Хранитель Вавилонской библиотеки (Автор №2)

Кощунственно и чудовищно то, что творит с нами время. Ещё вчера, казалось бы, ты держал жизнь за горло, а сегодня она держит тебя. И ты ни холоден ни горяч. Ты тёпл и не догадываешься даже, насколько жалок, нищ и слеп...

      Я заметил его издалека, и засомневался: он ли это? Мы не виделись с ним пару лет и я даже представить себе не мог, насколько способен измениться человек за столь, казалось бы, короткий отрезок времени. Я окликнул его. Он оглянулся, и я увидел перед собой опустившегося, умирающего старика. "Чувак, тебе же всего лишь сорок!" - прошептал я в пустоту от отчаяния. Видимо он услышал меня и занервничал. Задвигал хаотично руками. И этот его жест я истолковал, как предупреждение, не приближаться к нему. Но как же так?..

     Человек, которого я знал много лет, с кем учился в одном классе и кого считал ходячей библиотекой, больше таковым не был. Небритый, неопрятно одетый, с опухшим одутловатым лицом, явно с похмелья, он походил больше на бомжа, чем на человека, которым я в свое время восхищался. Его домашнюю библиотеку, книгами из которой я зачитывался, я называл в шутку Вавилонской. И она действительно была для меня тем самым загадочным шаром, центр которого находился в одном из многочисленных шестигранников. Три тома Борхеса поочерёдно кочевали с её полок на мои, пока я не зачитал их до дыр. Это из этих книг я узнал о существовании тайных шестигранников, на стенах которых находилось по пять полок с тридцатью двумя книгами одного формата. Я удосужился заглянуть в каждую страницу этих эзотерических книг. Чувак, ведь всё это было!.. И вот я смотрю на тебя и еле сдерживаю слезы. Какое - то необъяснимое чувство тоски и потери, лишает меня дара речи. С тобой надо о чем-то говорить, а я не знаю о чем. Нет, я тебя не жалею, ибо жалеть других, это на самом деле жалеть себя. А себя я жалеть не собираюсь. Человек не для этого рожден. Человеку необходимо, чтобы им восхищались. А я смотрю на тебя и понимаю, что это и есть то самое разрушение личностной целостности. Видимо, мир в котором ты существовал, по какой-то причине рассыпался на мелкие осколки. И меня, как консультирующего психолога переполняет любопытство: что случилось, чувак?

   - Ты наблюдаешься у врачей? - поинтересовался я. Глаза его суетливо забегали, и мне показалось, что он кого-то ищет.

   - Этот город ворует у меня мою самость, — сказал он. - И я чувствую, как вместе со мной каждый день исчезает и что-то слишком личное, интимное. Ты только взгляни на них, — он кивнул в сторону автобусной остановки. - Это же живые мертвецы. Жизнь издевается над ними, а они радуются. Чему вы радуетесь?..

   - Чувак, ты это кому?  - удивился я. - Мне кажется... Тебе надо посоветоваться с врачом. У тебя явное биполярное расстройство. Ты знаешь б этом? Он засмеялся.

   - Это все из-за них. Знаешь в чём разница между мной и ними? - спросил он и не став ждать ответа, пояснил: - Они верят. А я знаю... А ты знаешь?.. Вдумайся только, она запретила мне видеться с дочерью. И теперь я вынужден часами дежурить у её двери. Когда она уходит на всю ночь, девочка открывает мне дверь. И мы долго с ней разговариваем. Но вот уже месяц, как в их доме появилась эта важная гусыня с двойным подбородком. И теперь я не вижусь с дочерью.

   - Кто эта женщина? - прервал я его.

   - Цербер! - сказал он и заплакал. - Поверь, я пытался жить, как все. Но я изначально был обречён.... Может мне уничтожить их на хрен? Сжечь публично?

    - Кого, чувак?-

    = Эти бесполезные книги... 

    -  Книги?

    - Да... У меня был ключ к порталу чужого опыта, однако в эту сокровищницу духовной мудрости путь мне был заказан. Коль родился телёнок с лысиной, с ней он и помрёт.

   - Не говори глупостей. Чувак, ты же был лучшим в нашем классе.

   - И что с того?

   - Как это что? У тебя были такие возможности. Ты поступил в самый престижный столичный ВУЗ. Почему ты бросил его?

   - Потому, что встретил её.

   - И что?

   - Ничего... Детей с ней мы так и не завели. Потому и разошлись. Я винил в этом её. Но виновен был я. Она не была бесплодной. Выйдя замуж повторно, она родила ребёнка. Но к тому времени я также растил дочь. Знакомые за глаза перешёптывались, мол, не от меня она. Я старался не верить сплетням. Однако семена недоверия были посеяны. И это разрушало меня изнутри, убивало во мне личность. Мне стала надоедать семейная оседлость. Одним словом, со второй женой я тоже не ужился. Бросил одну с годовалой дочерью. После развода меня еще долго мотало по свету. Я менял города, подруг и друзей, пока в конце концов не остепенился. Вернулся в родительский дом, поближе к дочери и к сестре. Это были единственно родные мне люди. Однако жена не хотела, чтобы я виделся с дочерью. и всячески препятствовала этому. В прошлом году сестра неожиданно умерла. А я загремел в больницу. Но не болезнь меня испугала. Когда мой лечащий врач поинтересовался, кто из близких людей смог бы присмотреть за мной, я вдруг поймал себя на мысли, что таковых людей у меня нет...

     Он замолчал и полез в карман за сигаретой.

     Зазвонил телефон. И я, чтобы отвлечься, с радостью ответил на звонок. Уже разговаривая, я увидел, как он нырнул в полуоткрытую дверь водочного магазина, словно в алчную пасть далёкого прошлого и я подумал: Прав же был Борхес, для того, чтобы умереть, ничего и не требуется, кроме как быть живым...