Восточные песни 2

Рождаюсь всегда с тобой
и вместе мы умираем.
Проходим одной тропой
до строгих законов рая.
Наш лотос несёт вода
на толщи речного ила.
Подводные города
давно им заполонило.
Но воск не даёт тонуть,
и стебель струной натянут.
Встречает цветок волну,
бессмертия зная тайну.

***

Я - странствующий факир.
Глотаю огонь бездушный.
Пылающий эликсир
зачем-то внутри мне нужен.
Змеино дымятся дни,
упорно шипя на пламя
и прячась в сырой тени,
где спит беспробудно память.
Срывается дождь с небес.
Не станет огонь слабее,
пока не пройдёт процесс
заклятия древних змеев.
В их танцах утонет мир, 
разрушатся сотни башен...
Как странствующий факир,
я верю лишь в дух бродяжий.

***

Ты правишь своей игрой.
Для цели находишь средства.
Следит за твоей рукой
невидимый ряд последствий.
И шахматной жизни ход
сужает объём владений.
В квадратности несвобод
теперь непонятно - где мы.
По белой идёшь тропе,
а я прохожу по чёрной,
готовя сюрприз тебе
невстреченно-обречённый.
И поле пустых надежд
не выглядит однородным.
На каждом шагу - рубеж,
безвыходные исходы.

***

Не буду растить цветы
на твёрдой песчаной почве.
Не могут они цвести
под ветром сухих пощёчин.
Не станут моим венком -
плетением для гаданий,
и плыть по волне песков
до пристани безымянной.
Земля ждёт дождя глоток,
траву изжевав до корня.
Напиться желает впрок
водицею животворной.
Помчится ручей к реке.
Река окунётся в море...
Начало - в одном глотке.
Цветы для венка - в наборе.

***

У света не хватит люстр
для вечера и для ночи.
Твоя мне знакома грусть,
в которой верх позолочен,
а низ - в роковой тени
тончайших листов сусали.
Привычку твою темнить
люблю. Но светить устали
нам люстры. Дождёмся дня,
где свет раздаётся даром.
Позволь разглядеть тебя,
развеяв ночные чары.
Твою понимаю грусть,
привыкшую к позолоте,
но солнце любить учусь
и яркость его свободы.

***

Хозяин ты и король
сердечной моей саванны,
в которой я - монополь,
единый и первозданный.
Магнитом без полюсов
тебя притянула тайна
кустарников и песков.
Дипольность неактуальна
для диких забытых мест,
невидимых в макромире,
где сотни чужих божеств
тебя вознесли кумиром.
Как лев и король зверей,
ты будешь их центром воли.
В саванне твоих кровей
останусь я монополем.

***

Твой взгляд из далёких снов
ворвался в мою реальность,
пройдя через ряд постов
сознания. Воздух ранен
молчанием, тишиной.
Безмолвие стало нормой
для тёмной поры ночной.
А мысли находят формы,
похожие на слова,
узнавшие суть беззвучья.
Реальная жизнь - во снах,
а всё остальное - случай.

***

Змее не смотри в глаза,
и будет твой Нил спокоен.
По водам дни заскользят,
а пО бездорожью кони
аллюрную красоту
растянут, не зная плети.
Пшеницею зарастут
пустынные раньше земли.
Кувшин кто-то разобьёт
случайно, где змей гнездился.
Не будет с тех пор забот 
и яда в живой водице.
О, славный, могучий Нил!
На сутки взгляд полосатый.
Гипноз ночи пересиль -
змее не смотри в глаза ты!

***

Египетская слеза
спускается каплей с неба.
Бесценная фируза
возносится не колеблясь
над смертью. Тутанхамон
вложил юность жизни в камень.
Как правящий фараон,
воздвиг в бирюзовом храме
престол. Ядом мелких змей
внизу постамент пропитан,
но цвет голубых костей
умерших людей - защита.
Персидской легенды суть
проходит столетья гидом,
бессрочную бирюзу
скрывая под пирамидой.

***

Из шёлка волнистых дюн
и властных речей прибоя
чертоги я возведу
для вымышленного героя.
Морская волна спешит
оставить на жарком кварце
следы. Нанести визит
и в синем исчезнуть глянце.
Гадание на песке
судьбу завлекает в сети.
На каждом её витке
рисуются силуэты.
Шатёр голубой готов.
Колонны подняли своды...
Появишься из песков,
а может, из бездны водной.