Кемпер — Ренн — Дижон — Нант 24:3:20:5 (матч завершён)

Право голосовать за работы имеют все зарегистрированные пользователи уровня 1 и выше (имеющие аккаунт на сайте до момента начала литературной дуэли и оставившие хотя бы 1 комментарий или 1 запись на сайте). Голоса простых смертных будут считаться только знаком поддержки и симпатии.

Голосование проходит по новой для ЛитКульта системе: необходимо распределить участников битвы по местам. Лучший стих - первое место... худший по вашему мнению - четвёртое место.

Также в комментариях можно оставлять и критику-мнения по рассказам.

Флуд и мат будут удаляться администрацией литературного портала «ЛитКульт».

Голосование продлится до 2 декабря включительно.
Тема дуэли: Городские легенды

Кемпер

У них сердце на ниточке: дёргается, дёргается, обрывается, вниз живота падает, растекается по ногам до пяток. Долго можно прожить, перепуганной до смерти? Много терпения надо, чтобы не сойти от страха с ума? И что вообще хуже: бояться и знать или трястись от страха и только догадываться?

Тогда им не с чем было сравнивать. Никто ничего не знал.

*

Смутно догадывались, да и то только потому, что паника пошла впереди первого несчастья. Девочки шепчутся по углам, рассказывая друг другу о Чёрном Человеке, что выходит из леса по ночам.

- Откуда вы про него узнали?

- Все про него знают.

Знали всегда, знали наверняка: рождённое вместе с городом, оно в какой-то момент стало частью каждого его жителя.

- Вы что, не слышали про массовые убийства двадцать лет назад?

Это не то, о чём должны хихикать школьницы по углам.

Смерть – это не весело, девочка.

Но девочка пожимает плечами:

- Вам-то откуда знать?

что весело, а что опасно.

*

Они сами не понимают, верят они услышанному или нет, но какой-то странный инстинкт, толкающий людей навстречу опасность и боли, заставляет некоторых из них решиться поиграть с ночью, лесом и свечой.

- Ты уверена? – многие боятся, но страх их не остановит. Чёрный Человек оставит им на подоконнике яркий фантик, выцветшую заколку или позолоченный обломок рамки для фотографий. Свет свечи, отражённый от чёрной поверхности зеркала, позовёт его из мрака; он выйдет из тени, собирая по дороге всякий брошенный в лесу хлам.

- Есть всего несколько правил, - ученицы старшей школы прячутся за стадионом, вспыхивает спичка, шипит зажатая в тонких пальцах сигарета, - он не должен увидеть твоего лица.

Потому что иначе, - гласит легенда, - он уволочёт тебя за собой.

Чёрный Человек слеп, но зорок: унюхает в два счёта, найдёт тебя, где бы ты ни пряталась, вытащит за ножку из окошка, закинет в большой мешок и унесёт с собой

Ам!

навстречу новым приключениям, - смеются.

- Помнишь ту историю про резню сорок лет назад? – убийца, неуловимый и безжалостный за какой-то месяц перерезал с десяток школьниц. Убийства прекратились так же внезапно, как и начались, никто не был пойман, никто не был осуждён. Газетчики не знали, куда приткнуться со своими предположениями, полиция не нашла, кого обвинить и в итоге дело закрыли с поразительной поспешностью. О жертвах тех лет остались на память только десять могилок в два ряда, да пара статей в местной газете.

Тогда это называлось «не поднимать шумиху».

Как же это назвали двадцать лет спустя?

- Примерно так же, - пиджак от зимней формы брошен на спинку скамейки, девочки, задрав юбки выше колен, усаживаются на свои портфели и, передавая друг дружке бутылку с рубиновой жидкостью, рассказывают по очереди, что удалось подглядеть и подслушать.

- Дюжина, и вся разом! – длинноволосая и светлоглазая подставляет белые ноги последнему осеннему солнцу, - я видела вырезки из газет, - вот только этих вырезок опять – раз, два и обчёлся.

- Неурожайный какой-то на скандалы год, - девочки склоняются над вырванной из архива страницей. Потускневшая вонючая бумага, жёлтые, выцветшие чернила, несколько фотографий с мест преступления, несколько интервью. И всё.

- Учитывая то, что в тот год умерло двенадцать человек, - девочек не обманешь, девочки понимают, что что-то здесь не так. 

И это что-то связано со старой-престарой игрой, в которой ты зажигаешь свечу для человека, таскающего с собой в мешке маленьких детей.

Восклицаешь невольно, прижимая ладонь к губам: чего стоит такое развлечение? Даже если процент истины в этой легенде столь ничтожен, зачем подвергать себя опасности?

Девочка улыбнётся, искренне, казалось бы, не понимая, к чему этот глупый вопрос:

- Он оставит тебе сувенир, - подарок от смерти, навестившей ребёнка.

