Лена Олин — Натали Дормер — Омид Джалили — Стефен Грейф 71:69:79:75 (матч завершён)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосование проходит по классической для ЛитКульта системе: необходимо распределить участников битвы по местам. Лучший стих - первое место... худший по вашему мнению - четвёртое место.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по стихам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт».

Тема матча: Пустота на краю вселенной.

Задание: Написать стихотворение по данной теме.

Голосование продлится до 25 апреля.

Лена Олин

Я мог бы написать о море звёзд,
О сингулярности Большого взрыва,
Но в старом парке расцветает слива,
И горбится над речкой дряхлый мост.

О беспросветной доле чёрных дыр
Сложить бы мог торжественную оду.
Но зачарованно гляжу на воду
И на дождя нелепые следы,

Сжимая в пальцах маленький клочок
Не неба, нет – исчёрканной бумаги.
Внутри живут драконы, феи, маги.
Вселенной расширяется зрачок,

Бескрайне слеп и неуютно пуст,
Но снисходителен к ума броженью,
Волшебную игру стихосложенья
(Пред)почитая высшим из искусств.

Разбередив забытую печаль,
Измерив мост широкими шагами,
Привычно складываю оригами
И опускаю на́ воду... Прощай!

Играет ветер соло на трубе,
Фальшивя, откровенно и без правил.
Плыви-плыви, бумажный мой кораблик,
В космические дали, мир тебе!

Река течёт, вздыхает звездочёт,
Сбивает с ритма жизненная проза,
Но лепесток, упрям и бледно-розов,
Слетает с ветки на моё плечо.

Святой обряд и абсолютный бред
Сплетаются в немыслимость катрена,
И пустота по ободу Вселенной
Внезапно обретает звук и цвет.

Натали Дормер

Нет печали в Серых Горах,
По колено в золоте конь.
Новая крутая игра,
От напруги жмёт сервера,
И геймплэй, конечно, огонь.
А какой у сказки конец?
Наплевать, не скоро дойдём.
Автор голова, молодец,
И не Каменистый Артём.
Ты-то к приключеньям готов,
Как в зачётке, Дима_Петров,
Без позерства пишешь никнейм.
Только бы не думать о ней.
Эх, хватило бы серверов.

Ликом озираешься нищ,
Что ни вспоминай, а всё тлен.
Хочешь – фарми тучных козлищ,
Хочешь – под дебаффы сирен.
Точит небеса перевал,
Разделяя надвое жизнь.
Девичьей гримаски овал
Над дорогой в небе дрожит,
Но в висках отчаянный стук,
И гортань сожмётся от слёз.
Из другой реальности звук
Долбится комариком в мозг:
Это обступает кровать
Многоглавый бабский галдеж:
"Ну-ка принимайся дышать!
Валя, ты с ума нас сведешь!"

Выбросит в финале квеста
В ранее закрытый предел,
А под горизонт – пустота.
Автор дописать не успел.

Нет покоя Серым Горам.
По колено в вечности тракт.
Кровью умывается нож:
Не задушишь нас, не убьëшь.
И на сайте том обновлён,
Предваряет новую часть:
«Мы писали с Валей вдвоём,
Продолжаю в память её,
Грех её работе пропасть».

Омид Джалили

Разговор в поезде XXIII

 А наш Юрочка Лоза
 Землю нюхал, и лизал,
 И елозил по родной,
 Оказалось - перегной. 

 А наш Юрочка Гагарин
Говорил: Земля другая,
 Но смертельно раненый
 Побывал за гранями. 

/GPT частушки/

Луна приказала янтарным полоскам
Занять рубежи на столе подоконном.
Один говорил о зеленом и плотском,
Другой - о духовном. 

Один собирал радикальные лобби,
Другой мониторил по базам клиентским.
Один был айтишник, эколог и блогер,
Другой - инфлюенсер. 

Один педалировал скрепы и косность,
Другой напирал на кураж и нахальность.
Второй возлагал все надежды на космос,
А первый - на хаос. 

Один поносил опостылевший глобус,
Культурный язык превращая в бинарный.
Другой просканировал культовый логос
От Арий до Нарний. 

И оба за рюмочкой и за нарезкой
Луну поглощали с большим аппетитом.
Но каждый взывал за своей занавеской
К своим архетипам 

В упорной погоне за личностным ростом.
А поезд (Сапсан во втором поколеньи)
Кружил неприкаянным уроборосом
По краю вселенной.

Стефен Грейф

Весенняя космогония

На фарфоровом небосводе — чёрное звёздное крошево.
Пустота настаёт, когда закончилось всё хорошее:
смешные цветные бумажки, время, тепло, еда…
Но боги знают: если как следует подождать
и попросить у Высшего Разума ума для своих питомцев —
всё, словно по волшебству, вернётся.
А пока — на кухне хлопают ладони шкафов,
за стеклом колдует апрель,
ветер гладит едва народившуюся листву,
разгоняет тучное стадо, меча бирюзовые стрелы.
Сумрачно-грозовое становится сливочно-белым,
в рваные щели врывается солнце,
пляшет по пластику, резным лепесткам плюмерии,
будит эхом Большого Взрыва ленивую кляксу протоматерии.

Бух!
Вселенная расширяется,
в горячем газовом облаке рождаются две планеты:
сонная зелень, в косматом космосе запутались крошки света.
Кошка смотрит в окно, улыбаясь подобно Будде.
Покорные взмаху её ресниц,
на подоконник садятся голуби, спешат к остановке люди,
выходя в весеннюю невесомость из надёжного дома:
нырнуть в пустое чрево маршрутки,
исчезнуть с горизонта событий,
вернуться с горой пакетов и кормом —
снова дешёвый «Вискас», нет этим двуногим веры!
Кошка плывёт к двери,
волоча за собой надкушенный край ноосферы —
великая госпожа мягких диванов и полных мисок.

В замке возникают ключи,
звенят пригоршней бозонов Хиггса,
люди заходят, бросают пакеты,
треплют любовно уложенный мех руками.
Вселенная до краёв наполняется смыслом,
пустота отступает,
скуля, забирается под фундамент,
сворачивается клубком в железных корнях высотки.
Панельный ламповый микрокосм из ангельской неги соткан.
Энтропия посрамлена.
Её высочество дремлет на блудном джинсовом ложе.
Тарелка с горой полна,
чайник свистит торжественный гимн пирожным,
над первым фонарным бутоном, шалея от счастья,
жужжит луна.