только одно из стихотворений автора, которое меня особенно задело эмоционально.

Спички балабановские

Зажигается одна из 10, одна из 20
Коробка напоминает жизнь
Зажигал, зажигал
Ни одна ни зажглась
Что за спички такие
Кто виноват?
Кого поймать и убить
Чтобы делал нормальные спички?

Вадю Голимого нужно читать, хотя бы потому, что раскрываемый им мир тот самый, в котором мы и обитаем.

Святослав Белковский

Короче, чо.

Захожу в свои «избранные стихи» на ЛитКульте.

Чекаю последние записи. Скажем, 13. 12 из 13 – это всё один… не… одна автор. И об этом уже говорилось,  да и неоднократно.

Ща о другом.

Что это за одна оставшаяся запись?

Короче, смотрите!

http://litcult.ru/lyrics/90709

Во.

И тут не только про Злауэр. Тут про фанатение от Вадиных верлибров воще. Вот есть верлибры депрессивные – тоже прушные, да. А тут другое. Тут разухабистая трэш-метал-олдскульность.

Вадя уже классик своего жанра. Он мог бы штамповать верлибры – но он ищет новые формы, пробует рифмовать чё-то и т.д. – значит, амбиции масштабные, ну круть.

Вадя-прозаик – это, например, такая фирменная фишка, как минимизация диалогов, посильный уход от них. Воще. При этом когда читаешь прозу – обычно ждёшь диалогов, чтобы отдохнуть. Это как у лыжников спуск с горы. Но Вадю и без диалогов очень легко читать. Это круто и даже уникально или почти уникально.

Ну и Вадя-блоггер. Обрисовал нам концепцию голимости. Пишет всякое smth в частях – и там тоже годнота. Воще.

А, да, ещё ж есть моднейший бот. Голимизатор. Правда, когда хотел опробовать - он был сломан. Зайду ещё. Нужно больше голимого!

Ну и резюме. Воще. Будем четать.

Hungry God

Он стоит перед зеркалом, он сопит. Хмурится. Шарит рукою.

Ему нужно только одно – голимость.

Надел футболку с тремя волками. Не помогло. Снял футболку, натянул майку-алкоголичку. Присмотрелся. Добавил на лямку значок «Готов к труду и обороне» – пионеры приходили за макулатурой, подарили, давно. Душно дома. Вышел во двор, там под каштанами баба Зина кормит ледащую собачонку в пятнах, над их головами в вислых ветвях сидит синеликая Тирреск, мажет ядом громовые стрелы. Не годится.

Только одного он хочет, только к одному тянется, и потому мерещится – вот-вот, вот здесь, или там, за поворотом, за забором, за пригорком. Шаркает шлепанцами через сонное марево, ищет незамутненную голимость: творить и ваять с натуры. Все напрасно.

Но будет заходить солнце, и, раздосадованный, он двинет обратно. Пнет собачонку со ступенек, остановится у самой двери и почувствует теплое на затылке, будто позвал кто. 

Он обернется и увидит: где голь земная пересекает ось небесную, вот же, вот она. Как полный горький стакан.

Клара Шох

Поэтика Вади неоднозначна, но не при этом. Даже если сравнивать не его с Владимиром Голимасом: у Вади 227 стихов и 66 проз, у Голимаса может тоже нет вообще.

Короче, АвторВадя — это Фернан Леже привитый на тополиный пух академиком Лысенко Трофим Денисовичем.

И образ краба в исполнении Вади уже не электрические грабли для гальки. Потому что протёк садовый вар. Лысенко старательно обрабатывает прививку. Белый медведь ведётся на пух и всё же не прилипает к зубру.

Чёрт знает, что ещё мажет этим липким составом Лысенко. Спасли женщины Фернана Леже с медвежьими лицами. А пух сгорел от случайно брошенного в него три раза окурка. Медвежеложество не случилось.

А голимая поэзия случилась.

И вот уже Вадин Гагарин машет из открытой фортки Трофиму – мол, давай! Долетай до самого солнца – опали его, как курицу единственный глаз, пришитый чёрными нитками, и возвращайся серёжкой ольховой, ибо, самый товарный из отвратительных силос – на берёзовых бруньках и натоптышах. Свиней тошнит по всей земли, по все планеты. Хуже только от свечей на столе.

Вадя – это гидрорукав современной поэзии. Его метры и метры. А если неожиданно дать воду?