*

Трепещут и бьются о колючие прутья грудной клетки, чтобы – секунда! – и лопнуть, растечься по впалой груди. Захрустят косточки под напором длинных пальцев, счастливицы умирают от страха, а не от боли.

*

Прошло всего несколько дней, а первая жертва была уже найдена. Школьницы буквально ошалели от этой новости, едва дождавшись, когда следователь покинет кабинет, они затрещали на весь класс, даже не пытаясь скрыть в голосе нарастающее возбуждение. Учителю стоило немалых трудов их успокоить, заканчивая урок, он напоминает, что с сегодняшнего дня введён комендантский час и всем несовершеннолетним запрещено появляться на улице после захода солнца.

Девочки спокойны: чтобы вызвать его из леса не обязательно покидать дом. Случайная смерть – не повод бить тревогу и паниковать, просто одна несчастная дурочка оказалась слишком бестолковой, чтобы уяснить элементарные правила. Никто больше не допустит этой ошибки.

А те двенадцать человек?

Старшеклассницы собираются в столовой, склонившись над подносами заговорчески оглядывают зал.

А как же те десять?!

До них дошёл слух, что девушка из параллели решила сегодня поставить свечу на окно. Правила она, кажется, уяснила, спрятаться решила в шкаф. Возможно, недостаточно просто накрыться одеялом, чтобы не видеть происходящего вокруг. Возможно, надо чтобы и происходящее не видело тебя.

А как же ещё более ранние смерти??

Когда перемена закончилась, еда на подносах так и осталась нетронутой: тонкие, белые, длинноглазые, голубоволосые, они покидают одна за другой обеденный зал, оставляя после себя пыльный сизый запах откупоренного склепа.

Как же все эти любопытные жертвы?

До мёртвых нет никому дела, - белые гольфы сползают по белой ноге, - пусть теперь развлекаются живые.

Играть с самой ночью: это, разве, не весело?

*

Сколько должно времени пройти, прежде чем он вернётся за тобой?

Сколько времени ещё можно жить и надеяться?

Как думаете, есть возможность его одурачить?

Девочки ёжатся под хлёстким октябрьским ветром: вот и кончилось бабье лето. Вот и закончилось их спокойствие.

- Нас что, теперь убьют?

- Нас – нет. Тебя – наверное, - ёжатся, втягивая голову в плечи, топчутся на месте, выглядывая осторожно из-за угла школы, наблюдая, чтобы в окне не показался директор и не застукала их за курением.

Вас по-прежнему беспокоит только это?

Их ничего не беспокоит: они не верили в эту легенду с самого начала. Они прошлись по списку убитых за все сорок лет, но так и не связали откровения в найденных тетрадях с двумя ровными рядами могил, вспоровшими кладбищенский холм.

Школьницы, услышав тихий перезвон, побросали сигареты и бросились к дверям. Ничего страшного не случится, - порывов ветра хлещет листьями в лицо. Серые тучи на сером небе, серые птицы рассыпаются по серым ветвям, серые деревья в лучах серого солнца. Из серого леса Чёрному Человеку не выйти, он повернёт обратно, как только увидит, какая тут теперь тоска.

Ахаха, - смеются, взбегают по ступеням на второй этаж, прокрадываются мимо учительской: опоздали!

Нечего бояться, некого бояться, некому бояться. Правилам можно следовать, а можно нет: из леса никто не придёт.

К чему тогда такой ажиотаж вокруг этой игры?

Пожимают плечами:

- Среди этой серости приятно увидеть хотя бы одно яркое пятно.

Чёрные мысли пересекают чёрную ночь: девочки ставят свечу на окно, отражают её трепещущий на ветру огонёк в  стекле карманного зеркала. Приходи, красноглазое и белозубое, поиграем.

*

Когда следователь снова переступил порог кабинета, в классе воцарилась тишина. Девочки больше не смеются, девочки смотрят недоверчиво и настороженно.

- Это что, шутка какая-то? – но задней парте никто не отвечает.

- Нельзя нарушать комендантский час, - чеканит человек, застывший у припорошенной мелом доски, - нельзя ходить по одному, - ветер ударяет в стёкла, - нельзя оставлять открытыми окна на ночь, - трещит дерево за окном, того и гляди рухнет, - нельзя скрывать от следствия важные показания, - мужчина обвёл взглядом класс, игнорируя мальчиков и по паре секунд разглядывая лицо каждой девочки. Он знает, - читается на этих лицах, - но знает что?

Что они нашли тетрадку на чердаке и теперь играют с этой тетрадкой? Что они вызывают чёртика из леса, чтобы он оставил им конфетку на подоконнике? Что они ставят свечу на окно, что забираются под одеяло с головой, прислушиваясь к каждому скрипу, что покрываются холодным потом, когда слышат тихие, неторопливые шаги под окнами своей комнаты?

Что вы знаете, следователь? Что дети любят веселиться?

Какие вы, к чёрту, дети?

К чёрту. Именно.

