1387
Тип дуэли: поэтическая

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосование проходит по новой для ЛитКульта системе: необходимо распределить участников битвы по местам. Лучший стих - первое место... худший по вашему мнению - третье место.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по стихам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт».

Голосование продлится до 14 февраля включительно.

Тема матча: Она в плену печальных снов (Король и Шут)

Обязательное задание: Использовать все слова из темы в стихотворении. Слова можно использовать в любом удобном для вас порядке.  Можно склонять, спрягать. Главное, чтобы именно все эти слова были в ваших работах.

 

Алекс Грейвз

Выйдешь - поневоле
Тяжело - хоть плачь!
Смотришь - через поле
Перекати-поле
Прыгает, как мяч. (А.А.Фет)

***
целуя берега
привыкшие к покою
катилось перека
бескрайнему по полю
то дёрнется напра
то катится налево
какая-то игра
а может и нелепость

я взгляда не сводил
смотрел и мне казалось
что где-то на пути
заплаканная жалость
шептала мне что бы
кричала мне что если
заносчивость судьбы
несёт меня по рельсам
и делит мир на до
и делит мир на после
когда ещё росток
всю плодородность почвы
как данность принимать
готов и рвётся в небо
и горе от ума
науськивало мне бы
признания любви
богатства или славы

и этот целый вихрь
всего чего могла бы
мне жизнь преподнести
я загребал в охапку
но подходила ты
и плакала украдкой
уставшая зима
зияя чернозёмом
печальная сама
с беспечным пере

комом
вставали берега
привыкшие к покою
носилось перека
по сонному по полю
катилось то напра
наверное напрасно
а вечная игра
которая прекрасна
растила тополя
по краешку дороги
пленённые поля
не выглядят убого
когда они чертой
туда сюда и точка
нале направо стой

и сеяла цветочки


Мигель Сапочник 

Осколок декабря был на излёте,
пробил ей грудь, и там теперь дыра.
Ей колет медсестра анабиотик:
щепоть луны на ложку серебра.
А что она?
В плену печальных снов,
и стуку сердца капельница - эхом.
Тебе её пообещали, но
мне думается, принц, ты зря приехал.
Не веришь?
Подойди и посмотри:
хрустальный гроб сменён стеклопакетом,
и внешний мир оттуда, изнутри,
так холоден, что даже фиолетов.
Взять до весны тепла бы нам взаймы,
раз даже всемером - не отогрели...
А что зима?
Да сколько той зимы...
Ступай домой.
Мы спишемся.
В апреле.

 

Марта Игареда

Се человек. Вот ему голова. Говорят, что ума палата, да ключ украли вороны – оттого и нужна лишь, чтобы было чего ломать. Да и то: светлица без окон и без дверей – не темница даже, но просто пустое место; там никто не спит, вообще никто не живёт. В общем, каши не сваришь с ней – от котелка там один чугун, пролетит такой – молись, чтобы не задело; итого – на шею повешенный тяжкий груз, тянущий вниз, и никто его не разделит.

Се человек. Вот ему человековек, чтобы он человекожил. Говорят, что резиной тянется, тянет жилы, а на деле – проходит так, что только родился – уже человекоумер. Пролетает даже: вниз головой, прямиком из утробы до крышки гроба; где-то рядом – ключи ворон, что часами считают секунды: тик-так, то бишь ку-ку, то есть кар-р, кар-р. То ли кара ему – что упал, если тянет книзу чугунная голова, то ли карма его – шестидневку творить непонятно что, всякий раз пробивая последнее дно недели.

Вот ему ноги. Говорят, чтобы твёрдо на них стоять, или даже идти – только воздух ими не ухватить и на небо не опереться, бутафорские крылья – и те бы сгодились больше. Вот, болтаются – и виной опять голова: не оставит в покое никак, занялась бы чем-то другим, только больше нечем, и сверкают от этого пятки в лучах восхода. Так ему и лететь – кверху брюхом и вниз башкой. Хорошо, не вперёд ногами.

Вот ему рот. Говорят, чтоб считать ворон – из гнезда, что руки свили на голове. Говорят и про руки, мол, ноги в них – и вперёд, и про глаз, что боится рук (или даже оба) – разговоры эти засели давно в печёнках. Пленник собственной плоти, может, лучше ему и вовсе не говорить, не плодить чугунную до озвенения глупость и язык прикусить спасительно – ведь правдиво молчание рта: весомее болтовни, тяжелей чугуна, молчаливей, чем у немого.

Се человек – без души ли? Так вот ему и душа, чтобы в пятки ушла – стремилась, вернее, ввысь, и в глазах отражалась, и грела, как толстый шарф (обязательно – летом). В общем, с ней человек уж точно хлебнёт сполна, но его печаль – не её вина, просто – так творилось. Просто – так сложилось, что всей бесполезности рук и ног, головы, что пробьёт и двойное-тройное дно, и частей, о которых вовсе бы умолчать, человека всего – недостаточно, чтобы падать. 


Крис Коннер

Трафик

Согревает из баночки «ëршик»,
На торпеде гнездятся копыта.
Из колонок ни меньше, ни больше:
«Я уснула в камере пыток». 

Я, короче, ору с этой песни.
Там в плену она типа, ну, типа
Снов печальных. Хотя, если честно,
Мужика бы ей лучше найти бы. 

Ну, хотя бы такого, как папик.
Пузо вывалил, рот в шелухе, а
Все туда же: девчонок пикапит.
У него там какая-то схема 

Ну, короче, с металлом, короче.
А еще двухэтажный домина.
Симпатичный рандомный мирочек
«На краю совершенного мира». 

Мне он нафиг не нужен для «замуж».
Я чуть-чуть погуляю, и брошу… 

Маскирует дорогу к Сезаму
Пелена перламутровых крошев,
И не спрошено брошенным дивом
Силуэт, миражим и брезжим, сам
Скрыт от глаз
                       Осторожно
                                           Мудило!
Блин, капец моим новеньким джинсам. 

Нехорошим намеком на возраст
Созерцанье изысканных марев.
Бесполезная практика возро-
Ждать у моря скалистых и карих. 

Абстиненция утренних курев,
Парадигма ночных медитаций.
Универсум слащавый, как пури-
Танцы. 

Синестетика интерпретаций
Отдается лукавому в откуп
За невинную блажь покататься.
Водку б. 

Апофегмой в устах мизантропки
Может быть лишь теория видов.
Где же выход из этой коробки?
Выдох.

Дата публикации: 08 февраля 2018 в 21:28