|
В данном разделе публикуются рассказы авторов, которые были написаны в рамках специальных литературных конкурсов ЛитКульта.
287 |
Я видел чудеса в Нью-Йорке, но такое – впервые.
Здание ООН казалось мне одним из самых безопасных в мире до этой секунды. Всё произошло мимолётно. Переговорная комната, украшенная гипсовыми узорами, наполнилась сладким запахом, который я никак не мог вспомнить. От него слиплось всё пространство. Все звуки, даже самые звонкие – от упавших чашек, блюдец, ложек – превратились в едва слышное хлюпанье. Красные обои с геральдическими лилиями стали ярче. Старые портреты с незнакомыми мне людьми очень быстро задрожали, казалось, они поворачивались, бросая взгляды по углам комнаты. Стало не по себе. Я крепко вцепился в подлокотники кресла холодными пальцами.
Все присутствующие, кроме меня, неожиданно замерли, запрокинув голову назад. Их рот раскрылся в безмолвном крике, а локти потянулись к потолку, словно к ним привязали невидимые ниточки. Затем люди взлетели, повисли в невесомости: моя охрана, помощники – все стали похожи на мягких чучел, что делают фермеры в надежде отогнать вороньё. Я не слышал, дышат ли они, не чувствовал, дышу ли сам. Мне казалось, что я мчался привязанный к носу скоростного поезда, но при этом, не двигался ни на дюйм. И самое страшное – я уже пережил всё это полгода назад, только в Берлине, на саммите "G8".
Неожиданно кто-то отключил псиоружие. Я глубоко вдохнул. Дверь открылась, и в комнату вошли два человека, одетые в чёрные деловые костюмы. Один из них удивлял очень высоким ростом, он даже чуть пригнул вытянутую голову, чтобы не удариться о короб. При нашей первой встрече, он преставился - Мистер Алоут. Второй гораздо ниже, со страшным перекошенным лицом, вытянутым чуть в сторону. Ещё тогда, увидев впервые, я подумал, что к его голове идеально подойдёт сечение Фибоначчи. Выгнутый в сторону нос, как у боксёра, глаза и брови на разных уровнях, как на рисунках Пикассо. Он называл себя - Эноуб. Вместе они походили на абсурдных героев комиксов, нарисованных психически неуравновешенным художником. И я чувствовал, что вместе с ними нахожусь в нарисованной вселенной.
Незваные гости будто не замечали висящих в воздухе. Они сели передо мной на кожаный диван, положили на стеклянный столик предмет, похожий на планшетный компьютер, и открыли глаза. Удивительно, но всё это время они передвигались с опущенными веками.
- Моё почтение, господин президент, - начал разговор Эноуб. - Вы нас помните? С нашей последней встречи прошло сто восемьдесят суток.
- Я вас помню, не беспокоитесь. Вы снова напали на главу государства...
- Мы не хотим конфликтов, - присоединился Алоут. - Никто не пострадает. Это всего лишь продолжение наших деловых переговоров.
- Я уже всё вам сказал в Берлине. Концессия исключена! Не знаю, откуда вы прибыли, но здесь не заключают подобные сделки, - эти господа лоббируют аренду планеты Земля на сто лет, для добычи ресурсов. Главы всех государств подписали этот договор, осталась только Россия. После первой встречи, я доложил об инциденте службе безопасности, но в процессе расследования, следов деятельности иностранных спецслужб не нашли. Ни один человек из моей свиты не вспомнил, как висел под потолком, ни одна камера не зафиксировала двух странных мужчин. Такое можно было провернуть только с помощью внеземных технологий. Я чувствовал, что остался с ними наедине. Никто не смог бы мне помочь: ни охрана, ни армия, ни флот, ни ядерные ракеты.
- Андрей Николаевич, мы поняли свою ошибку, - продолжал Алоут. – И готовы предложить подобающую плату. Прошу выслушать наше новое предложение. За подпись в договоре на концессию вашей планеты Земля, мы предлагаем вам другую планету.
- Планету?
- Именно. Свою планету. По законам вселенной вы будете являться единственным владельцем, - подтвердил Эноуб. - Она пригодна для существования. Там нет разумной жизни. Состав атмосферы, климат, гравитация – полностью соответствуют планете Земля.