*

Никто ничего так и не узнает, никому ничего не скажут: больше никто по углам не шепчется, больше никто не хочет умирать. Очередное тело найдено в канаве: ножки-ручки навыворот, пережевали и выплюнули.

Вы уверены, что не хотите умирать?

Так точно, сэр. Обещаю обещаю обещаю быть хорошей.

Верхние этажи старших классов притихли, приуныли, посерели, будто пытаясь слиться с миром, стать незаметнее сами для себя: ничего не делай, ничего не предпринимай, будь никем.

Девочки боятся сами себя: что-то в мире происходит интригующее, что-то повеселее  выпивки на крыше гаража, что-то поинтереснее случайного знакомства и забытого в кустах кардигана. Школьница поднимает голову, оглядывается по сторонам: в её мире могла бы быть вечная ночь, но надо собираться в школу и потому приходится выскальзывать из-под тонкого одеяла, даже не разглядев того, кто делил с ней постель - торопится: вспомнит на уроке. Слепое солнце растекается по вязкому небу, те двенадцать человек сорок лет назад тоже скучали от одиночества среди людей? Или просто это возраст такой: на солнце холодно, под луной жарко. Девочки пожимают плечами:

- Нам не с чем сравнивать. Мы взрослыми ещё не были.

И не будете.

*

В мире бело-сине-сером они вспыхивают чёрным искрящимся пятном: тянутся к ночи и дыму, как мотыльки к углям костра, полусонно, обречённо, лениво и пешком. Тащатся промокшие крылышки по серому асфальту, шлёпают по лужам: помните, как двадцать лет назад благочестивый город вырезал из себя нарывающий гнойник? Помните, как плюхнулась на пыльный пол пустого чердака потрёпанная тетрадка? Помните, с какой поспешностью полиция замяла это дело?

Как - будто каждая девочка в этом городе родилась с каким-то интуитивным воспоминанием: одни боялись тьмы и леса, другие спешили в этот лес. Пересекаясь на развилке, одни смеялись, другие вскрикивали от отвращения и страха. Это хороший город, и люди в нём хорошие. Потому что каждые двадцать лет чёрный жнец проводит по его улицам серпом, вычищая всё то, что плохо прижилось. Никто не допустит, чтобы кучка малолетних засранок разнесла заразу. Старшеклассница, ещё только утром оттирающая кровь с подола своей школьной юбки, вечером лезет на чердак и находит там дневник. Уже на следующий день все её подружки знают о заманчиво-интересной городской легенде. Скольких жертв насчитает очередное двадцатилетие? Можно сосчитать по головам: усевшись в кружок, они склонились над газетными вырезками, передавая из рук в руки бутылку, украденную из бара отца.

Кому-то вечером здорово влетит.

А кто-то не доживёт до вечера.

За этими деревьями нет жизни, нигде не кончается этот лес. В этом городе всё чинно, в этом городе всё чисто, здесь всё опрятно и крайне низкий процент преступности. Здесь никогда не терпели

1980 –убийца двенадцати учениц старшей школы так и не был найден

аморальности и грязи

1960 – все десять опознанных тел принадлежат студенткам местного колледжа

, и терпеть не собираются.

1940 – после того, как болезнь отняла жизнь пятерых молодых девушек, работающих в местном интернате, городская управа принимает решение временно приостановить работу учреждения

Здесь нет места тому, что готово распластаться перед первым встречным только потому, что ночью одиноко, холодно и страшно.

Здесь не любят то, что сбивается в стайки. Здесь не ценят такой любви, здесь такую любовь вытравливают с малолетства: достаточно раз в двадцать лет посадить на чердаке или в подвале одного из заразных домов потрёпанную тетрадь и сорняк сам себя повыведет.

- А давайте попробуем?

- Давайте!

 Послушные девочки не отрывают дверь с надписью: «Вход запрещён», умные девочки бросают подозрительные записки в огонь, хорошие девочки доживают до старости. Наглые – дохнут, переломанные в лесу.

Ночь льётся по улицам, ночь не трогает опрятных домов, только в иные окна заглядывает и скребётся: это их время, они загорают в лунном свете, чтобы наутро похвастаться друг перед дружкой очертаниями созвездий на белой коже.

То, что плохо лежит, уносят первым.

Перемалывается зубами только то, что само просится в рот.

Школьницы шепчутся на уроках, разглаживают ладонями мятые юбки,

ты опять не ночевала дома

смеясь, передают друг дружке упаковку мятных конфет,

если учительница учует запах, мне конец, ха-ха

на перемене застирывают посеревшие гольфы в женском туалете

я не успела их снять.

Зёрнышко было посажено, зёрнышко было взращено: когда весь город провожает неодобрительным взглядом одним хочется спрятаться, другим выставить себя напоказ.

- Вечером, за несколько минут до полуночи, надо зажечь на окошке свечу.

Ничего личного, просто естественный отбор: мы пишем на этикетке «Яд» и пускаем пузырёк по кругу. Умирают либо самые любопытные, либо самые глупые. Ни те, ни другие этому городу не нужны.

