Грибы Берсерка

Вечер  плёл  сеть  свою  и  над  городом  плыли  посты:
облаков,  миражей,  голосов.  Мир  до  первой  звезды
был  капризным  ребёнком,  что  требовал  внешних  сует.
Ночь  придёт,  успокоив  прохладой  безлюдья  проспект.

Я  оделся  и  вышел  -  так  тени  спешат  на  войну,
так  подводные  скаты  глядят  на  небес  глубину.
Словно  снятое  скальпом  льняное  волос  полотно  -
всё  стремится  к  финалу,  желая  облечься  в  одно.

Кто  валькирия  здесь,  кто  эриния  здесь,  кто  здесь  кто?
Я  открыл  три  страницы,  закончился  тем  первый  том,
во  втором  было  то  же,  но  мельче  и  гаже  был  текст,
присмотрелся  к  толпе  -  их  так  грубо  разводят  на  секс,

на  дешёвое  пиво,  на  лесенки  тухлых  карьер,
на  тупые  просмотры  TV,  дорогой  интерьер,
на  смешки  в  подворотнях  -  записки  влагая  им  в  рот
толпократия  -  голем,  как  чей-то  холодный  расчёт.

Место  Солнцу  -  не  здесь.  Лучше  внутренним сном говорить,
лучше  -  маршем  опричненным  к  правде  спешить  во  всю  прыть,
лучше  -  мантру  горланить,  что  -  узок  игольный  просвет.

 Я    отстал  от  толпы,  я  блюю  цианидом  газет.


Я  смешон,  словно  якорь  для  шторма,  фонарик  для  тьмы,
но  во  мне  стало  пеплом  -  смиренное,  бледное,  мы.