Уильям Хоуп — Дженетт Голдстин 14:13 (матч завершён)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосующим надо указать лучшего автора по их мнению.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по рассказам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт»

Задание третьего тура: Написать рассказ с заранее заданной концовкой / фрагментом.

Концовка: — Я не хочу, чтобы ты умер, — сказала она. — Не хочу.

Он взял ее за руку.
— Пойдем. Идем спать.
— Но я должна знать.
Она высвободила руку и встала.
Ты ничего обо мне не знаешь, и я не знаю, что я чувствую.
Она подошла к двери.

Максимальный размер текста: 5000 знаков с пробелами.

Голосование продлится до 2 июля.

Уильям Хоуп

Дверь

Ливень обрушился на город  внезапно, как будто туча сорвалась с воображаемых петель и рухнула вниз подобно камню, упавшему с края обрыва. Тотчас же по тротуарам хлынули потоки воды, доходившие прохожим сначала до щиколоток, а потом и до колен. Люди пытались  укрыться хоть где-нибудь.

В кафе, стоящее на перекрестке двух улиц забежали двое: парень лет двадцати пяти и девушка примерно  того же возраста.  Промокшие насквозь, продрогшие от ледяных струй дождя, они сели за единственный свободный столик. Он заказал водку, она – зелёный чай.

- Да, придется здесь задержаться, - сказал парень и представился:

- Алекс.

- Анна, - ответила девушка, бросив взгляд на его мокрое лицо.

Брутальный вид Алекса немного смущал её. Она положила руки на стол и  стала рассматривать изящную деревянную салфетницу.

Неловкое молчание нарушила официантка, принёсшая напитки. Алекс тот час же налил водку в хрустальную стопку  и залпом выпил. Анна  налила в чашку чай. Запахло жасмином и чем-то терпким.  Анна пила  небольшими глотками. Иногда Анна посматривала на Алекса, на его черную футболку с крупной белой надписью «no death».  Украдкой переводила взгляд на его лицо с мужественными чертами, высокий лоб и серые глаза, в глубине которых затаились безысходность и грусть.

- Ты где-то здесь живёшь? – спросил Алекс.

- Нет. Сюда к подруге в больницу езжу. Её завтра выписывают. Я приносила ей одежду. А ты как здесь?

- А я живу неподалёку. Тоже шел с больницы. А тут дождь этот. Не успел добежать до дома. Да по такой воде не особо и побежишь…

Они разговорились.  Как обычно при знакомстве – обо всём и ни о чём. Говорили о любимых фильмах, о музыке, о смешных случаях из жизни. Не заметили, как закончился дождь.

Они вышли из уютного кафе  и решили ещё прогуляться по городу.

К вечеру им уже казалось, что они знакомы всю жизнь, но только недавно встретились.

- Мне очень хочется пригласить тебя к себе домой. Не откажешься? – тихо проговорил Алекс, когда они стояли на мосту. 

- Нет, не откажусь, - ответила Анна. Она любовалась закатом, который окрашивал небо в сливовые оттенки – от розового до лилового и тёмно-синего.

- Я знаю, что это неправильно -  в первый день знакомства идти к парню домой, - продолжала она. - Но сегодня почему-то хочется послать к черту все эти  условности. Пойдём.

Они подошли к дому, в котором жил Алекс. Это было старинное четырёхэтажное здание. Украшенный лепниной в виде узоров из цветов и листьев дом был похож на искусно изготовленный торт. Анна даже слегка позавидовала Алексу, потому что сама она жила в спальном районе, в однушке, вместе со старшей сестрой и кошкой Соней.

Пройдя по широкой лестнице,  Алекс и Анна зашли в квартиру, которая была просторной и светлой. В ней тоже присутствовала старина.

- Ты здесь один живёшь или  с кем-то? – поинтересовалась Анна.

- Сейчас один. Раньше – с мамой.

- Понятно.

Хотя, на самом деле, ей мало что было понятно, но лезть в душу парню Анна не стала.

- Смотри, здесь большая комната, - Алекс приоткрыл первую дверь и включил свет. Оттуда повеяло свежестью сиреневых шёлковых обоев, лёгких в тон стен гардин.

- А это спальня, - Алекс открыл вторую дверь, и Анна ощутила нежный запах лаванды, а сама комната представляла собой приятное сочетание белого и  фиолетового.

- Вот кухня, там ванная. Будь, как дома. Располагайся. А я пока что-нибудь приготовлю на скорую руку.

Анна заметила, что была ещё одна дверь, о которой Алекс ничего не сказал.

- Алекс, а что за дверь вон там, в конце прихожей? Ты не показал ту комнату…

- Там… туда нельзя. Я потом объясню, - сбиваясь, проговорил Алекс.