- Зеркальце прислони так, чтобы в нём отражался огонёк свечи.

Чтобы отражался в карманном зеркальце целый лес.

Чёрный Человек подкрадывается незаметно: его шагов не услышали ни шестьдесят лет назад, ни сегодня. Только после, когда поздно уже бесповоротно и окончательно, разглядит очередная испуганная, обо всём сотню раз пожалевшая, над собой ветви когтистых рук, подавится собственным криком, зажмурится, прогоняя наваждение, почти сразу снова откроет глаза.

Нет рук. Нет плавящих огнём красных глаз. Нет беззубой пасти, нет скрипа прожорливой глотки. Всё испарилось в один миг, и только мятый фантик на окошке свидетельствует о том, что этой ночью девочка была в комнате не одна.

- За минуту до полуночи надо спрятаться в укромное место.

Он найдёт тебя, как ни старайся. Глупые не поверят написанному, любопытные приоткроют дверцу стенного шкафа, чтобы в тот же миг встретиться взглядом с упирающейся головой в потолок фигурой, наблюдающей за притаившейся девочкой.

- Надо отсчитать ровно сто секунд и можно вылезать!

Но из тех семерых, кто погибнет за эту неделю, ни одна до ста не досчитает. Только краем глаза, только полсекундочки, только «посмотреть, правда ли это или очередной вымысел»: каждая помеченная городом встретится с ним взглядом.

И каждая очень скоро умрёт.

- Он, правда, засовывает детей в мешок?

Потерпи, милочка, скоро узнаешь.

*

Первая в кустах, вторая у дороги, третья – ноги налево, руки направо, - в канаве. Сколько там осталось?

Дрожит, ёжась в кровати под одеялом: четвёртая знала, чем может закончиться дело, почему же поставила ту проклятую свечу? Сама себе удивившись, откидывает одеяло и приподнимается на локте: «Позвольте, но, кажется, невозможно иначе».

С того самого момента, как тетрадь попала к ним в руки: каждая всё знала заранее, птички сбились в стайку и, щебеча наперебой, обо всём  договорились. Ах, как страшно жить на свете! Ну что, поехали?

И зажигаются один за другим огоньки, и утаскивают девочек в лес. Девственницы – самоубийцы с затасканным прошлом: скоро наш город станет чист. Умирать совсем не страшно: когда следователь в четвёртый раз переступил порог класса старшей школы, одна из учениц потеряла сознание.

Она будет пятой, кому кровожадный и неуловимый поломает все кости.

*

Город сразу узнаёт, когда их остаётся всего двое: теперь эти девочки неразлучны, теперь они не выпускают друг друга из виду, теперь они не ночуют дома, бегут подальше от города, бегут подальше от леса: так и носятся по кругу.

Тысяча девятьсот сороковой: две молодые женщины, не перенеся открытой агрессии со стороны местного населения, кончают жизнь самоубийством.

Тысяча девятьсот шестидесятый: две студентки – практикантки несколько суток числятся пропавшими без вести после своего побега из интерната, в котором жили и работали.

Восьмидесятые: поиски двух девушек продолжались около недели, в конце - концов найдены мёртвыми в лесу.

Выжившие бегут из города.

- И правильно делают, что бегут. Они понимают. Они знают. Девочки допустили ошибку не когда нарушили правила детской игры, но когда посмели впервые поставить себя выше моральных устоев серых обывателей.

Когда впервые надерзили старшим.

Когда осмелились прогулять воскресную служу.

Когда были пойманы курящими вы же девочки!!  за школой.

Когда впервые взломали замок в баре отца.

Когда с улыбкой на губах раздвинули ноги и впустили в себя зло.

- Они убегают…?

Но не убегут. Куда они денутся, когда на их пути встанет чёрный исполин с корявыми, как прутья и цепкими, как плющ пальцами?

Далеко ли они убегут на переломанных ногах?

И долго ли смогут кричать разорванными глотками?

Мы не дадим девочкам уйти.

Мы не успокоимся, пока каждая не выпишется под отчёт.

Это неминуемая жертва богу Спокойствия и Благочестия. Убирайся на свой остров шлюх, деточка. Среди нас таким не место, - хлопает дверь перед самым лицом, наша статистика точна и безжалостна.

Мы их не убиваем, - приоткрывается на секундочку, - мы просто не спешим помогать.

Дальше каждая из них всё сделает сама: это был её выбор, это её проспиртованные мозги подсказали, что играть со смертью – хорошая идея и только её больная фантазия могла представить, что такая игра в принципе может быть увлекательной. «Храбрецы погибают там, куда боятся ступить ангелы»: девочки, которые любят ночь, должны оставаться в тени, а не выкрикивать себя миру на каждом углу.

- Мы ни в чём не виноваты, - женщина в овощном отделе наполняет свою корзинку, - но если не устранить очаг возгорания, пламя перекинется на тех, кто пока ещё не охвачен огнём.

