ПОЛУФИНАЛ. ЧЕ ГЕВАРА — КЛЕОПАТРА 1:5 (дуэль завершена)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.
Чтобы отдать голос надо просто оставить комментарий с ником автора-дуэлянта. Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по рассказам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт».

Голосование продлится до 30 апреля включительно.
тема дуэли: мракобес

ЧЕ ГЕВАРА

Принципы Принсипи

Летом 1990-го я с коллегами оказался по работе в Сан Томе и Принсипи - самом мельчайшем государстве Африки. В стране творилась откровенная разруха, половина жителей жила в допотного трущобах, остальные жили вигвамах гордо именовавшихся домами! Жаль, что вы не были на Принсипи в те времена. Там можно было сколотить целое состояние за пару месяцев. Дешёвая или бесплатная рабочая сила, при этом работники весьма добрые и дисциплинированные. В этих людях был внутренний стержень, была некая неуловимая энергетика. У них было совсем иное некапиталистическое представление о мире, мир денег для них просто чужд. Сан Томе, милый, Сан Томе.

Не редко я с Мишель прогуливался по городским окраинам, мы заходили вглубь остатков тропических лесов или в прибрежную зону. Африканская морская красота, тропики, уникальный чёрный климат... Вам этого не понять, вас не было в те годы на Принсипи-Сан Томе.

Мы славно провели время в Сан Томе, выполнили довольно быстро все дела, забрали в дорогу отборной африканской травы и оставили нашего представителя Джорджа на маленьком островном государстве. Джордж в итоге стал местным олигархом, поимел целых трёх красавиц-жён, с десяток мулатов-детей и уважение среди местного населения. Обо всём этом я узнавал из личной переписки, которую вела моя любимая жена Мишель. Они с Джорджем были погодками и даже учились в одном вузе, но судьба развела их пути-дороги на довольно серьёзное расстояние. Мы жили в провинциальном европейском городке, Джордж - в самой крохотной стране Африки, на пороховой бочке. Правители в Сан Томе менялись частенько. Дипломат Джо, как трудно ему было с каждым новым разом найти общий язык, с новым диктатором, мнившим себя Наполеоном.

Цинга лишили Джорджа его неподражаемой улыбки, тяжёлые условия жизни поставили крест на его идеальном здоровье. Да, моё пивное брюхо было видно за версту и мою жену не устраивало моё неспортивное сложение фигуры и одышки при беге. Но Джордж, судя по фотографиям, выглядел куда хреновее меня... В свои 42 года он уже казался дряхлым старичком пенсионером, а около него стояли уже другие три жены (ибо старые наверняка померли, средняя продолжительность жизни на Сан Томе была ничтожна мала). Мне было искренне жалко Джорджа, но это ведь его выбор. Жить там и жить так... Его выбор!

В конце 2007 года Джорджа не стало. Письма из Сан Томе перестали приходить. Мишель загорелась идеей приехать в Сан Томе, узнать причину смерти и помочь членам большой семьи Джорджа разрулить навалившиеся проблемы. Я всегда знал, что Мишель станет миссионером, только вот моё пивное брюхо и ковырялистый характер регулярно мешали её планам. Но тут был повод особый, тут я должен был пойти её на встречу. Джордж, ведь, был и моим другом тоже. Был...

Я вернулся в Сан-Томе спустя 17 лет, он встретил меня уже совсем другим. Та старая разруха, те ужасные экономические и социальные проблемы – стали лишь цветочками относительно того, что происходило в этой маленькой стране сейчас. Вместо домов пепелища, одноногие и однорукие дети-инвалиды, слоняющиеся по городу и смотрящие на всех с испуганными глазами, и даже не просящие подаяния. Взрослых почти не было в городе. Только изуродованные бесконечной войной дети и изголодавшие рахитные старики. Страна стояла в параличе.

