Чеширский Кот — Добрыня Никитич 8:1 (дуэль завершена)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосовать можно за:  Чеширский Кот, Добрыня Никитич и Против всех.

Чтобы отдать голос надо просто оставить комментарий с ником автора-дуэлянта. Также в комментариях можно оставлять и критику- мнения по рассказам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт».

Регламент IV Чемпионата Поэтов ЛитКульта

Голосование продлится до 18 марта включительно.
тема дуэли:  Популярный запрос в гугле

Чеширский Кот

Ответы 

- Зачем… - набрал Сережа в поисковике и, помедлив секунду, ткнул кнопку «Ч».

«Зачем человеку волосы на ногах» - подсказал поисковик и Сережа рассмеялся.

 Это было его любимое занятие в минуты отдыха от работы – задавать поисковику вопросы, которые он сам не придумывал – их уже задавали до него какие-то незнакомые люди;  собственно развлечение заключалось в том, чтобы найти глупый вопрос, почитать ответ и потом посмеяться вместе с коллегами на перекуре с глупости человеческой.

«А интересно, зачем?» - и нажал на первую ссылку. Оказалось, просто так распорядилась природа. Он подумал, что это неинтересно и стер букву «Ч». «Совсем скучный сегодня интернет, нужно по-другому» - решил он и, стерев вопрос, набрал новый  – «Почему». О, уже интереснее. «Почему нельзя смотреть в зеркало ночью» - нуу, это и школьник знает, призраки и духи всякие, пугалки из детства. «Почему душа обязана трудиться» - тоже проходили, шеф каждое утро втирает, как  труд сделал  человека из обезьяны.

  Сергей наугад ткнул несколько кнопок. «Почему Обама кактус» - выдал поисковик, и он снова рассмеялся. «То у них Путин – краб, то Обама – кактус, прямо не политика, а учебник биологии, - подумал он. - Ну да ладно, сгодится, там и за Путина зацепимся, да и Меркель определение придумаем».

  День пролетел незаметно – пятница всегда проходит в каком-то приподнятом настроении, от предстоящих выходных веет чем-то вольным и хорошим, и иногда даже кажется, что вот именно эта пятница станет последним днем в душном офисе, а уже с субботы начнется новая жизнь,  светлая и радостная. Но выходные проходят, так и не принеся облегчения, и с понедельника жизнь снова входит в свою колею «работа-дом-работа» с перерывами на обед и трамвай. Остается только чувство чего-то потерянного, чувство пустоты и безысходности… и еще похмелье, иногда жуткое и не проходящее даже к понедельнику, иногда наоборот, исчезающее  с первым же субботним глотком минералки.

  Утро этой субботы обещало быть именно таким, но все испортил Игорь, потащивший в 3 часа ночи всю компанию к себе, пробовать самогон, присланный бабкой из далекой деревни специально ко дню его рождения. Самогона было много, сколько именно  - Сережа не помнил, да и вообще он мало что помнил с момента откупоривания первой банки этого зелья.  Господи Боже, дай памяти и ума этому бренному телу… Тело доставилось домой на такси, ввалилось в квартиру, пинком захлопнуло дверь, попыталось расстегнуть пуговицу на джинсах, выматерилось, плюнуло на это дело и, сделав два шага, завалилось в кресло.

  Проснулся Сергей ночью по простой причине – пива было много, а много пива в одном месте не бывает и потому оно просилось это место покинуть. Спотыкаясь и кряхтя, мелкими шажками, стараясь не расплескать  все несомое по дороге к цели, он побрел в туалет. Включатель все никак не нащупывался, и Сережа решил плюнуть на него - не первый раз в своей квартире, что-что,  а попадать умеем. Расстегнул ремень, спустил штаны, потом, резко запрокинув голову, громко рассмеялся своим мыслям и так же громко крикнул:

 - Какого хрена! Почему Обама кактус?!  -  и сел на унитаз. Голова его упала на грудь,  и он снова уснул.