- А нам этого не надо, - в очереди на почту оживлённая беседа, - мы хотим в спокойствии и благочестии растить своих дочерей.

Мы хотим быть уверены, что они не принесут выродка в подоле.

Мы хотим быть уверены, что они будут беречь свою невинность.

Мы хотим быть знать! уверены, что около наших дочерей не кружит змей-искуситель о семи головах. Мы вырубаем зло на корню: как только установлен источник заразы, зараза отправляется в чёрный холщовый мешок. Чёрный Человек пересекает ночь, Чёрный Человек дышит золой и пеплом, Чёрный Человек двумя пальцами переламывает тонкую шею, но действует оно не по нашему приказу.

- Они сами вызвали его

Надо поставить свечу на окошко

- По доброй воле

Смотри, как интересно!

- Сами подписали себе приговор

У тебя кровь на юбке

- Сами привели его в исполнение

Жди меня на улице, я выберусь через окно.

Им ничто не закон, они сами себе не закон. У них в голове – пустота, катится, подпрыгивает перекати-поле, свищет ветер через дырочки в ушах. Они игнорируют комендантский час – они попадают в мешок. Безмозглые дрожащие от страха пташки понимают, что игры закончились, когда в живых остаются только двое.

- Не слишком прозорливо с их стороны, - клуб любителей домашнего чтения собирается в гостиной, потягивая мятный чай, - но даже забей они тревогу раньше, ничего бы не изменилось.

Эти девочки вышли из ночи, в ночь им и возвращаться.

Гудят по небу тучи, рваные ошмётки облаков проносятся над острым клином голых деревьев.

- А если бы они не стали играть в эту игру?

На лужайке заднего двора собрались все соседи, первая порция шашлыка скоро будет готова и мамаши посылают дочерей с тарелками к мангалу. «Вон, посмотри, какой мальчик симпатичный. Иди, поговори с ним».

- Что если бы они бросили тетрадь?

Звонкий смех разливается по лужайке:

- Не бросили бы, - весёлый голос и холодный взгляд, - ещё ни одна не отказалась.

И не откажется впредь.

Шестая, седьмая, и снова полицейский в школе: молча обводит притихший класс. «Седьмой труп нашли вчера, - с волос капает, попал под дождь. Взгляд равнодушный, глаза красные, воспалённые, он устал и ненавидит этот город, - хватит, мать вашу, нарушать указания полиции и шарахаться по улицам ночами!». Он зря волнуется, больше никого не убьют.

Седьмая ячейка местного морга заполнена, у нас всё по графику и плану: Чёрный Человек насытился на ближайшие двадцать лет.

До нового урожая.

Ренн

- Вот здесь в 90-ые девушек насиловали, - спокойно сказал Петька.

- А во времена наших бабушек в этом месте собирались первые советские сатанисты, - продолжил Колян

- А мне мама говорила, что в этом месте когда-то давно был порт, - сказала Ольга.

Трое ребят двигались к заброшенному зданию, которое являлось целью их сегодняшней прогулки. Они хотели увидеть следы великого прошлого этого интересного места. Хотя бы какие-то зацепки, чтобы развивать тему в будущем и водить сюда уже других своих одноклассников и сверстников.

Они обошли всё здание за час, не найдя ничего оригинального. Только груда мусора и всякой гадости, которая обычно окружает подобные заброшенные места.

Неожиданно из подвала послышалась какой-то шум. Ребята даже немного испугались, но решили никуда не уходить. 

И вот уже через минуту перед ними предстал обыкновенный российский бомж.

- Вы тут что забыли?

- Гуляем просто!

- Просто! Вы тут просто мне спать мешаете! Я может быть увлекательные сны видел, мечтал о счастливом будущем. А тут три каких-то болванчика испортили мне весь день!

- Мы не специально. Простите нас. 

- А за что мне вас прощать? Вы бы мне что-нибудь на жизнь дали и бывайте.

Ребята отдали ему свой недоеденный сникерс, пачку жвачки, бутерброды и бутылку с колой. 

- Я тут уже полгода живу. Здесь тихо и спокойно. Ходят слухи, что в следующем году место облагородят. Здесь будет дорогущий ресторан. Придётся искать новое жилище...

Дижон

Попутчица

1. Свидетельства Сергея М., таксиста компании “Форт-1122”.  Прислано по электронной почте.

Сложно описать, как она выглядела... Да в темноте и не видно. Кажется, красивая, стройная, ничего особенного, рост средний. Когда свет фар выхватил ее силуэт –  и я услышал: “Мне до Федосеевской” - а это улица на окраине города К. - я и не заподозрил ничего.

Как обычно в таких случаях и бывает, она села сзади. Передала деньги – кстати, вполне реальные деньги, вот они, 300 рублей, я специально посмотрел. Удивительно, да? Призрак расплачивается обычными бумажками.

