1532
Тип дуэли: поэтическая

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосование проходит по новой для ЛитКульта системе: необходимо распределить участников битвы по местам. Лучший стих - первое место... худший по вашему мнению - третье место.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по стихам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт».

Голосование продлится до 14 февраля включительно.

Тема матча: Медленно дышат перед прыжком (Би-2)

Обязательное задание: Использовать все слова из темы в стихотворении. Слова можно использовать в любом удобном для вас порядке.  Можно склонять, спрягать. Главное, чтобы именно все эти слова были в ваших работах.

 

Ута Бризвитц

цутиноко

его не существует. ни времени, чтобы жить, ни времени, чтобы умереть. © хиросима, моя любовь 

одиноко… 
черная цутиноко свернулась у ног восьмеркой; 
ветра, как мухи, жужжат над ухом: 
сирокко залип в сиропе 
густой австралийской вьюги. 
глаз мой луной раздерган; 
сквозь тучи она высверкивает – 
панцу! 
слеплен из октофобий 
мой личный космос, 
где цутиноко поглощает белые хризантемы 
звезд, затем поглощает хвост, затем меня 
внутри бесконечности 
… 
тихо 
… 
ноги мои из сланца в сланцах гэта; 
стук их, словно призрак тэнгу, 
скользит за мной по пятам: 
если в петле петлять, можно найти выход! 
изнанка мягче под каблуком, 
на ощупь она – васаби: 
подушечки пальцев 
давно уже стали подушечками для иголок. 
выходить из восьмерки ради риса с карри 
важно… 
боль лишь едой ослабить. 
выходить из восьмерки ради любви 
глупо и слишком рисково. 
одиноко… 
черная цутиноко медленно дышит перед 
прыжком в червоточину, 
что растет на моей груди, как гангрена. 
хиросима, 
я несу на ладони свой собственный череп 
посмотреть на последний рассвет. 
мон амур, 
ровно в восемь 
из взрыва родится вселенная.

 


Питер Хор

Прыжок веры

Кто-то невидимый резво спускается с лестницы.
Нет от него ничего, кроме теплых перил -
Дерево помнит ладони безвременного ушельца.

К этому нужно всегда быть готовым.
Но как быть готовым к тому, что кого-то не станет.
Можно сеять картошку и вспахивать коромыслом 
Воздух. И вспахивать воздух.
Странное дело - селяне. Вроде и верят в бога,
В загробную жизнь, но рыдают, как будто нету
Там ничего. Как будто их близкие мрут в никуда.
А что, если ты в никуда родился,
Как девочка Вера с толстой и белой косой.
Вокруг нее всегда умирают коты и люди,
И она всегда к этому не готова.
Все, что ей остается делать -
Учиться быть готовой и между делом писать пейзажи,
Чистые, ясные и совершенно пустые.
Кот застывает перед прыжком на Веру,
Мрет в полете и шмякается на стул.
Все вокруг тебя мрут, Вера, ты что, не всекаешь, Вера?
Дочка невидимой женщины и алкаша, конечно, политзаключённого.
Внучка музейной пыли и таракана.
Вера - апноэ.
Медленно дышит дом
Акрилом, пастелью, и ты замираешь в постели,
Готовая шмякнуться в сон.
И кот бьет коромыслом землю,
И кот вспахивает коромыслом воздух,
Жирный и маслянистый, что твоя коса. 
Завтра ты смело отбросишь краски, пойдешь по воду,
Прыгнешь в колодец и встретишь своего жениха.
Шепот воды и мерцанье котов на заборе.
Мужчина и Вера наконец-то 
Готовы.

 


Ник Харран

Пожалейте своих ангелов

Как медленно дышит перед прыжком 
Ангел на звёздной крыше. 
Чуть-чуть отдохнул он, и кувырком 
К земле поспешил, услышал. 

Несётся стремглав на помощь - устал, 
И крылья почти повисли. 
Но криком кричит внизу пустота, 
Твой ангел читает мысли: 

"Как жизнь надоела, и нет больше дела 
Что завтра опять рассвет". 
Насуплены брови: "Больные любови 
С карниза летят к траве"... 

Поранясь о тёмный космический лёд, 
И капли прозрачной крови 
теряя,он падает как самолёт, 
Чтоб встать здесь с тобою - вровень. 

Но день вдруг ослепнет,слепа и ночь станет 
от колющей черноты - 
Когда он оглохнет, измученный ангел, 
Не слыша, что думаешь ты.


Энди Годдард

В параллельной вселенной он кладёт меня на кровать
Говорит: смотри. Я твой бог, херувим, отец. 
Я зашил твои веки, ибо нечем уже латать. 
Спрессовал до зрачков.
Растянул тебя до колец 
Засыпаемых мелочью в свежий древесный спил 
как бессменную данность. 
Худое твоё пальто 
Не спасает от холода, прущего из могил, 
Где меня помнят многие. Нас же - почти никто. 
Я сложил тебя в стопы разлинеенных мной листов
Отобрал у бумажных, летящих на север птиц. 
Сшил поверхностность мира с изнанкой твоих стихов.
Я убью тебя медленно. Я есмь любовь. Границ 
Нет и не было. Прыгай. 
Остаться стоять - страшней. 
Забинтуй себя в небо. 
Загипсуй в суету сует. 
Я слепил тебе вечность из пары ближайших дней. 
Удалил твоё завтра на пару ближайших лет. 
Ветер дышит на ладан. Значит, время снимать кресты 
с монохромного города. 
Двери - с закрытых тем. 
Из всего, что осталось, останешься только ты.
Верь, что всё это кончится. Знать бы, когда и чем. 
Перед виденьем целого сумей заглянуть за край.
Впрясть в икону бессмертия белым последний нерв. 
Я с тобою навеки.
Ложись в меня и прощай. 
Все мы, ангел мой, люди. Бескожие. 
Жертвы жертв. 

Дата публикации: 08 февраля 2018 в 21:14