Как поэты один интертекст писали

Кто не знает строк Пушкина: «Я памятник воздвиг себе нерукотворный…»?

Так вот, у каждого уважающего себя русского поэта была своя импровизация «Памятника».

Так сказать, первоисточник написал древнеримский поэт Гораций (Квинт Гораций Флакк)

uintus Horatius Flaccus

HORATII CARMINUM III, 30

          Ad Melpomenen (III, 30)

Exegi monumentum aere perennius

Regalique situ pyramidum altius,

Quod non imber edax, non aquilo impotens

Possit diruere aut innumerabilis

Annorum series et fuga temporum.

Non omnis moriar multaque pars mei

Vitabit Libitinam: usque ego postera

Crescam laude recens, dum Capitolium

Scandet cum tacita virgine pontifex:

Dicar, qua violens obstrepit Aufidus

Et qua pauper aquae Daunus agrestium

Regnavit populorum, ex humili potens

Princeps Aeolium carmen ad Italos

Deduxisse modos. Sume superbiam

Quaesitam meritis et mihi Delphica

Lauro cinge volens, Melpomene, comam.

23 год до н.э.

Переводы «Памятника»:

Гораций

К Мельпомене (Памятник)

Перевод В. Капниста

Я памятник себе воздвигнул долговечный,

Превыше пирамид и крепче меди он.

Ни едкие дожди, ни бурный Аквилон,

Ни цепь несметных лет, ни время быстротечно

Не сокрушат его. Не весь умру я, нет:

Больша́я часть меня от строгих парк уйдет;

В потомстве возрасту я славой справедливой;

И в гордый Капитол с весталкой молчаливой

Доколе будет жрец торжественно всходить,

Не перестанет всем молва о мне твердить,

Что тамо, где Авфид стремит ревущи воды,

И в дебрях, где простым народом Давн владел,

Я первый, вознесясь от низкия породы,

В латинские стихи эольску меру ввел.

Гордись блистательным отличьем, Мельпомена!

Гордись: права тебе достоинство дало,

Из лавра дельфского, в честь Фебу посвященна,

Венок бессмертный свив, укрась мое чело.

1806 год

Перевод А. Фета

Воздвиг я памятник вечнее меди прочной

И зданий царственных превыше пирамид;

Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный,

Ни ряд бесчисленных годов не истребит.

 Нет, весь я не умру, и жизни лучшей долей

Избегну похорон, и славный мой венец

Все будет зеленеть, доколе в Капитолий

С безмолвной девою верховный ходит жрец.

И скажут, что рожден, где Ауфид говорливый

 Стремительно бежит, где средь безводных стран

С престола Давн судил народ трудолюбивый,

Что из ничтожества был славой я избран

За то, что первый я на голос эолийский

Свел песнь Италии. О, Мельпомена, свей

 Заслуге гордой в честь сама венец дельфийский

И лавром увенчай руно моих кудрей.

1854

перевод Маршака

Воздвиг я памятник вечнее меди прочной

И зданий царственных превыше пирамид;

Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный,

Ни ряд бесчисленных годов не истребит.

Нет, весь я не умру, и жизни лучшей долей

Избегну похорон, и славный мой венец

Все будет зеленеть, доколе в Капитолий

С безмолвной девою верховный ходит жрец.

И скажут, что рожден, где Ауфид говорливый

Стремительно бежит, где средь безводных стран

С престола Давн судил народ трудолюбивый,

Что из ничтожества был славой я избран

За то, что первый я на голос эолийский

Свел песнь Италии. О, Мельпомена, свей

Заслуге гордой в честь сама венец дельфийский

И лавром увенчай руно моих кудрей.

Перевод А. П. Семенова-Тян-Шанского

Создан памятник мной. Он вековечнее

Меди, и пирамид выше он царственных.

Не разрушит его дождь разъедающий,

Ни жестокий Борей, ни бесконечная

Цепь грядущих годов, в даль убегающих.

Нет, не весь я умру! Лучшая часть моя

Избежит похорон: буду я славиться

До тех пор, пока жрец с девой безмолвною

Всходит по ступеням в храм Капитолия.

Будет ведомо всем, что возвеличился

Сын страны, где шумит Ауфид стремительный,

Где безводный удел Давна — Апулия,

Эолийский напев в песнь италийскую

Перелив. Возгордись этою памятной

Ты заслугой моей и, благосклонная

Мельпомена, увей лавром чело мое!