Ну вы представляете, что это будет. Сначала заклокочет, потом зашевелится, начнёт набухать змей. И грянет во весь рост. На выходе всегда БиберТрофим Лысенко. С ним дядька садовый вар. Гарант удлинения рукава прививочным материалом: годовыми кольцами дуба, клубничными чашелистиками, голубиными язычками верчёными.

Вот так я отдалённо вижу Вадю в портретах. И только юдицы, утомленные котятами кружат вокруг АфтерВади на распашных байдарках, да каноэ стоит, поджав ногу.

Сергей Киреев

Сначала Вадя был мной не понят.

Мало ли разных весëлых и заходчивых заходит на портал.

А потом, двойственность термина "голимый"...

Голимость – это в плюс или в минус? – думал я.

Если в минус – панки не мой размер.

Если в плюс... Ну, так-то дальше будет всяко видно. Зачем сразу объявлять "Вадик Песдатый"? Это как "Сюзанна Симпатишная", или "Симпотная", или, как вариант, "не полная - не потная", в смысле – стройная.

В общем, "что в имени тебе моём"...

Не сказать, что с хлебом-солью его встретили и остальные. Первый текст от 4-го июля 22-го года имел один балл от Эда, и кроме словесной эквилибристики редакторов, сетования Славы на тягости понедельника (но какой таки день Вадя избрал для первой бубликации – ой вей!).

Голимизация шла по сайту медленно, но неуклонно.

Ему говорили: ах ты спекулянт голимостью! ах ты курильщик иллюзий среднестатистического бутовского Эрдогана! (Эрдоган – тема отдельная, и думаю, что будет ещё затронута коллегами).

Хотел бы обратить внимание на другое – как трудно в нас порой просовывается непохожее, разумное (а Вадя по сумме дичи своей как раз поразительно разумен), доброе (а Вадя – добрый), и... чуть не сказал слово-шкаф на "в", но давайте напишу – Вадино.

И сколько их, сдавшихся, не вынесших дискомфорта первых дней, беззвëздность долгого пути по каменистой почве критики – несчастных рваненьких котят – ыыыыы!

В общем, первый успех в сумме 25 звездей пришёл к Ваде аж через два месяца.

А я стал к нему присматриваться где-то через месяц-полтора с момента появления. Потому что писали – Вадя daymaker!  Вадя спасибо! Вадя – молодец!

Как это? Ведь молодец – Серёжа!  Что за нах?! And what the fuck?!

Так вот.

Да, daymaker! И молодец! Слеерист и моторист. Невиданная мной ни у кого раньше неповторимая образность, создающая – вот так и напишу – стиль. Не меньше.

Обратил внимание, что в чемпах и конкурсах Вадя всё же каноничнее, чем в ленте.

А вот чего пожелать бы ему хотел – когда-нибудь попробовать написать как Кололов, или Курин, или Задорожная.

Ради спортика, Вадя, а?

Помимо парадоксальных, немного сальных, и с виду вовсе не сусальных стихо от Вади, переворачивающих зудящую головную боль повседневности мягким пузиком кверху и ОТВАЖивающих тебя отважней отнестись к тому, что ты мудак, что энтропия неизбывна, кетай придёт за всеми, и поэтому пора осваивать альтернативные приёмы написания знакомых слов, он дал мне ещё одно базовое понятие недавних месяцев тоски: сестры Сосипатровы.

Я представлял их разными.

Конечно, нежными работницами сферы сервиса за тихо и красиво увядающими в обнимку со своим кровавым капиталом джентльменами.

Но это ежели бухнуть или курнуть.

А если всё-таки держаться текста – они ведь в общем так себе мартыщки-марамойки, Сосипатровы.

Одна, иль обе (больше секса) почему-то часто напоминали Фиму Собак – подразумевалась загадочная интеллигентность, творческость, недюжинный словарный гардероб от Вандербильдши (кого попало по объявлению в космонавтки не берут). На отходах малину часто портили неприглядные картины секса с Фимами.

– Кирей, ну до чего ты докатился?! – грустно говорил мне тихий голос подсознания.

О, да!  Всему виною это слово – Сосипатровы.

И Вадя.

Открыв мне зло из солнечной Атланты "Nashville Pussy", Вадя как-то сгладил ядовитый образ эмансипированных, но глупых дев, вернув меня к суровой первозданной рок-н-ролльной красоте, которая зовётся Райтер Сайс. Да, рыжая оторва с "Гибсоном SG".

Вадя, ты впечатался в историю портала, и в рок-н-ролльную, мою, и для меня наиважнейшую.