Сэм Спруэлл — Ален Шаба — Рутгер Хауэр 95:42:79 (матч завершён)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосование проходит по классической для ЛитКульта системе: необходимо распределить участников битвы по местам. Лучший рассказ - первое место... худший по вашему мнению - третье место.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по рассказам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт»

Тема матча: Волшебники страны слёз.

Максимальный размер текста: 500 слов.

Голосование продлится до 4 июля

Сэм Спруэлл

Слезилка

Слезилка. Так мы её называли. Поляну за столовкой, где было здорово пореветь перед сном. Сурепка там путалась с одуванчиками, а девчонки распутывали друг другу косы, чтобы к утру не свалялись колтуны. Каждая оплакивала своё: к Марине не приезжала мама, рыжую Юльку невзлюбила вожатая, близняшки Хомяковы, одинаково тощие, вечно хотели вкусненького. Ну а я хоронила свою любовь.

Мишке было уже тринадцать, на год больше, чем мне, и его засунули в старший отряд. Пацаны за неделю научили Мишку курить, наискосок плеваться и, самое противное, в дырку от прежнего замка подглядывать за девчонками в бане.

В городе мы с Мишкой жили в одном подъезде. Дружбы между нами особой не было. Но иногда Мишкин папа приносил гору мятых пирожных – он работал в кондитерском магазине. Меня приглашали на пир, и в те счастливые дни корзиночки с чайным грибом казались лучшей едой на земле.

И вот теперь Мишка прокис, как столовское молоко. Он говорил «привет», а потом добавлял «малявка», и я начинала ждать вечера, чтобы выплакаться в Слезилке.

ххх

Юлька, сама рыжая, да ещё и с апельсином в руке, жарко говорила:

– Вот так глаза закрываешь, – она крепко-крепко зажмурилась, – и думаешь о том, что тебе надо.

– Мне маму надо, – всхлипнула  Марина.

Близняшки Хомяковы дружно вылупились на Юлькин, теперь беспризорный, апельсин. А я задумалась: вдруг и правда поможет? Если не каждый будет хотеть отдельно, а все вместе ему нахотят?..

Проще всего было с желанием близняшек. Еда – это тебе не мама и тем более не Мишкина любовь. Мы сели в кружочек и стали намечтывать еду для Хомяковых. Сами они сильно ревели, хотя солёное любили меньше, чем сладкое. А я думала не только про еду. Ещё и про безмамную Марину, и про то, как Юльке опять досталось от Эльвиры Петровны. И так мне всех стало жалко, что я тоже заревела, почище Хомяковых.

ххх

А наутро приехал Мишкин папа. Я сразу узнала его круглоглазый автомобиль. Приехал папа не один, а с толстенькой тётей и, конечно, с большой коробкой пирожных. Издалека я видела, как Мишка бежал, потом остановился метрах в двадцати от машины и пошёл вразвалку. Будто папа ему и не нужен вовсе. И даже пирожные не взял.

Расстроенный папа и тётя, в тесном платье похожая на колбасу, двинулись к нашему отряду. Папа заметил меня, обнял как дочку и отдал ненужную Мишке коробку. Я закричала индейски, у-лю-лю-лю, потому что знала, кому коробка эта очень нужна.

Пока Хомяковы ели, я пошла к Эльвире Петровне за мячом. Но мяча не взяла, поскольку увидела в щёлку, как Юлька и Эльвира... сцепившись мизинцами, мирятся. И обе немножко ревут.

Жаль, колбасная тётя не оказалась Марининой мамой. Это чья-то чужая мама была. Зато Марине мама прислала письмо, да ещё и с фоткой. Красивая мама, но, думаю, колбасную Марина бы тоже любила.

А Мишку старшие за что-то отколотили, и он попросился в отряд «малявок». Я сначала решила предателя этого не прощать, но девчонки в Слезилке так его мне нахотели... В общем, и цветы у меня под подушкой были, и танцы на дискотеке. И реветь как будто стало больше не о чем.