1916 год

Вариации, написанные русскими поэтами, на тему оды Горация (более вольные):

М. Ломоносов

Я знак бессмертия себе воздвигнул…

Я знак бессмертия себе воздвигнул

Превыше пирамид и крепче меди,

Что бурный аквилон сотреть не может,

Ни множество веков, ни едка древность.

Не вовсе я умру; но смерть оставит

Велику часть мою, как жизнь скончаю.

Я буду возрастать повсюду славой,

Пока великий Рим владеет светом.

Где быстрыми шумит струями Авфид,

Где Давнус царствовал в простом народе,

Отечество мое молчать не будет,

Что мне беззнатный род препятством не был,

Чтоб внесть в Италию стихи эольски

И первому звенеть Алцейской лирой.

Взгордися праведной заслугой, муза,

И увенчай главу дельфийским лавром.

1755г.

Г.Р. Державин

Памятник

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

Металлов тверже он и выше пирамид;

Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,

И времени полет его не сокрушит.

Так! — весь я не умру, но часть меня большая,

От тлена убежав, по смерти станет жить,

И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь славянов род вселенна будет чтить.

Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,

Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;

Всяк будет помнить то в народах неисчетных,

Как из безвестности я тем известен стал,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о боге

И истину царям с улыбкой говорить.

О муза! возгордись заслугой справедливой,

И презрит кто тебя, сама тех презирай;

Непринужденною рукой неторопливой

Чело твое зарей бессмертия венчай.

1795 год

А.С. Пушкин

Я памятник себе воздвиг нерукотворный…

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире

Мой прах переживет и тленья убежит —

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я Свободу

И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,

Обиды не страшась, не требуя венца,

Хвалу и клевету приемли равнодушно

И не оспоривай глупца.

1836 г.

К.Н. Батюшков

Подражание Горацио

Я памятник воздвиг огромный и чудесный,

Прославя вас в стихах: не знает смерти он!

Как образ милый ваш и добрый и прелестный

(И в том порукою наш друг Наполеон).

Не знаю смерти я. И все мои творенья,

От тлена убежав, в печати будут жить.

Не Аполлон, но я кую сей цепи звенья,

В которую могу вселенну заключить.

Так первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетели Елизы говорить,

В сердечной простоте беседовать о боге

И истину царям громами возгласить.

Царицы царствуйте, и ты, императрица!

Не царствуйте цари: я сам на Пинде царь!

Венера мне сестра, и ты моя сестрица,

А кесарь мой — святой косарь.

1852 г

Батюшков писал свой «памятник» глубоко больным человеком. К 1852 году поэт уже более двадцати пяти лет находился в состоянии помешательства и ничего не писал.

Валерий Брюсов

(1-й асклепиадов стих Горация)

Вековечной воздвиг меди я памятник,

Выше он пирамид царских строения,

Ни снедающий дождь, как и бессильный ветр,

Не разрушат его ввек, ни бесчисленных

Ряд идущих годов или бег времени.

Нет, не весь я умру, большая часть меня

Либитины уйдет; славой посмертною

Возрастать мне, пока по Капитолию

Жрец верховный ведет деву безмолвную.

Буду назван, где мчит Авфид неистовый

И где бедный водой Давн был над сельскими

Племенами царем, из ничего могущ.

Первым я перевел песни Эолии

На Италийский лад. Гордость заслуженно

Утверди и мою голову Дельфийским

Благосклонно венчай лавром, Мельпомена.

1912-1918 годы.

Владислав Ходасевич написал даже два «памятника»

Памятник (Exegi monumentum)

Exegi monumentumПавлович! С посошком, бродячею каликой

Пройди от финских скал вплоть до донских станиц,

Читай мои стихи по всей Руси великой, —

И столько мне пришлют яиц,

Что если гору их на площади Урицкой

Поможет мне сложить поклонников толпа —

То, выглянув в окно, уж не найдёт Белицкий

Александрийского столпа.

1921 год

ПАМЯТНИК

Во мне конец, во мне начало.

Мной совершенное так мало!

Но все ж я прочное звено:

Мне это счастие дано.

В России новой, но великой,

Поставят идол мой двуликий

На перекрестке двух дорог,

Где время, ветер и песок...

1928 год