  Просыпаться второй раз было сложнее – все тело болело, но в туалете было холодно и это перевесило все аргументы остаться тут до утра. Подергав ногами, он скинул джинсы, потом расстегнул непослушные пуговицы на рубашке и швырнул ее куда-то в темень коридора. Упираясь руками в скользкий кафель, встал на ноги и, так же держась за стенку, побрел в спальню. Его мутило, голова гудела, словно высоковольтный трансформатор и идти уже никуда не хотелось, хотелось лечь прямо в коридоре и, укрывшись ковром, уснуть. Однако он все же добрался до прихожей ценой неимоверных усилий и героического мужества, по крайней мере, так представлялось ему.  В прихожей он остановился перевести дух. Справа, встроенное в дверцу шкафа, расположилось зеркало, прямо – дверь в зал, налево – в спальню.  Секунду помедлив, Сергей повернул голову в темную пустоту зеркала, не отражавшую в этот ночной час абсолютно ничего, и, усмехнувшись себе невидимому там, по ту сторону амальгамы, сказал:

 - И че? Съели? Вот взял и посмотрел…

И удивившись своей храбрости, побрел дальше в спальню. Ноги подкашивались, руки трясло, абсолютная темень так же не способствовала нормальному перемещению в пространстве. Он ткнулся носом в стенку и зашарил руками в поисках двери. Двери не было. Сергей зажмурился и снова открыл глаза, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. Поднес руку к носу - пальцы были еле различимы, стал ее отдалять и они растворились в темени уже сантиметрах в пяти от лица.

 - Какого хрена…- ругнулся он. Нужно было включить свет, но выключатель был где-то там, в пространстве, может далеко, а может совсем близко, рядом с такой же невидимой дверью. Сергей обернулся и медленно, выставив руки перед собой,  побрел обратно, надеясь включить свет в коридоре и тем самым выяснить свое местоположение в квартире, но прихожая отчего-то слишком быстро закончилась, и он уперся руками в стену.

 - О Боже, заблудился в собственной квартире! – сказал он и опустился на пол.

Где-то совсем рядом послышалось недовольное урчание, потом какой-то шорох и что-то большое и хрупкое с грохотом разбилось об пол. «Васька, сука! Вазу грохнул!», - подумал он, разозлившись.

 - Ах ты тварь позорная, - заорал он в темноту. Васька спал всегда в спальне, и Сергей надеялся по шуму, издаваемому котом, определить направление, но, сколько он не вслушивался, ничего не услышал. И тут пришло осознание – Ваську-то машина в том году еще сбила… Противный, липкий холодок пробежал по его спине, кто-то был в  квартире, кто-то незнакомый,  и этот кто-то позволял себе разгуливать в ней и громить вазы.

 - Мам? – позвал он тихо и уже почти без надежды в голосе. – Паап?

Снова тишина в ушах, почти ощутимая, почти осязаемая, плотная и в сочетании с абсолютным мраком пугающая до ужаса. «Хрен вам, - думал он, - хрен вам». В голове мелькали мысли она за другой, наконец он принял решение, встал на карачки, и, быстро перебирая руками и ногами, пополз куда-то в темноту, подальше от непонятного шума. Полз он долго, пока не стукнулся головой во что-то деревянное. Стол. Ощупал ругой предмет и понял – нет, стул. Ооо, да, табурет! Схватился  рукой за одну ножку,  другой – за другую и, что было силы, потянул их в разные стороны. Табурет хрустнул и развалился на части. «Вот теперь мы повоюем» - подумал он. Медленно, опираясь на импровизированное оружие, встал на ноги.

 - Эээй, сука! – крикнул он в темноту. – Ну что, выходи уже, поговорим по-мужски!

Левой рукой дотронулся до стены, нащупал отклеивающиеся обои, провел вверх по стыку, потом на уровне плеча на два сантиметра влево – он знал, где он находится и он знал, что ему делать – включатель. Положил палец на клавишу и снова крикнул:

- Иди сюда, бля!

  В темноте снова что-то зашуршало. Сергей сжал правой рукой ножку и включил свет. Лампочка зажглась тусклым непривычным пятном. Глаза его еще не привыкли к свету, но… прямо перед ним, всего в каком-то метре, полкомнаты занимала огромная, под потолок, черная фигура. Потом свет стал нестерпимо ярким, и лампочка взорвалась вместе с плафоном, осыпав всю комнату осколками.

 - Ааааа! – заорал он. –Бляяааа!