Это случилось рядом с кладбищем? Нет, Успенское у нас в другой стороне, Богородское – тоже, девушка села ко мне в машину на въезде в город, прямо возле знака “Добро пожаловать в К.”

Бился ли кто-то на этом месте? Венков и памятников не стояло, а так, здесь довольно опасный участок – может, кто-то и погибал.

Итак, деньги девушка передала, и я даже услышал, как у нее затренькал в руках мобильник. Обычный нокиевский звонок, ну, вы знаете. Призраки не носят мобильники, да ведь? Она ответила на него даже – но я не прислушивался, не имею привычки подслушивать чужие разговоры.

Да, вижу, ненаблюдательный вам попался свидетель. Я нашел на навигаторе улицу, сообщил диспетчеру о заказе, и тут вспомнил, что номера дома-то она и не сказала. А Федосеевская – улица длинная, домов под сотню. Минут десять придется искать – а парковаться там сложно.

Ну, я и обернулся, спросил.

А ее нет. Просто-таки нет. Исчезла. Испарилась.

Конечно, я слышал о девушках погибших, что тормозят, подвезти просят – а сами давно умерли. Призраки-попутчики такие.

Но они не дают денег. Я еще раз вынул их из бардачка, пересчитал, поднес на свет. Нет, в кучу резанной бумаги не превратились. Обычные три сотенных купюры, какие и бывают.

Холодом от нее тоже не веяло.

И мобильник.

Я увидел, как засветился синим его экран.

Обычный мобильник, самая примитивная “трубка”, сейчас с такими ходят – но очень редко. Без всяких функций, не смартфон. И мелодия нокиевская, самая стандартная. Я притормозил, перекинулся через сидение, не решаясь притронуться к аппарату. Высветилось: “Мама”.  Я не поднял трубку.  Сам не знаю, почему. Страшно? Нет, не было. Просто странное чувство, что это происходит не со мной. Сигнал вызова шел еще секунд десять, потом на том конце нажали отбой.

Так как я был уверен, что призраки не носят с собой денег и мобильников – иначе это не призраки, а не знаю уж что – я собрался с силами, пытаясь подумать логично. На ходу выпрыгнуть из машины она не могла, естественно. Разве что испариться в воздухе...

Я взял мобильник, посмотрел историю вызовов.

Последний был четыре года тому назад. Странно, что телефон так долго зарядку держал. Хоть это старая “Нокия”, сами понимаете, но таких подвигов от аккумулятора сложно ожидать.

Четыре. Года. Тому. Назад. А вызов я слышал минут пять назад, не больше. Своими ушами.

Нет, я ничего не употребляю. Не пью. Курить бросил – так у нас в компании требуют, чтобы клиенты не жаловались.

Сколько лет живу – никогда такого не видел. Правда.

“Вот и у нас в городе появилась своя легенда”, - сказала Зоя, просматривая рабочую почту. Любительский проект, затеянный ею и ее одноклассником и называющийся громко “Легенды города К.”, изначально был обречен на неудачу. Какие легенды в провинциальном городе, основанном всего 100 лет назад? Ничего в нем выдающегося сроду не происходило, чтобы называть это “легендами”. Революции и войны обошли небольшой поселок железнодорожников стороной. Конечно, за долгие годы кто-то умирал, кто-то погибал, но не могли припомнить старожилы ни проклятых домов, в которых бы колдуны занимались своими темными делами, ни разбойников – даже в лихие 90-е “братки” не шалили здесь. И, насколько могла припомнить Зоя, на трассе никто не погибал. Маньяки, убийства, даже крупные ограбления – ничего в криминальных сводках города К. Не значилось. В общем, любителям городских легенд делать здесь нечего. За мифами о самых разных происшествиях – например, о стае черных городских собак, хором воющих “Интернационал” (якобы, в них превратились души казненных “белыми” большевиков), надо было ехать в областной центр.

Зоя и ее друг Андрей, безуспешно покопавшись в городском архиве на предмет “загадочного и таинственного”, решили создать страничку в “синей” соцсети и призвать всех, кому есть что рассказать о “странных и загадочных происшествиях, случившихся в нашем К. За последние лет пятьдесят”, присылать им сообщения.