- Ладно, потом.

- Идём на кухню, перекусим! – позвал чуть позже Алекс.

Они поели бутербродов с ветчиной, запили апельсиновым соком, и пошли в большую комнату. Там Алекс включил компьютер, огромный монитор, достал диски, флэшки, и стал показывать Анне фотографии мест, где побывал, включал любимые песни рок-групп.

Он сел рядом с Анной на диван.

- Поцелуй меня, - вырвалось  у неё.

- Я, да, но… Сейчас я тебе расскажу кое-что, а потом ты сама всё решишь, - Алекс слегка обнял Анну и продолжил:

- Помнишь, я сказал тебе, что иду с больницы? Так вот. Я сейчас прохожу обследование. Врачи подозревают у меня лейкемию, но ещё пока сомневаются. А вдруг всё так и есть? Подумай, стоит ли начинать отношения, если мне вдруг придется умереть…  Ты можешь спросить, почему, в таком случае, я тебя пригласил сюда. Не знаю. Мне показалось, что ты всё поймёшь, а я приму любое твоё решение. А если честно, мне просто очень одиноко. И спасибо, что ты пришла.

- Ну что ты, всё должно быть хорошо. И… поцелуй меня. Даже если не долгое счастье, пусть оно у нас будет.

Алекс поцеловал Анну, потом на руках отнес в спальню…

Где-то часа в три ночи уставшая, но довольная Анна пошла в ванную, потом пробралась на кухню и достала из холодильника сок. Хотелось пить и непременно сладкое.

Пришёл на звон посуды и Алекс. Сонный и взъерошенный.

- Ты чего? – спросил он с улыбкой.

- Да так, что-то не выходит из головы та дверь. Куда нельзя заходить, - сказала Анна озабоченно.

- Ладно, я расскажу. Эта квартира досталась мне в наследство от родителей. Вместе с этой злосчастной дверью, за которой – будущее. Да-да! Мы тоже не верили, когда нам рассказывали дед с бабушкой. Если её открыть и войти в якобы комнату, то попадёшь в будущее, лет на пять вперёд. Так моя бабушка однажды после ссоры ушла от деда. Встретились через пять лет. Там будут те люди, которые с тобой сейчас, только на пять лет старше. И ты будешь знать, что с ними происходило за эти годы. Например, если ты меня встретишь там здорового и веселого, значит, диагноз не подтвердился. А если нет – то умер. Есть ещё и третий вариант. Последняя стадия болезни. Но лучше тебе этого не видеть… И ещё. Ты останешься в том же возрасте, в котором входила в ту комнату. Самое плохое в том, что ты не сможешь выйти обратно… Неделю назад туда зашла моя мама.

- Я не хочу, чтобы ты умер, - сказала она. – Не хочу.

Он взял ее за руку.

- Пойдём. Идём спать.

- Но я должна знать.

Она высвободила руку и встала.

- Ты ничего обо мне не знаешь, и я не знаю, что я чувствую! – воскликнул Алекс.

Она подошла к двери.

Дженетт Голдстин

Трансгум

Когда разрушены основания, что сделает праведник?

10

Отрубленная голова упала в контейнер с консервирующим раствором для трансплантатов. Двое мужчин в форме методистов института развития сворачивали портативную гильотину.

Быстрая гримаса пробежала по лицу Мей. Она с ужасом узнала в казнённом одного из «чад джипити» - Дика. В детстве они вместе посещали особый детский сад в Принстоне. Родители Дика, как и её, работали на компьютерном факультете университета и совместно принимали участие в создании самых продвинутый яслей в мире, где отпрысков воспитывал ChatGPT с прикрученным звуковым интерфейсом. Первые дети в этом дошкольном учреждении – были их собственные. К пяти годам разница между «чадами джипити» и детьми, которые ходили в обычные детсады, была примерно как между десятилетним ребёнком поколения Z и Маугли.

Как же он мог? Интеллектуал. Проломил молотком голову жене. Надо взять себя в руки, не до сантиментов. В конце концов, она десять лет как учёный. В 16 лет защитила диссертацию.

Сосредоточилась и начала вглядываться в дисплей. Лучше бы у неё разорвалось сердце раньше.

Шла демонстрация исправительной операции Дика, и, когда из контейнера достали трансплантируемую голову, на экране появилось лицо Эрика – мужа Мей. Очевидно, именно его выбрали донором-просветителем.

Щегол в клетке вздрогнул со сна и издал металлический звук. Мей запрокинула голову, будто пыталась поймать ртом дождевую каплю.

 Эти тонкие, нервные и немного хищные ноздри, лёгкая горбинка и, словно обведённые контуром, тёмные полные губы. Какие сомнения? Тем более, что он уехал три дня назад на конференцию. Во сяком случае, так ей сказал. 