Мы попытались найти старшего сына Джорджа – Кевина, который судя по письмам, являлся заместитель мэра города. Города? Сан-Томе сейчас был похож скорее на кладбище мёртвых животных. Здание мэрии было уничтожено, наша последняя зацепка оказалась мнимой.

Страной правил свирепый диктатор Корнелиуш - сын первого президента Сан-Томе и Принсипи. Но вместо того, чтобы продолжить славные начинания своего отца Корнелия, молодой тиран решил уничтожить все славные начинания на корню и зарыть в могилу все зачатки цивилизованного общества в Сан-Томе.

Нам хотелось бежать обратно в Европу, в тёплую и ухожённую старушку Европу, но последний самолёт улетел с нашим приездом сюда. Мы не знали, что делать, не знали к кому обратиться и кто бы мог нам помочь. Джордж, ты, ведь, всё-таки затащил нас за собой…

Прошло ещё два дня. И теперь мы, как и обычные жители Сан-Томе, искали еду и пристанище для ночлега. Спать приходилось со всеми, так было безопаснее. Мишель как-то более героически и спокойнее переносила все невзгоды, я же в силу своей европейской затюканности был уже на пределе.

Вечером неизвестные расстреляли женщин, готовящих ужин. Мишель была среди них. Мишель хотела всю свою жизнь совершить подвиг, но сама её жизнь оказалась подвигом. Жизнь жестока. Мишель, Джордж – милая моя жена и мой горячо любимый друг, мне не легко здесь одному и мне горько смотреть на то, что стало с нашей африканской чудо-страной, страной надежд нашей юности.

Скоро и мне настанет конец, финал уже близок. Я подцепил сыпной тиф, кажется, что мне уже крышка. Тётенька смерть уже стоит перед моей тушкой и ждёт окончания конвульсией моего тела.

Я пишу этот дневник, чтобы нашедшие его знали доподлинную историю Сан-Томе и Принсипи. Знали её бесстрашных героев-колонизаторов – Мишель и Джорджа. И не забыли упомянуть незадачливого рассказчика Сэма Брауна, который, как и все жители Сан-Томе, умер от тифа.

Силы ООН довольно поздно ворвались в разрушенный Сан-Томе. От жителей осталось пара сотен человек и ещё несколько тысяч беженцев, которые сбежали в соседние страны четвёртого мира.

Рядовой Чарли Вайнсберг нашёл чуть было не пропавший дневник Сэма Брауна под руинами. Он бережно пронёс его через всю Африку, а потом опубликовал в свободном доступе в Интернете. Чарли был славным парнем. Настоящим гражданином мира.

PS: Политическая история Сан-Томе и Принсипи является чистейшим вымыслом. Данные исторические и политические события никогда не происходили в этой стране.

Автор лишь может сказать, что данная маленькая страной четвёртого мира. Этот факт и дал столь бурную пищу для размышлений.

КЛЕОПАТРА 

 Отец Онуфрий вышел на крыльцо, блаженно зажмурился на яркое июльское солнышко и, потянувшись, сладко зевнул. Потом окинул взглядом монастырское подворье, недоуменно приподнял бровь, перекрестил бороду, проорав:
- Прохор! Прошка!

Хлопнула дверь. Отрок, бодро размазывая куриное дерьмо по траве, метнулся к крыльцу, крестясь на купола.
- Вы звали меня, отец Онуфрий?
- Звал, где тебя нечистый носит?
- Я курочек кормил, батюшка. Сегодня божьей волею сто двадцать яичек принесли. – Перекрестился послушник и улыбнулся.
- Сто двадцать?! Велики дела твои, Господи. А чем братия занята?
- Братия? – Улыбка сошла с Прошкиного лица, он опустил глаза, - вестимо, изучением книг святых, молитвами, кои денно и нощно…
В это время из-за амбара донеслось: «Рыба!», одновременно раздался грохот похожий на ружейный выстрел. Юноша покраснел и умолк.