Ох, нелегкая была это работа! Одни люди описывали бессвязные видения, явно приключившиеся с ними во время наркотического “трипа”. Другие восприняли предложение Зои и Алексея как литературный конкурс ужастиков и завалили собирателей легенд переложениями последних фильмов в жанре хоррор, прочитанных ими романов Кинга или новелл Лавкрафта. В очередной раз прочитав корявое изложение о “загадочном кладбище домашних животных”, написанное школьником седьмого класса средней школы № 12 Никитой А., молодые люди, посовещавшись, удалили страничку. Но кто-то нашел адрес личной зоиной почты. И выслал на него историю. Классическую,про “призрак-попутчицу”. Девушка сначала захотела отправить ее в папку “Спам” - подобная “страшилка” пересказывается на все лады. И “мама” там тоже фигурирует. Вряд ли писал таксист – подобные люди не умеют так хорошо излагать мысли на письме. “Может быть, Никита постарался хорошо написать? Начитался хороших книжек, проверил, чтобы ошибок не было” - подумала Зоя, которую так и подмывало ответить: “Молодец, “пять” за сочинение”. Но какие-то детали указывали, что вряд ли 13-летний мальчишка сочинил подобное самостоятельно. “Надо Андрею показать”, - решила девушка и переслала мэйл на адрес mythbuster165@google.com. “Что думаешь, на легенду тянет?” - добавила она. Посмотрела на часы. Уже к восьми. И так она засиделась на работе. Работала Зоя редактором местного новостного сайта – непыльная должность, позволяющая ей заниматься своими делами. В городе К., как вы понимаете, не так уж много новостей происходило, чтобы, не отвлекаясь, ими заниматься.

Итак, девушка выключила компьютер, собрала вещи, погасила свет и закрыла свой кабинет. Кивнула охраннику, оставила у него ключи от офиса. И вышла на улицу.

Освещение в городе К. осенью – никакое. Луна и звезды, практически. Идя по знакомому маршруту, Зоя продолжала думать о написанном ей “таксистом” письме. И не страшное – вот, местные сочинители и наркоманы, сколько ужасов про расчлененные тела в подвалах описали ей – а все равно мороз от него по коже. Хотя призрак, расплачивающийся настоящими банкнотами и пользующийся, пусть старым, но все же современным аппаратом, также неправдоподобен, как рассказы о старушках-людоедах, которыми спамили их некие личности с никами stalker 134, и cannibalcorpseeater. А вот поди ж ты – зацепило. “Талантливо пишет таксист”, - подумала Зоя. - “Надо было с ним связаться”.

Внезапно из раздумий ее вывели чьи-то шаги сзади. Настойчивый хруст снега. Зоя обернулась, посмотрела через плечо.

Рядом с ней шла девушка. Первое, что заметила Зоя – ее пальто, светло-бежевое, очень красивое, явно из дорогой ткани. От незнакомки пахло мягким и пряным ароматом духов, темные блестящие волосы были стильно подстрижены, узковатые темные глаза умело накрашены. Такие девушки, как правило, пешком не ходят, и в К. таких не заносит даже попутным ветром. Обратила внимание Зоя на то, что нижняя половина красивого, восточного типа лица девушки была частично скрыта высоким воротником пальто. Попутчица, встретив ее взгляд, спросила голосом без интонаций, безразличным ко всему:

“Я красивая?”

Зоя замешкалась ответом. На городскую сумасшедшую незнакомка не походила ничем. Разве что необычайно холеным для провинциального города видом – Зоя усмехнулась: до первой подворотни, лужи,  колдобины. Но такие вопросы ни с того ни с сего на улице задают только пропойцы, от которых пахнет не “Герленом”, а помоечным амбре. Она пожала плечами. “Не знаю”, - произнесла она, глядя в землю. Почему-то поднимать глаза на женщину в плаще не хотелось. Повеяло от нее холодом. “А красива ли я теперь?” - спросила незнакомка.

Что-то заставило Зою развернуться на 180 градусов и убежать быстро, во весь опор, как только могла.

3.      События следующего дня взбудоражили сонный городок. Был убит ребенок – ножом, тело сброшено в канаву, присыпано палой осенней листвой. Проверяли десятки версий – от того, что в городе появился маньяк  до банального ограбления. Но ничего у несчастного 10-летнего мальчишки не пропало. Свидетелей не нашлось, хотя время было самое что ни на есть “детское”. Возвращался с занятий по плаванию – а тут такое... Родители заволновались, искали весь вечер – куда мог пропасть? И нашли мертвое тело...

Зое пришлось освещать эту новость. День выдался тяжелым. Встреча с холеной незнакомкой, возбудившей в ней такой ужас, какой не возбуждал еще ни один из людей, уже выветрилась из памяти под гнетом такой трагедии. Ведь в К. подобное происходило крайне редко. И уж точно не со школьниками. В этот день всех детей из школы родители встречали, а гулять не выпускали.

По окончанию своей смены она созвонилась с Андреем. Встретились они в городском парке, на скамейке у заросшего тиной пруда. Вечерело. Было необычайно тихо – дети сегодня сидели по домам. Поболтали о том, о сем, в том числе, и о письме таксиста.

-        Ты думаешь, это чепуха? - сказала Зоя. - Я, честно говоря, тоже. Привидение с кошельком и мобильником... И сколько можно про попутчицу. Легенда таксистская, среди них ходит таких десяток.

-        А в ней что-то да есть, - задумчиво проговорил Андрей, зажигая сигарету. -  Кстати, ты не думала так – то, что приведение расплачивается за проезд по тарифу и пользуется мобильником, - и есть “фишка”?