Сейчас по-другому не казнят. Убийца живёт с головой просветителя. Раз уж с детства ему не удалось привить этические принципы общества. Традиционные тюрьмы оказались на поверку чушью. Никто там не исправляется. Поэтому Верховный институт развития принял решение о создании двухсторонней модели ЧК (человеческого конгломерата) в воспитательных целях. Для содержания тела осужденного в аскезе ему подшивалась голова этически безупречного донора, а его собственная отходила к телу просветителя. В свою очередь, нейроэндокринная система тела наставника с высоким уровнем тестостерона и низким уровнем кортизола влияла на извилины заключённого таким образом, что сначала вводила его в латентное объектное состояние, а затем и в явное объектное. После трёх лет явного – в принципе, считалось, что исправление прошло успешно: узник поддавался любым методам воздействия, даже самым мягким. Сроки заключения подвижные, пожизненное наблюдалось только один раз, когда оступившийся был глубокий старик.  Обычно через 3-4 года голова просветителя возвращалась его телу либо по решению Верховного передавалась в исправительный отдел для дальнейшей работы с осужденными, а тело временно консервировалось.

Это было и экономически выгоднее старой модели. Впервые в истории учёные-гуманисты занимались прикладной наукой всерьёз, в интересах всего человечества.

Как же раньше не додумались до таких простых вещей?

Мало ввести истинное образование, даже и внутриутробное. Нужно было придумать стопроцентный способ возвращения девиантов в общество. И вот он. Наука долго шла к нему, хоть всё и было на поверхности.

Мей привели в чувства нашатырным спиртом. Допотопный способ работал безотказно. Сообщили, что операция прошла блестяще и её муж вернётся домой уже завтра к полуночи. Щегол от резкого запаха бросился на прутья клетки и выкрикнул: «Псалтырь». А вот птицу не переучишь. Третья голова, а такое чувство, что это слово у неё в крови.

***

 Мей разглядывала себя в зеркало: «А сама-то я кто?»

Совсем не помню детства. Где эти куличики в песочнице? Где секретики, классики, скакалки, снежки, лыжи, санки? Где всё то, о чём рассказывают про своё детство другие?

– Может быть, я тоже двусторонняя модель ЧК, – она провела руками по своим полноватым бёдрам, – бледная брюнетка. Красивая. Наверное, всё-таки это я.

На самом деле после того, как она вышла замуж, они стали видеться с Эриком меньше, чем когда были друзьями, а затем влюблёнными. А ведь думала, что все её дни будут проходить в бесконечных и столь любимых разговорах с мужем.  Зачем он на ней женился?

Но ведь и сама Мей не собиралась бросать науку, тем более заводить детей.

За дверью послышалось бряканье ключей, щёлкнул замок. Улыбающийся Эрик вошёл в комнату и направился прямо к ней. Мей инстинктивно отпрянула. Это только голова его, а тело… руки убийцы.

– Что с тобой? - огорчённо спросил муж.

– Прости, мне надо к тебе привыкнуть. К новому тебе.

– Какому такому новому? Что-то я не пойму.

– Не надо, Эрик. Я всё знаю. Я смотрела исправительную операцию в прямом эфире. Ты теперь не совсем ты. Тело Дика. Помнишь его?

– Конечно, помню. Только не пойму, куда ты клонишь.

– Дик убил жену.

–- Печально, но факт. Я в курсе. Увы, человеческая тень всегда рядом, хотя Руссо её отрицал.

– Я всё видела своими глазами. Дику сделана исправительная операция, и ты был донором-просветителем. Зачем упорствовать? И потом, я боюсь. Вдруг начнётся отторжение тканей, это очень опасно. Несмотря на то, что все анастомозы титановые, случай был.

– Господи, да что ты несёшь? всплеснул руками Эрик, – откуда в тебе эта булгаковщина? Никогда не читай на ночь русских. Потом снится чёрт-те что. Давай завтра сходим к твоему врачу, – он подошёл вплотную к напрягшейся супруге, медленно, чтобы не вспугнуть, поднял руку, прикоснулся к её губам большим пальцем и провёл вправо до щеки, а дальше повёл вниз к темнеющей в вырезе платья ложбинке, на секунду задержавшись на невидимом, но вполне ощущаемом рубце на шее Мей, как автомобиль на лежачем полицейском.

— Я не хочу, чтобы ты умер, — сказала она. — Не хочу.

Он взял ее за руку.

— Пойдем. Идем спать.

— Но я должна знать.

Она высвободила руку и встала.

Ты ничего обо мне не знаешь, и я не знаю, что я чувствую.

Она подошла к двери.