Александр Троки — Юбер Делаттре 2:17 (матч завершён)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосующим надо указать лучшего автора по их мнению.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по стихам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт»

Тема третьего тура: Радость ползет улиткой, у горя — бешеный бег (Владимир Маяковский).

Задание: Данная цитата из стихотворения является темой. Использовать строчку в тексте необязательно.

Максимальное количество строк в стихе: 64

Голосование продлится до 21 февраля.

Александр Троки

Кондитер под номером десять

Вчера фестивалила радость.
Шалила со светом на кухне,
Открыла чужой холодильник,
Схомячила Праги кусочек.
А Прагу украсила Света.
Кондитер под номером восемь.
Так пишут, когда пекут торты.
А Света давила восьмерки
Из крема. Давить бесконечность
Рождало серьёзные мысли.
Ещё в Трудовом переулке
Трудилась ленивая Лена,
Кондитер под номером десять.
А Света светилась от счастья,
Ведь Свете пришло сообщенье
С намёком на "жить будем вместе".
Когда и в каком точно месте —
Не знала, но жала на торты
Свои шоколадные чувства,
Что люди кромсают ножами.
Светлана шагала с работы
К тому, кто прислал эсэмэску
По улице Ленина. Лена
Ползла по дороге улиткой.
"Ни радости толком, ни парня.
Кругом только жрут и бухают.
А праздника хочется тоже,
Раз делаешь ночью бисквиты" —
Солёно вздыхала Елена.
И утро тянулась нугою,
Нагою ногой из-за шторы
Высовывалось и пинало.
И Лена на всех психанула.
"А фиг ли. Пусть сами там месят,
Пекут и потом украшают."
Кондитер под номером десять,
Забыв Трудовой переулок,
Ванильно уехала в горы.
И лыжи решили за Лену.
И Лене понравился Игорь.
И он пригласил её в Прагу.
И он ненавидел бисквиты.
Ионная связь лена-игорь
Агаром-агаром скрепилась.
И горы для них расступились.
И горе само убежало.

А Света живет на Советской.
Одна. Эсэмэской ошиблись.

Юбер Делаттре

Ты готов?

Странные времена гонят бледных коров за межу пастбищ,
сон возникает из пустоты лунной пасти…
Наверное, так может трещать занавеска неба,
когда на неё наступает случайным образом
неслучайный непот.

Гулко, поверьте мне, гулко катятся слов ядра,
а из-за вон того незамеченного историей переулка
восходит заметно и ярко, над временем этим странным,
и до венца шатким, влажно – волна,
что возможно и есть Мощь\Шакти.
Так наступает жажда.

Когда же все территории мысли
становятся чем-то единым и слитным,
и чтоб разграничить её и себя ты вводишь пунктиры,
ангелы водят крыльями по воде, заходя с тыла,
становятся плеском и брызгами – вот их уже не видно…
Ты с этим не соглашаешься, ты с этим споришь.

Падаешь глубже, и -
так возникает горечь.

Она проникает под почву, под шаг, под кожу,
которая точно такая же почва, но только душит,
если предположить, что ты был когда-то кому-то должен,
ты больше не должен – ты просто падаешь глубже.

Всё глубже и глубже падаешь: быстро, резко;
казалось бы дна нет сорвавшимся в тьму расщелин,
уже не трещит разорвавшаяся занавеска.

Небо разверсто.
И вот ты уже – на сцене.

- Владимир?
- Нет – Гамлет..
- Плевать, получи по полной,
А впрочем, принц Гамлет, к тому ж? - так за то двойная
виновных вина, раз такая здесь лига гордых,
которые только себя, не молитвы, знают.
- Да знаю я, знаю…
- Тогда не взываешь, что же?
Спасенье души не подпустишь к любви на выстрел.
Решаешь – жить\нет.
- Нет.
Но если ты Боже – Боже – ответь лишь одно,
подскажи – отчего так быстро?
И не успевает толпа рты свои разинуть,
чтоб насладиться начавшейся утром казнью,
как боль подступает, становится интенсивней,
а ты, всё ещё, не прочитан и не рассказан,
не спет, и не сыгран - своею не выжат ролью
до дна мирозданья, до тонкой, усталой цедры,
до хрупкого, непонятного снеготаянья,
чтоб смерть возродила из многого в тихо-целое.

На влажной земной штукатурке pintura Гойа –
Сатурн, в тёмной неге, несущий страданий горе…

Но всё покрывает, умея прощать, священная космическая плацента:
капля за каплей, и устрицы дней начинают от счастья пищать,
собственные скорлупы принося в жертву
ни им непонятному будущему,
ни непонятному себе самому
будущему
жернову.

Ты готов?