- Что я буду с ней делать?
- Жить. Создавать новую цивилизацию. Позвольте всё показать, - Эноуб провёл рукой над планшетом, и мы оказались внутри сферы, как мне показалось, из синего стекла. Затем в комнате вспыхнул яркий свет, а когда погас, мы уже появились в другом месте.
Вы когда-нибудь видели Новую Зеландию, хотя бы на фотографиях? Её сложно перепутать с другим местом. Зелёные вершины гор соседствуют со снежными пиками, а первозданные луга, долины и пушистые леса примыкают к совершенно чистым лазурным берегам океана. Только в небе горит зеленоватое солнце, и виднеются два золотистых окольцованных спутника, похожих на Юпитер. Наверное, кто-то копировал эту природу с нашей, с помощью «3D-принтера», неизвестных технологий терраформации, или Бог так распорядился. Первые мгновения я никак не мог надышаться кристально свежим воздухом. Опьянев от наслаждения, мне казалось, что сейчас упаду в мягкие изумруды. А сопровождающие смиренно ждали моих первых слов.
- А что если вы меня обманите?
- Если бы мы хотели вас обмануть, то, скорее всего, просто уничтожили всех жителей планеты. Наша цивилизация не захватывает колонии, мы действуем в рамках вселенских законов. После концессии, мы уйдём, а землянам останутся наши технологии. Но, как мы и говорили ранее, в течение ста лет наше присутствие должно быть тайным для жителей.
- В случае согласия, вы можете взять на эту планету кого захотите, - продолжал Эноуб. - Доставку на планету и обеспечение временным жильём, мы возьмём на себя. Здесь можно построить новый мир.
- Мне нужно подумать!
Я очнулся в самолёте, на борту «Номер один». Вокруг меня сидели всё те же люди, которые несколько минут назад, висели, как пойманные рыбы. Они ничего не помнили, и уж точно не знали, что я побывал на другой планете.
То, что я хотел сделать, было просто грехом или предательством?
Я думал об этом днём и ночью. Как мне поступить? Как мне отказаться или согласиться на сделку, чтобы не навредить родине. А какое у меня будущее на этой родине? Я не могу никуда поехать без чёрного чемоданчика, без армии охранников, без отягощающего государственного долга. Пройдут года, и я сгнию на пенсии, запертый на подмосковной даче. Я люблю свою страну, но что это меняет? Народ её не любит! Где этот народ? Он обмельчал и тащит на дно мою родину. Во время концессии у них может появиться шанс, они получат новые технологии, возможно, это и есть, то самое «пришествие», которое они так долго ждали.
Я убедил сам себя и уверовал, что поступаю правильно.
В кремлёвском коридоре звучали только мои шаги. Приятное безлюдье и уже знакомый сладковатый запах. В открытых кабинетах виднелись подвешенные в воздухе коллеги. В зале совещания кабинета министров, меня уже ждали старые знакомые – мистер Алоут и мистер Эноуб.
Они внимательно изучили список людей, которых я хочу забрать, а после Эноуб сделал два росчерка пальцем, словно карандашом - "Мы убираем из списка Ричарда Докинза и Жака Фреско".
- Почему? - возмутился я. - Вы сказали, что я могу взять кого угодно, даже королеву Англии.
- Андрей Николаевич, вы правы, - вступился Алоут. - Но у нас для них есть персональные предложения, надеюсь, вы поймёте нас.
Я их понял. В моей команде и так хватало инженеров, футуристов, трансгуманистов. Немного сомневаясь, я всё-таки подписал договор «О концессии планеты Земля на 100 лет». Договор, к слову, уже был утверждён Государственной Думой и Советом Федерации. Тогда мне стало интересно, какова была плата каждому за участие в этой сделке? Сколько у них ещё есть ненужных планет? Ратифицировали договор на закрытом заседании ООН, но я уже был за миллионы световых лет от этих событий.
Я, и все мои близкие стоят целую планету.
