Neskladooshkee (голимое в понедельник)

Гвоздем был вбит момент

В голимый понедельник.

Медуза, закрытая в ведро, что заторчала от рожденья в виде головы,

Всё ищет пункты наслажденья

А потому, допустим: океан говна, а ты – рязанский аргонавт, и ты плывешь, и где-то там – руно

Что делать, чтобы радость заструить? Логично: использовать все функции сознанья,

Луч самообмана, молекулы зацикленности на, посылы на, увитые в рулон

Отдельных слов.

А если стих? Добавим же сюда, допустим, Переделкино. Какого хуя? Да просто так. Добавим, скажем так, Венецию (когда-то Полозкова ездила туда, проветрить передок),

А складывать – сейчас другие тренды. Сойдет и так.

Цинизм момента тут лишь в том, что нет его, цинизма.

Чтобы словить кайфец, торча на лоне Оруэлльских сосен,

Необходимо вдруг себя пересобрать.

Так вот – слепоты и глухоты, в них нынче сахарок вполне отчетлив, немного жидок, немного – страуса, а также – Шамана вместо Штраусса, а хочет – включи Ру-Туб, и будет Штраусс,

А можно взять AI, неистово вздрочнуть нещастным ЭГО, и быть как будто при делах

И – кроме шуток – поэты соревнуются. Реально.

Уж завтра мир осыпется в Китай, а может быть, тебя поймают по совокупности немого заподла, или ты будешь гнить до 90 лет, гоняя внутри своей медузы сантименты –

Но нифига. Идёт соревнование за суету, в контексте муеты, в одежде зуеты, а, ладно,

Пора заканчивать. Я просто руки тренирую, чтоб не кричать, что я – никто, ничто.