-        Пойми же – в легендах не нужно никаких доказательств, иначе это не легенда. Если мы начнем ее описывать в таком ключе, то придется искать водителя, просить его показать мобильник – со всеми вызовами... Ерунда получится. Да и не нужны сейчас никому легенды, когда происходит такая реальность...

Андрей не успел ничего на это ответить, потому что Зоя вдруг вскочила со скамейки и, указав пальцем куда-то вдаль, воскликнула:

-        Вот и она! Как странно?

-        Кто?

-        Новая наша городская сумасшедшая, - шепотом проговорила Зоя, косясь в ту сторону, где заприметила бежевый плащ и стройный силуэт девушки, задавшей ей странный вопрос. Потом она вкратце пересказала историю встречи с ней.

-        Прекрасно. У нас завелась своя Кутисакэ-онна, - сказал Андрей. - Говоришь, рот у нее был скрыт? Точно она...

-        Кто? Совсем с ума сошел со своим аниме, - фыркнула девушка.

-        Не веришь? Набери в “википедии”, найдешь, - невозмутимо отметил молодой человек. - Кстати, любит нападать на маленьких детей. Возможно, и тебя за девчонку приняла.

Зоя и впрямь отличалась маленьким ростом и одевалась в подростковом стиле. Так что только кивнула, а сама на своем смартфоне уже читала про красавицу со страшным ртом и зубами, змеиным жалом, убивающую детей.

-        Чудесно. И какого бока мы связаны с Японией? - проговорила она.

-        Сущности везде одинаковые – и границы с расстояниями им ничто, - Андрей оглянулся. - Кстати, я узнал про водителя, решил сам ему написать. На почту не ответил. Ради интереса решил позвонить в компанию, на которую он работал. Думал тоже, мальчишки балуются, пишут истории.

-        И что?

-        Такой работает, только на работу уже второй день не приходит без всяких на то причин.

Они помолчали. Зоя попросила у Андрея сигарету, - курила только когда сильно нервничала. Зажгла ее и проговорила:

-        Вот и объявилась у нас легенда. Что дальше? Ждать, пока она убьет всех?

-        Ждать, пока она уедет. Она же попутчица, - сказал Андрей.

4.      Обычный рабочий день. Радио неразборчиво что-то бормочет, на трассе пробки. На выезде из К. всегда пробки, Владимир привык. На автобусной остановке он увидел голосующую девушку. Оглядываю – да, неплохо упакована, дорого и со вкусом одета. Что делает в районе промзоны? Может, ее “Мазератти” сломался? Или какой-нибудь бойфренд выкинул ее из своей крутой тачки на обочину? Владимир человек добрый, сразу подумал – поможет за бесплатно. Сегодня в Ч. Он особо не торопился, главное, до темноты приехать – а ходу туда только три часа, но пока утро стоит. Он прижался к обочине, притормозил и открыл переднюю дверь. Девушка наклонилась, и Владимир увидел, что на ее лице надета повязка, вроде тех, что носят хирурги.

- Не подвезете ли до Ч.?

Вот чудо, думает Владимир, туда-то и собирался! Но за бесплатно – нет. Прикинул, сколько бензина потратит, и ужаснулся. Нет, даже красивые глаза и длинные ноги попутчицы не помогут.

- Только это будет стоить очень дорого, - проговорил водитель. - За тысячи две-три согласен, может, еще больше получится.

- Не правда ли, я красивая? - спрашивает девушка.

“Ага, думает, не расплатиться ли натурой?” - подумал Владимир, уже предвкушая ненавязчивый и веселый секс, который состоится у них на первой же стоянке в рощице. Похоть и жадность в нем боролись, но первое победило.

- Ты-то красивая, но... - начал мужчина, но девица прервала меня.

- А теперь? Тоже красивая?

Владимир медленно поднял на нее глаза...

Нант

- А давайте народ запугаем как-нибудь!
- Например?
- Ну, придумаем что-нибудь реально ужасающее. У них там все разом перепугаются, скупят всю еду и одежду с прилавков магазинов, станут меньше гулять.
- Криминальная ситуация в вечернее время на улицах опять же снизится в разы!
- А со здоровьем что делать будем? Там же инфаркты с инсультами у каждого второго начнутся!
- Ну, нам за эту часть проблемы не стоит волноваться. Демография - не наша головная боль. Пусть этим гробовщики занимаются, им тоже надо кушать!
- А конкретные предложения по кошмаризации обстановки в обществе есть? Или это только голая теория сейчас была от вас.
- Случилась авария на одном из заводов в соседней области. Химикаты по воздуху уже завтра дойдут до нашего города.
- Крепкая идея. Можете уже завтра в утренний эфир её подробросить и во все местные электронные СМИ?
- Да, отправим на реализацию. 

Прошло два дня...

- Слышала мэра убил какой-то псих.
- А на остановке бабушки говорили, что мэр сам выпрыгнул из окна.
- Не выдержал сучонок правды. На его совести вся эта катавасия в нашем городке...