Ален Шаба

На белом свете есть страна, куда свободно запускают без паспортов, без виз. Причём, в любое неурочное время. Там не спрашивают ни имён, ни обратных адресов. Люди в большинстве своём заходят в эту страну без особой радости, нет, бывают, конечно, редкие исключения, там плачут от радости, но это случается так редко, что заострять внимание на этом, пожалуй, не стоит. Народу там полно всегда. И называется эта страна, – Страна Слёз. Она двойственна с всемирно известной Стеной Плача в Иерусалиме, только невидимая глазу, но является её неотъемлемой частью.
Каждому живущему на земле в этом плане всё понятно и ничего объяснять не нужно. Каждый человек в своей жизни, какой бы он мужественный не был хоть раз, но плакал. Кто по ушедшим навсегда близким, кто по потерянной любви, кто от несправедливо полученной обиды, жизнь богата и разнообразна на горькие выдумки.
На эту тему я особенно не задумывался, жизнь есть жизнь, у каждого она своя, хорошая ли, плохая ли. Однажды по воле господина Случая пришлось пережить и увидать следующее, что до сих пор не укладывается в рамки здравого смысла.
Возвращаясь как-то с рыбалки, сломался мой старенький «жигуль», а до ближайшего населённого пункта было далеко. Пришлось идти пешком. Дело шло к вечеру, я желал засветло набрести на какую-нибудь деревеньку или хутор. Ночевать одному под открытым небом в чужих местах, не улыбалось. Я даже стал слегка нервничать. Время шло своим размеренным ходом, а заветная деревенька не попадалась. Солнце утонуло за верхушками дальних деревьев, вечерние сумерки сгущались.
И тут я увидел справа от себя под кроной старого замшелого дуба ветхую избушку. В окошке горел свет.
Я обрадовался и поспешил к домику. Но подойдя ближе, вдруг меня охватила непонятная робость. Не долго думая, но испытывая в душе непонятную тревогу похожую на просыпающийся страх, я осторожно подкрался к избушке и заглянул в оконце.
Первое, что бросилось в глаза, был стол. Он стоял посередине комнаты. На столе на подставке светилась керосиновая лампа. По углам гроздьями свисала бахрома паутины, а за столом подперев щёку сухим кулачком, сидел ветхий старик. Светлые водянистые глаза выражали пустоту. Он смотрел на горящий фитиль лампы, не моргая и казалось, дремал с открытыми глазами.
Вдруг старик заволновался, заёрзал на месте, и стал пристально смотреть в дальний тёмный угол избы. Послышался лёгкий шум, будто невидимая птица зашуршала крыльями. Резко дунул неожиданно поднявшийся ветер, но через пару секунд всё стихло. И снова тишина заполнила всё вокруг.
— Наконец-то прибыли, — сказал кому-то старик. – Заставляют ждать.
Не успел я и глазом моргнуть, как за столом появились ещё два старца, такие же чистенькие и ветхие как первый.
— Заждался небось, — сказал один дребезжащим голоском и поправил на голове голубую шляпу с широкими полями.
Второй старец ничего не сказал, только погладил седую окладистую как облако бороду. Все расселись за столом.
— Вот что братья мои, — сказал старец с окладистой бородой. – Вызывают меня, — он поднял вверх, узловатый указательный палец, — сами понимаете кто.
Два других старика понимающе закивали головами.
— Оставляю вас одних вершить праведные дела. Да что б всё по справедливости было! Людишки бедные и так в слезах весь век купаются. Никого без нужды не наказывать, никого без нужды не губить. Прощайте им ошибки необдуманные, а так же и тех, кто под окнами любит сидеть и подслушивать. Грех это, но простим ему.
Я почувствовал как волосы на голове у меня зашевелились и встали ёжиком. В глазах потемнело, и замелькали перед ними красные мошки. Я сорвался с места и бросился бежать, не разбирая дороги увязая по колено в траве. Остановился когда наткнулся на малюсенькую деревеньку в три или четыре домика. В одном дворе лаяла собака и я постучал туда.
А дальше дело проще, переночевал я в том крохотном селении. Трактором на буксире оттащили мой жигуль ко мне домой, но с тех пор не стало меня больше тянуть по рыбалкам и рыбу почему-то разлюбил совсем.