Благодаря этому решению, мы все начали новую жизнь. Всего триста человек, лучшие из лучших, по моему мнению, близкие из близких. Они даже не поняли, как очутились на неизведанной планете. Кто-то подумал, что он умер, кто-то решил, что его похитили инопланетяне, и предлагал начать боевые действия против агрессора. Я быстро привёл всех в чувство и дал новую цель. Рассказал, как важно сейчас отбросить страх и начать жизнь сначала. Построить города, начать исследование природы, заложить основы новой цивилизации. Тем более никто кроме меня в этом уголке космоса, не знал, какой ценой нам достались эти возможности.
Среди леса, находилась наша временная деревня, состоящая из куполообразных домов белоснежного цвета. Все пункты договора были выполнены. Нам предоставили несколько звездолётов, оружие, запас провизии, уникальное строительное оборудование, позволяющее менять структуру камня, металла, дерева, а самое главное – нам не мешали. Мы решили не цепляться за старые ценности финансовой системы, которая порождала лишь неэффективность и дефицит, и разработали оптимальный собственный путь развития колонии. Мы надеялись построить общество, нацеленное на потенциал и возможности каждого человека, а не отдельно взятых избранных меньшинств. Мы не могли себе позволить даже закладывать кирпичик старых понятий, дабы не создавать хотя бы намёк на разрушение подаренного нам райского уголка. Просто не имели на это право.
В первый день, проведённый на новой планете, никто не хотел ложиться спать, чтобы не терять время. Столько ещё предстояло сделать, столько узнать! Но тридцати часовые сутки вымотали нас всех. Изумрудный закат манил неизвестностью. Завтра будет новый день, будет новый мир.
Меня словно насильно выдернули с глубины океана.
Лопатки и локти больно упирались в твёрдую плоскость кушетки, глаза ныли от яркого света, а во рту чувствовался привкус металла. Стеклянные лепестки медленно открывались передо мной. Я не понимал, как сюда попал? Уснул или потерял сознание. Может быть это секретные помещения, о которых мы не знаем? Массивная металлическая дверь с овальным застеклённым окошком открылась. В помещение вошёл молодой человек в белой униформе с неизвестными мне нашивками.
- Уже пришли в себя? - поинтересовался он, что-то фиксируя в планшете. - Андрей Николаевич, вы не прошли испытание. На руководящие должности в бункере вас не назначат. Эпоха глобальных войн требует жёсткой проверки. Мне очень жаль. Вы, наверное, ещё не можете отойти от...
Из-за спины парня появился рослый мужчина, одетый в костюм химзащиты.
- Не прошёл? - через противогаз его голос звучал приглушённо и пугающе неестественно. На вопрос последовал лишь кивок. - Тогда его в расход. Приказ службы безопасности.
В комнате появился ещё один незнакомец в химзащите и меня вытащили из стеклянной капсулы.
- Что происходит? Я – президент Первой Колонии России! Отпустите меня немедленно! - я надеялся докричаться до своих. Человек, державший меня под правое плечо, слегка ослабил хват и начал связываться с кем-то по рации. Те, кто, по-моему, мнению тащили родину на дно, уже тащили меня по тёмному коридору, вглубь тоннелей. Ноги не слушались. Дышать становилось всё труднее. Спустя некоторое время мы пришли в просторный атриум, который венчала огромная округлая дверь, похожая на те, что используют в банковских хранилищах. Она с грохочущим скрежетом открыла свою пасть. Меня грубо вытолкнули на красный свет. Секунды я ничего не видел. Постепенно яркая пелена проясняла очертания мира. Но миром увиденное я бы назвал в последнюю очередь. Натуральное воплощение ада, какое не мог себе представить Данте. Пылающие облака, как тлеющие куски хлопка. Развалины многоэтажных домов, скелеты машин, искорёженные остовы танков и обглоданные трупы вертолётов. Всё смешалось, сплавилось в единое. В моей груди кто-то в припадке забился и его голос отдавался в голове - «Где я?! Это Земля?! Меня телепортировали обратно?! Это я виноват в катастрофе?! Они же просто хотели добывать ресурсы!»
- Зачем вы мне это показываете?! - неистово закричал я.
Приставленный к затылку холодный металл пустил по всему телу лёгкий электрический ток. Ожидаемый выстрел навсегда остался острой болью в ушах. Дальше была лишь тяжёлая и вязкая глубина океана, в которую меня снова насильно погрузили.