Оскар Лесаж — Анаис Демустье — Лоран Лафитт 33:51:45 (матч завершён)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосование проходит по классической для ЛитКульта системе: необходимо распределить участников битвы по местам. Лучший стих - первое место... худший по вашему мнению - третье место.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по стихам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт».

Задание: Молекула страха.

Голосование продлится до 19 сентября.

Оскар Лесаж

Японский рассвет

Чем это, чем это веет?
Мир то ли мёртв, то ли нов.
Остановилось мгновенье,
Но не прекрасно оно.

Стрелам Амура нет места.
Хода нет стрелкам часов.
Это сейчас интересно –
Скоро закончится всё.

Атомам нужно взорваться,
Чтоб задержать вас в узде.
Кружится, кружится в вальсе
Молекулярный пиздец.

Это сначала ссыкотно –
Быстро-пребыстро пройдёт
Ненависть, страх, что угодно.
Как там, малыш, твой полёт?

Что-то так невыносимо…
Жаркая, злая пора.
Как тебе вид, Хиросима,
В 8:15 утра?

Анаис Демустье

Шаги

Дань очевидна. День бескровен.
За Щучьим озером Некрополь зрим,
как Анна или в клавишах Бетховен,
или в шкафах висящие плащи
так соразмерны вздохам живших
и многое меж ними ищем,
что в траурной горсти не уместим.

Иначе у лисицы или птиц,
незначащих
и оттого незримых.
Где воронёнок выпал из гнезда
была среда –
я мимо шла и щурилась от дыма,
со мной собака и батон под мышкой,
нарезанный, но преломлённый мнимо,
как будто судьбы воронят не пустяки.
Не лезь спасать, всё это слишком,
не зная птичьей жизни ни строки.

А он смотрел в надтреснутое небо,
и не искал моей руки,
и моего, увы, не трогал хлеба.
Четверг отстал на полверсты:
я прячу взгляд, но палое не слепо,
так мёртвый глаз виднее сквозь кусты.

Окреп мой ворон и теперь идёт по следу,
рычит собака, и под чёрной курткой зги
сокрыта точка, но уже плечом задета,
и оттого страшнее за спиной шаги.

Лоран Лафитт

как дитя, новоумерший вскрикивает протяжно
одними пустыми глазницами и зовёт
родню — озаботится пусть придыханьем влажным.
а вдруг всё серьёзно? зазеваются — и однажды
он оживёт? 

а после всего, после такого вот оживанья —
смерти там, может, и вовсе нет,
травмы, травмпункты, травы, гремят трамваи
тра-та-та-та — да толком никто не знает...
вроде там Свет. 

якобы тень от непреклонного человека
чернее и больше обычных жалких теней.
якобы Свет прерывист, порою меркнет,
падает он отовсюду, но тот, что сверху
вроде больней. 

боль заполняет мыслимый промежуток
от бархатной темени до голубой зари.
шорохи, шёпоты, шейкеры, шоты, шакшука,
шу-шу-шу-шу — но каждый услышит жуткое:
отомри.