Замахнулся, бросил в темноту обломок стула, взвыл и рванул чуть левее по коридору, прижимаясь к стене.  Раз, два, три шага – дверь, выключатель справа. Сергей вскинул руку, нащупал его, обернулся и щелкнул клавишей. Свет на мгновение вспыхнул, выхватив из тьмы огромную надвигающуюся на него фигуру и светильник снова взорвался. Он заорал, дернул ручку двери, распахнул ее и ввалился в комнату. «Тут окно, - думал он, - тут окно на улицу и всегда светло».  Но сегодня окна не было видно, оно растворилось во тьме, растворилась вся комната и он сам, казалось, скоро в ней растворится. Он ждал того тихого скрипа, который сопровождает поворот ручки, к которому он привык с детства, который раньше всегда предвещал приход родителей,  а теперь... Он не знал, что теперь и не знал, что там, за дверью, но он безумно этого скрипа боялся, как, впрочем, боялся всего, что за ним последует.

 Внезапно где-то совсем рядом с лицом шевельнулся воздух, в нос пахнуло  гнилью и тихий, вкрадчивый голос рядом с его ухом произнес:

 - Мы пришли…

 - Ххо…ххоо… - Сергей пытался выдохнуть, но горло перехватило, все тело его словно парализовал этот голос из темноты, и оно перестало подчиняться своему хозяину.

 - Мы пришли… - повторил голос. – За тобой…

  И тут Сергей завыл, и в вое том изливалась его звериная сущность, прячущаяся где-то на задворках подсознания и закованная в оковы цивилизованности, не видевшая воли уже тысячи лет и от того еще более нечеловеческая.  Вой его прорывался сквозь тьму, резал ее на куски и пробивался во все уголки вселенной, ломал его сознание и взрывал вены внутри его тела… И было в вое том лишь безудержное желание жить, дышать и видеть завтрашний день.

  Санитары уже укладывали носилки в машину, когда Матильда Сидоровна вернулась из магазина, но любопытство оставалось последним, что двигало ее худое старое тело, и она не могла не спросить у стоящего тут же участкового, что произошло в ее подъезде.

 - Да пацан, с третьего, - ответил тот. – Вызвали соседи, мы приехали, а он один в квартире, весь в крови, все люстры разбиты, мебель в куски, короче разгром полный. Так вот, он голый, на полу валяется, бормочет что-то, ну мы его и повязали. Белая горячка, наверное, разит от него страшно. Только есть один нюанс, непонятный. Он ночью громил все, как никто не проснулся, не услышал?

 А в скорой, укрытый с головой в простыню Сергей бормотал:

 - Почему Обама кактус…

Добрыня Никитич 

Почему я такая дура                                 

«А  Я  РЕВНУЮ СВОЕГО ПАРНЯ  ТАК СИЛЬНО ЧТО МНЕ САМОЙ ПАРОЙ ЕГО ЖАЛКО,ЕСЛИ ОН УХОДИТ С ПАРНЯМИ ГУЛЯТЬ  ,И Я ЭТО ПОНИМАЮ ,МНЕ КАЖЕТЬСЯ ЧТО ОН С ДЕВЧЕНКАМИ , Я ДАЖЕ РЕВНУЮ ЕГО К ЕГО БЫВШЕЙ ХОТЯ ОН СОМНОЙ 4 ГОДА ,А С НРЕЙ ВСЕГО  НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ ВСТРЕЧАЛСЯ ,И ПРИ КАЖДОЙ ВОЗМОЖНОСТИ Я ЕГО  ЭТИМ ПОТКАЛЫВАЮ ,ХОТЬ САМОЙ ПОСЛЕ ЭТОГО СТАНОВИТЬСЯ БОЛЬНО И ОБИДНО........ Я ВСЕГДА ДУМАЮ  О НЕМ ,М НЕ КАЖЕТЬСЯ ЧТО ОН МНЕ ИЗМЕНЯЕТ ,МНЕ ДАЖЕ КАЖДЫЙ ДЕНЬ СНИТЬСЯ ЭТО ,Я ОЧЕНЬ ПЕРЕЖИВАЮ ,МОЯ РЕВНОСТЬ ,УЖЕ НА УРОВНЕ  ПАРАНОЕ ..НЕЗНАЮ ЧТО ДЕЛАТЬ С ЭТИМ .ПОХОЖЕ ЧТО Я ПОЛНАЯ ДУРА!!!»  
http://pochemu-ya-takaya-dura.ru/