Рутгер Хауэр

— Пап, я не хочу спать!

— Дочь, нужно заснуть. Ты устала за день…

— Не хочу! Я не устала! Хнык…

— О, Боги… Только не надо плакать. Сказку хочешь?

— Хнык… Какую?

— Об одной стране слёз…

— Слёз?

— Да-да, там никто никогда не улыбается, не смеётся, а только все плачут и грустят. 

Но раньше она звалась страной Улыбок, и все её жители были счастливы. И в стране Улыбок было вечное лето. Иногда шёл дождь, но чаще – светило ласковое солнышко. И в этой стране никто не плакал. Даже маленькие дети! 

— Не верю!

— Правда! И вот однажды, в один несчастный для жителей страны Улыбок день, небо закрыли тёмные-претёмные тучи. Солнце не показывалось. Густой туман покрыл землю. Птички перестали петь. Перестали люди улыбаться, а дети начали жутко-прежутко плакать. И никто не мог понять, что происходит, а страна Улыбок стала называться страной Слёз.

— Страшно…

— В тот день люди собирали в лесу грибы. И случайно увидели, как прямо посреди цветущей поляны воткнул свой посох волшебник и что-то шептал себе под нос. У него была длинная белая борода, и одет он был в мантию зелёную, под цвет листвы на деревьях. И спустя сутки после этого начались беды в стране. 

Многие пытались потом ходить к волшебнику с дарами, дабы умилостивить его и попросить вернуть лето и счастье. Да только не принимал дары волшебник…

Год прошёл, два, три – ничего не менялось. Люди даже перестали пытаться успокоить детишек, так как рыдали те постоянно. Сами начали немного поплакивать, жалея о былых временах, да так бы жили в одном лишь счастливом прошлом, если бы…

Если бы не подрос среди них один парнишка, которому невмоготу было видеть, как его родные и соседи превращались в унылые тени самих себя – ничего не делают, просто сидят и страдают. Вздохнул парень и решил побродить по свету, да найти способ вернуть солнце. Раз уж волшебник не хочет смилостивиться. Собрался и пошёл, его даже провожать не стали. Всем было всё равно. 

Долго ли, коротко бродил он, да встретился ему старик с чёрной бородкой. 

«Куда идёшь?..» – спросил он. 

Рассказал всё парень о беде, которая постигла его страну, а старик и говорит: «Принеси ты волшебнику цветочек один, радужными цветами переливающийся. С его-то помощью и вернёт он счастье в твою страну. А я укажу, где искать этот цветок.»

И действительно указал. Много испытаний преодолел парень, но не струсил, нашёл-таки цветок. Вернулся обратно, подошёл к дому волшебника – глядь, а там тот самый старик с чёрной бородкой. 

«Принёс?..» – молвит он. 

Парень кивнул, а старик вдруг окутался дымом сверкающим, вытянулся до двух метров, борода побелела, и перед парнем предстал тот самый волшебник. 

«Благодарю тебя! Ни у кого не заметил я такого отважного, неунывающего сердца, тебе только открылся цветок радужный, который не выносит тех, кто только страдает и ничего не делает. Теперь я верну счастье, а сам уйду. Не место мне больше в этой стране.»

В тот же миг волшебник исчез, а вместе с ним исчезли и туман, и тучи, и печаль.

Вернулся парнишка домой, и устроили в его честь пир под ласковым солнышком да пение птичек.

Вот и сказке конец, а теперь точно пора спать…