Голод

Хлеб от земли, а голод от людей:

Засеяли расстрелянными, - всходы

Могильными крестами проросли:

Земля иных побегов не взрастила.

Снедь прятали, скупали, отымали,

Налоги брали хлебом, отбирали

Домашний скот, посевное зерно:

Крестьяне сеять выезжали ночью.

Голодные и поползли червями,

По осени вдоль улиц поползли.

Толпа на хлеб пялилась по базарам.

Вора валили на землю и били

Ногами по лицу. А он краюху,

В грязь пряча голову, старался заглотнуть.

Как в воробьев, стреляли по мальчишкам,

Сбиравшим просыпь зёрен на путях,

И Угличские отроки валялись

С орешками в окоченевшей горстке.

Землю тошнило трупами - лежали

На улицах, смердели у мертвецких.

В разверстых ямах гнили на кладбищах,

В оврагах и по свалкам костяки

С обрезанною мякотью валялись.

Глодали псы отгрызанные руки

И головы. На рынке торговали

Дешёвым студнем, тошной колбасой.

Баранина была в продаже - триста,

А человечина по сорока.

Душа была давно дешевле мяса,

И матери, зарезавши детей,

Засаливали впрок: "Сама родила -

Сама и съем. Еще других рожу..."

Голодные любились и рожали

Багровые орущие куски

Бессмысленного мяса: без суставов,

Без пола и без глаз. Из смрада - язвы,

Из ужаса поветрия рождались,

Но бред больных был менее безумен,

Чем обыденщина постелей и котлов.

Когда ж сквозь зимний сумрак закурилась

Над человечьим гноищем весна

И пламя побежало язычками

Вширь по полям и ввысь по голым прутьям, - 

Благоухание казалось оскорбленьем,

Луч солнца - издевательством, цветы - кощунством.

1923