Томик Мандельштама

...Что ж, оказаться неизвестно где,

пустым по объявлению приехать

в надежде заработать на орехи,

пропеть, как птичка, что-то о труде

тяжёлом, приземленном, муравьином,

на низшем уровне родного языка,

где первый голос - паспорт гражданина

и остальные документы мужика.

Мы проезжали мимо рынка "Лира",

но о служении никто не помышлял.

Я спал, мне снился список бригадира,

в котором галочка фамилию нашла

и с криком выкрала фамилию из списка.

И, налетев, разворовала остальных

в минуту стая галок стимфалийских,

сверкая лезвиями пёрышек стальных.

Мой сон рассеялся, когда мы подъезжали

к объекту стремному в четыре этажа.

В проходе чья-то, скомкана, лежала,

как банка из-под энергетика, душа.

В дороге в окна, как в себя, смотрели люди,

жуя, скребли по мискам гаджетов своих

большими пальцами... Но кто мы и откуда,

когда остался в голове последний стих -

необустроенный, живучий, неминучий,

дающий силы оказаться налегке

в тяжёлой общей безымянной куче,

с единственною книжкой в рюкзаке.