Мир в чашке чая (Автор №4)

Берег - застывшее стекло души. Буква О, обработанная специальным образом, покатая, тернистая, очень хитрая и очень большая. Она прикинулась мирозданием и пытается обмануть тех, кто наверху. Не зря говорят, что вселенная может быть расположена внутри электрона. Но чашка! Какая в ней сила! 

Пушкин сделал глубокий вдох и погрёб дальше. Море чая было бесконечным. Ни на начала, ни конца. 

- Эй, кто в чае! – прокричала ему сверху чайка. – Я помню чудное мгновенье! 

- Лети к черту! – ответил он. 

Не было сил, чтобы освободить дух эмоций, не было ничего, что совмещало бы слои бытия и давала надежду. Жил ли он когда-то в мире? 

- Эй, в чае! – послышалось из глубины. – Я памятник себе воздвиг нерукотворный! 

Кит! Синий, белый, коричневый, чайный. Как звать тебя? Дантес? Онегин! Ленский! 

 Да, Бог, Демиург, Гигантский играющий младенец, Менеджер Искусственной реальности, любой мог придумать эту игру. Никто не возвращался назад. Чай не описан в Бардо Тхёдол. 

- Я до тебя доберусь! Посмотрим, как тогда заговоришь! – прокричал Пушкин в ответ киту. 

А теперь – плыл пароход, и никому не было до него дела. Лишь Она.  

- Эй, чае! – засмеялась она надменно. 

Прекрасная. Возвышенно-эксцентричная. Но носят ли демоны имя Татьяна? 

Пароход удалялся. Неужели он был обречен стать заложником этого мира? Может быть, и Сизиф начинал так же?  

Но тут сверху нависла тень. Летающая тарелка! Вниз упала веревочная лестница. 

- Эй, в чае! – раздалось сверху. – Поднимайтесь по лестнице. Я – Элвис! 

Пушкин забрался на борт.  

- Ну вот, дружище! – Элвис похлопал Пушкина по плечу. – Мелочи жизни. Я сам был когда-то обречен плыть в море Джек Дениелса. Но все изменилось. Живи сам и дари жизнь другим – вот мой сегодняшний девиз. 

Элвис нажал на кнопку, и тарелка, разрезая безмолвие, устремилась в веселую даль космоса. 

- Долой чай! – засмеялся Элвис. Впереди нас ждут миры рок-н-ролла! Вперед! Все только начинается.