1216
Тип дуэли: поэтическая

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосование проходит по новой для ЛитКульта системе: необходимо распределить участников битвы по местам. Лучший стих - первое место... худший по вашему мнению - третье место.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по стихам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт».

Голосование продлится до 29 января включительно.

Тема дуэли: любовная+пейзажная

 

 

Реми Юссеф

Подушка пахнет сыростью, листвой
И яблоками. Кажется, повсюду
Их сладкий запах и горчащий - твой...
О землю бьются каждую минуту
Антоновки тяжёлые тела,
А мы своими чувствуем удары...
Пора смириться. Осень нас нашла.
И темноту сентябрьскую фары
Кромсают на живую. По бокам
Картонной дачи заплясали тени,
И сквозь окно они вползают к нам,
Переплетясь с побегами растений.
И скоро ложью назовется быт
И наше счастье - ноша непосильна.
Не оборачивайся, инеем покрыт
Остывший сад и всюду пахнет гнилью.


 

Харрисон Бикер 

Большее и меньшее зло 

Подбираю луч, выброшенный из чужого окна, 
отмыкаю случайную тропку. Столпившиеся дочерна 
деревья разогнали людей по домам и сами 
заплёвывают парк - уцелевшей рябиной. Местами 
зависшие в воздухе скопления ягод настолько густы, 
что представляются облака из капель крови, листы 
снега, пробитые багровыми градинами. Теперь 
это не парк, в котором можно корпеть 
над часами перед свиданием или где лениво 
выгуливаются породистые фонари, а грива 
заметённой скамейки не вздымается на прохожих. 
Теперь - полигон гротеска, однако ж кто-то проложит 
дорожку втихомолку, в одиночку, чтоб уж наверняка 
не вернуться. 

Не надо соблазнительного огонька, 
лукавого провожатого - притащатся и без того. 
Из двух зол искушённое выбором большинство 
предпочитает большее - только бы не домашнее 
из кухонь и спален, заботливое, обретающее замашки 
добра, неотвратимого, точно воцарение зимы. 
С домашним приходится говорить, избегая прямых 
вопросов. "О чём задумалась, дорогая?" - "Да ни о чём, 
собираюсь сбежать к чудовищам, хотя не исключён 
вариант, что уделю минутку тебе и генеральной 
уборке". Конечно, я так не скажу; если реально 
оценивать шансы выкинуть полную правду 
в глаза доброму малому злу, а парадную 
форму дежурного "ни о чём" сменить на металл, - 
так вот, шансы близки к нулю. Кто опоздал, 
украдкой глядит в окно. 

Оттянув полосочку жалюзи, 
я слежу за гуляющей темнотой. Думаю, что вблизи 
ветвистые охотники и твари, пожирающие наст 
из-под ног, разбираются в отношениях лучше нас. 
Оттого-то в их парке не встретишь никого по паре. 
Но если уж там взгляды двоих совпали, - 
пиши пропало. Вовремя не подвернётся древо, 
чтоб сорвать, чтоб обоих выгнали. Остаётся вера, 
что таким, как мы, ни морали, ни науки впредь, 
что в любимых ни большего, ни меньшего не разглядеть.

 

 

Кейли Куоко

Мы - торжество эволюции, ты, я и эта собака,
что на вершине отбора естественного улеглась,
и тихо себе насвистывает по ноткам помойного бака
про лучшие в мире отбросы, и в том числе про нас.
При этом царит такая слаженность звука - вот сука
залает, сирена полиции ей подпоёт вслед,
не ради поимки вора, или услады слуха,
но проскочить на красный, прекраснейший тот свет.
И каждая особь и тварь - лучшая тварь, что свершила
природа. Спроси любого - дорогу пройти в банк,
тот бы и рад ответить, но, чёрт возьми - вершина!
Через оно человек неподступен (касается и собак).
И во-вторых: дорога, не знаю, сказать смогу ли,
настоль идеальным снегом заметена, что жаль
портить, а с крыш - такие избранные сосули,
что этот сосуль с прежним-то рядом бы не лежал.
И самые сопки банков в процентных баранках дыма
буреют, и даже лавки меж банков, где ананас
в витринах и мандарины, глядят на идущих мимо,
непроходящим взглядом на проходящих нас.
Чёткие тени гор. А в старых была пожухлость.
Да и они подевались куда-то все. Нет тех теней.
Поэтому тень, что сейчас лица твоего коснулась,
поверь - это лучшая тень, из дошедших до наших дней.
Ты говоришь - страх, как альпинист молоточком
врезается в пятку, и выше, карабкаться выше готов.
Давай же, обрушь лавину смеха, который точно
здесь ни одна собака не знала во веки веков.

 

 

Грег Уорсвик

Белизна

Белизна атакует – без шума и маршей бравурных. 
побеждая внезапным десантом застывшую грязь.
Обреченностью дышит небрежный набросок гравюры,
нацарапанный белым на черном листе ноября.
Белый саван смягчает жестокую прямоугольность
перекрестков, скрещения веток и линии крыш.
Белизна накрывает притихший и сумрачный город.
Только отблеск рябиновых бусин – бессовестно рыж.
Белоснежность зимы.
Ледяная стерильность больницы,
и крахмальность манжет, и привычная лживость фаты.
Беломраморность склепа. Белила на клоунских лицах.
Мертвой гипсовой маски усмешка. Глазницы пусты.

Я последние крохи тепла берегу неустанно,
я стараюсь терпеть, я простуженным горлом шепчу.
Прикасаясь к горячей руке, удивляюсь – как странно...
И боюсь попросить – ты согреешь?
Хотя бы чуть-чуть.

Дата публикации: 26 января 2017 в 01:54