- Вот аспиды! – Воскликнул настоятель. – Сколько раз талдычил олухам: «Не лупите костяшками со всей дури!». Все равно грохают, как из пушки! Всех голубей в округе оглушили. Распоясались! Третьего дня у Трифона из-под матраса целую пачку журналов богомерзких изъял! Срамота, прости, Господи! Особенно одна там, рыжая…гм-хм. Я зачем звал-то тебя, Прохор, а собирайся-ка ты, братец, в город, да купи там…

- Понял, батюшка!
- Чего ты понял?
- Елею, маслица лампадного, воску свечного…
- Погоди, отрок, куда ты поперед батьки в пекло? – Отец Онуфрий перекрестил рот, - в город сходи и купи там мяч футбольный.
- М-м-мяч?!

- Ну да, пускай жирок растрясут. И шахматы купи, все лучше, чем домино крошить. Аккурат к вечерней обернешься. Только гляди, братец! В городе соблазны бесовские. Посланники нечистого порой принимают обличья ангельские. Подойдет к тебе эдакая в мини-юбке лет девятнадцати, заглянет в глаза - и все! Сгинула душа христианская! Уж не знаю, устоишь ли ты перед соблазнами дьявольскими? Не послать ли мне кого другого?

- Устою, батюшка! – Истово перекрестился Прохор, - ей-ей устою!
- Тогда держи деньгу, отрок, и ступай с богом, - отец Онуфрий обмахнул паренька щепотью, - поспеши.

Глухой дьяк на колокольне отзвонил окончание вечерней молитвы, когда у монастырских ворот остановился чумазый ПАЗик. Из этого аппарата на прибитую пылью траву выскочил Прохор и с виноватым видом побрел к крыльцу, на котором его уже битый час дожидался отец настоятель.

- Что-то припозднился ты, брат.
- Вот, батюшка, - Прохор протянул авоську с пятнистым мячом поверх шахматной доски, - все купил, как вы велели.
- Я говорю, припозднился ты, брат! Уж не случилось ли чего?
- Чуть не случилось, батюшка! Святой истинный крест, пусть накажет меня Господь, если совру, хоть в малости!
- Рассказывай, брат Прохор, все по порядку.

- Приехал я в город, на рынке все быстренько купил, и пошел было на автостанцию, как вдруг… все, как вы предупреждали: отродье бесовское в мини-юбке.
- Лет девятнадцати?
- Около того, батюшка! Ох, и натерпелся же я!
- Да, что ж мы, отрок, с тобой на крыльце? Ты, верно, устал с дороги-то? Пойдем в келью мою, там за чайком с мятою все по порядку и расскажешь.

- Она мне, значит, говорит: «Попик, помог бы ты мне сумку донести, уж больно тяжелая», - продолжил Прохор через пару минут, прихлебывая горячий чай в келье настоятеля.
- Ну, а ты чего? Взял?
- А я – взял, - вздохнул отрок.
- А она, чего?
- А она рядом идет.
- А ты, чего?
- Ну и я иду, сумку несу.
- Не томи, Прошка, ну идете вы рядышком, как два голубка! Дальше-то чего?
- А дальше в небе громыхнуло, и дождь начался. А мы в сарае укрылись.
- Ух, ты! Как в сказке! Сено-то было в сарае?
- Б-б-было…
- Дальше чего?
- А дальше она говорит: «Попик, отвернись, я блузку сниму, промокла насквозь».
- А-а-а, – укусил себя за кулак отец Онуфрий, - а ты? Ты-то, чего?
- А я сумку ейную поставил, осенил себя крестным знамением и вон, что было духу из сарая поганого! Вырвался из лап отродья сатанинского!
- Что? Как? Убег?!
- Ей-ей, убег!
- Из сарая? Убег?! А ну, пшел вон с глаз моих, идиот! Чтоб духу твоего здесь не было!

Этой ночью отец настоятель спал неспокойно. Он ворочался и бормотал едва слышно:
- Тьфу! Вот мракобес! Грехи наши тяжкие. Это ж надо?! Из сарая убег!