Уинстон Дьюк — Тереза Палмер 21:10 (матч завершён)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосующим надо указать лучшего автора по их мнению.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по стихам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт»

Задание: Написать стих по картинке от нейросети. Картинка прикреплена во вложении к сообщению.

Голосование продлится до 14 ноября.

Уинстон Дьюк

Зиночка пишет Петру стихи —
после/во время питья мохит.
Милый, хороший Петя,
скоро начну стареть я,
а ласки твоей как не было, так и нет.

Зиночка знает язык цветов.
Белой магнолии лепесток
значит "ты мой навеки".
Строчки текут, как реки,
и слёзы текут на выдуманный букет.

Зиночка плачет навзрыд о том,
что не роди́лись у них с Петром
мальчики Глеб и Лёша.
Что же ты, мой хороший,
не хочешь растить кудрявеньких сыновей?..

Крестится Пётр: господи, пронеси,
пусть полысею, только не надо зин,
этих поэток диких.
Дарит жене гвоздики
и дочек кудрявых гладит по голове.

Тереза Палмер

Citrinitas

— Догадайся, что там за границами?
— Терпкий тмин, искупленье сошедшей на землю радуги…
Я вдыхаю уже…
— Нет, постой, там — хабал гармин, да коварные тени взбесившихся эфиальтов.
— Что тогда предлагаешь, когда все пути узки, отложить книгу жизни, потворствовать тварям, сдаться?
— Угольки, угольки… дочитай до конца строки, после переверни, а затем начинай с форзаца…
и неважно с какого, вещей ядовита суть - смысл им дан, как перверсия /деликатес иллюзий/,
продлевается время, бойцов присылает Сурт из широт Муспельхейма, и: «всё включено» /инклюзив.
— Нам придётся сражаться?
— Как Брюс или как Жан-Клод — образцово и чётко, и лечь, словно в почву, в строки,
скальд остатка времён постмодерно нас воспоёт в лучшем комиксе Marvel. Да благословит Хаусхофер!
— Ты сегодня в ударе… припрятала «новопассит», был моложе когда — позадиристей, чем на склоне
лет, иное втирал, дескать, Нэнси/Сид, и — постельная сцена, а после мы — Клайд и Бонни…
— Догадайся, что там за границами?
— Ты опять? Прояснить темноту не сумеешь квадратом чёрным,
будет ночь дня флажок на ветру странных снов трепать, чтобы было на утро припомнить спалось о чём нам.
Да и то, в самых общих чертах. Контур смысла рван, проникает невидимое до того и не спросишь: «кто там?»,-
то прикинутся фанами клуба Madrid Real, то апокалиптической встанут пожарной ротой -
между нами и будущим/прошлым.  Огнём и льдом выжигая на нынешнем дне сингулярии знаки,
пожелтевшее лунное выскользнет из реторт, рога звук, призывая соделает свет инаким.
Вся предметность вещей, издавая мышиный писк, нервно в норы метнётся, увидев клыки и когти
составного грифона, возникнет из нас Ребис, отрицает Citrinitas в пламени духа копоть.

А сейчас - ничего.
Ничего говорить не нужно.
Из стесняющей плоти до смысла костей раздеться бы.
Всё запечатлено утонченно безумным кружевом,
уводящим безмолвных за бледную девственность действия.