Я загнал свою «Волгу» в сервис и сел за руль «Москвича», ржавевшего «про запас», и он, конечно же, заглох на самом буйном перекрёстке в час пик, потому что пробки, потому что июль и жара, а москвичёвский бензонасос в такие сезоны работает через раз. Дело привычное: включаем «аварийку», доворачиваем руль вправо, упираемся плечом в переднюю стойку и толкаем своего повозку к обочине, где ей стоять с раззявленным капотом, пока бензонасос не охладится. Только я к этой стойке пристроился, слышу: «Колян, привет!» и наблюдаю перед собой счастливую физиономию Сашки Вшивцева, ради такого случая рискнувшего на манёвр поперёк движения  автомобильного стада. «Привет!» - Сашка невысок и худощав, и лицо подстать фигуре: узкое, хищное, как у Григория Мелехова, впрочем, как и у шолоховского героя, лицо его только подтверждало несостоятельность физиогномики, как науки. Естественно, я его припахал, и вдвоём мы махом утолкали машину к обочине, где я, между делом, - поднимая капот, смачивая минералкой промасленную тряпку и возлагая её на раскалённый бензонасос, ожидая, когда температурные перекосы в движке и системе его питания-охлаждения выровняются, - так вот, между делом, я выяснил, что Сашка в театре больше не работает, потому что платят копейки и его оттуда выгнали за буйство по пьянке, и Венерка с ним развелась и дочку растит одна, а он бы никогда ей развода не дал, но к ней стал ходить Толик Резниченко, а тот такой кабан, что и хрен бы с ним… Моя машина успела остыть, мне невозможно было просто отделаться от Сашки: «Садись, сейчас скатаемся кое-куда, там делов на полчаса, а после посидим – похмелю». Сашка с радостью согласился, сел в машину, и я видел: у него внутри тикают часики, отсчитывают минуточки; и вид у него такой: день – задался!

Когда Сашка пришёл из армии, где он отгремел-отзвенел-оттарабанил на литаврах два года в гарнизонном оркестре, как и большинство выпускников актёрских факультетов, поступивших в вузы со школьной скамьи, его тут же включили в гастрольную бригаду, которой предстояло колесить по городам и весям области, радуя местную детвору ежедневным трёхразовым представлением. Базой нам определили один из райцентров – приличный с виду городок, возведённый в середине века при химкомбинате пленными немцами и имевший вид провинциального немецкого - с двухэтажными коттеджиками, вычурными балкончиками и аккуратными палисадничками. Впрочем, гостиница, как и ДК через площадь, в стиле «советский ампир» - громоздкая, серая, с колоннами, пронзённая длиннющими коридорами насквозь по всем своим четырём этажам – они, коридоры эти, одним концом упирались в стойку дежурной по этажу, другим – в единственный туалет на этаже, а тесные номера в одно окно лепились к этим коридорам тесно, безо всякой разрядки. Вот там, на этих гастролях в этой гостинице, у Сашки всё и началось. Венерке был уже тридцатник, и красавицей она не была,  а была влюблена в Илюху, звукооператора – у него ладная широкоплечая фигура, густая шевелюра до плеч, курчавые

усики и патологическая неспособность переночевать с одной женщиной две ночи подряд. За год до того, после моего дня рождения, в изрядном подпитии, поехали мы провожаться, Венерка увязалась за Илюхой, Илюха потащил меня за собой, и у него на квартире меня, как именинника, уложили на единственную кровать. В городских квартирах полной темноты не бывает никогда, а меня разобрало любопытство, Илюха с Венерой пристроился в position number two на полу возле кровати, стоя, и Илюха, придерживая её за бёдра, то подавал её вперёд, то - назад, и из этого положения, то насаживаясь на него, то упираясь руками в пол, она исхитрилась задать ему извечный женский вопрос: «Илюша, ты меня любишь?», и он, хохотнув, ответил: «Да нет, мне просто потрахаться захотелось!» Возмущённая Венера вырвалась из его рук и начала лихорадочно собираться, я тоже засобирался следом, а потом мы долго ехали на утреннем трамвае, она смотрела на меня жалостными глазами: «Коля, ну, почему мы такие дуры?»

Хоть и фамилия у неё была «Жданова», имя выдавало в ней татарку, потому что нет больших любителей мифологических имён, чем татары: Марс, Венера, или из новейшей истории: Камиль, Марат. В свои годы Венера имела очень даже ладную фигурку, работала в помсоставе и получала минимальную актёрскую ставку. Сашка был её шансом, потому что иных шансов в нашем театрике у неё уже не осталось: она все эти «шансы» успела внимательнейшим образом распробовать и, если не упустить, то отвергнуть, а Сашка, после двухлетнего воздержания, увяз в её теле, как «жигуль» на деревенской улице в распутицу, и только восклицал: «Ну, да! Я Её Ебу! И что вы мне скажете?» А никто ничего и не говорил, так, подначивали по чуть-чуть, да Венерка хихикала счастливо, и, когда мы после дневных спектаклей, набрав закуски-выпивки, шли играть в футбол, Сашка бежал в венеркин номер и не вылезал из него все два тайма, в продолжение которых мы гоняли мяч на поле ближайшей школы, через каждые пять минут подбегая к кромке поля, чтобы запить жажду стаканом пива или рюмкой водки. Когда мы возвращались допивать недопитое в свои номера, появлялся Сашка – запить своё счастье и перекинуться в «секу» в мужской компании.

А осенью играли свадьбу. Надо сказать, в нашем театрике весь молодняк составляли сашкины однокурсники, человек двенадцать, и семейных пар между ними не состоялось ни одной: после четырёх лет учёбы на актёрском они все были друг другу не родня, так кумовья – мало кто избежал сексуальной инициации при непосредственном участии сокурсников-сокурсниц, все знали друг друга очень хорошо и подробно, и потому актрисы искали супругов подальше от своего круга, где-нибудь среди музыкантов, а лучше – из строительных прорабов, а актёры избегали супружеских уз в принципе, довольствуясь случайными связями. Но двое из выпуска не смогли откосить от армии и были вырваны из своей среды на долгих два года, правда, Зуфар Халилов пришёл из армии убеждённым педерастом и расходовал накопившуюся сексуальную энергию, совращая юных рабочих сцены, и венеркиной судьбой суждено было стать Сашке – не было выбора у её судьбы, и их свадьба явилась первой актёрской свадьбой за много лет. Под вечер, перед пятничным спектаклем, все, кто был от него свободен, во главе с молодожёнами заявились в театральный буфет, и были сказаны всякие слова директором, главрежем, председателем профкома, но главные в тот вечер слова кто-то нашептал Сашке за кадром, и он полез бить морду Илюхе, рыдала Венерка, а я думал, что он мог бы жениться на любой, а не брать перестарка на восемь лет старше только потому, что про её похождения он ничего не слышал до самого дня свадьбы.

Порой мне кажется, что относительная успешность женщин в нашем мире происходит оттого, что они не считают зазорным задаваться время от времени вопросом: «Господи, ну, почему я такая дура?!» Согласитесь, «Ну, почему я такой идиот?!» мужчины спрашивают себя гораздо реже.

Их семьи хватило года на три: Сашка так и не смог смириться с тем, что каждый мужчина в театре состоял с его женой в близких отношениях, хотя бы раз, когда-то…

Венерка служит в театре до сих пор, а Сашка, похмелившись, потом жил у меня ещё месяц, как-то, не дождавшись меня с работы, вытряс деньги из копилки, побежал в ларёк и попал под «КАМАЗ». Правда, умер он не от «КАМАЗа» - оторвался тромб, когда он уже шёл на поправку в больнице.

Кстати, Google на запрос «почему мы такие дуры» выдаёт результатов 25 300 000 за 0,32 сек, на запрос «почему мы такие идиоты» - 12 700 000 за 0,31 сек, т.е. в два раза меньше.

А самый популярный запрос, что в Google, что в Яндексе, что в Rambler’е, один: «скачать бесплатно».