Шаги

Дань очевидна. День бескровен.
За Щучьим озером Некрополь зрим,
где Анна или в клавишах Бетховен,
или в шкафах висящие плащи
так соразмерны вздохам живших
и многое меж ними ищем,
что в траурной горсти не уместим.

Иначе у лисицы или птиц,
незначащих
и оттого незримых.
Где воронёнок выпал из гнезда
была среда –
я мимо шла и щурилась от дыма,
со мной собака да батон под мышкой,
нарезанный, но преломлённый мнимо,
как будто судьбы воронят не пустяки.
Не лезь спасать, всё это слишком,
не зная птичьей жизни ни строки.

А он смотрел в надтреснутое небо,
и не искал моей руки,
и моего, увы, не трогал хлеба.
Четверг отстал на полверсты:
я прячу взгляд, но палое не слепо,
так мёртвый глаз виднее сквозь кусты.

Окреп мой ворон и теперь идёт по следу,
рычит собака, и под чёрной курткой зги
сокрыта точка, но уже плечом задета,
и оттого страшнее за спиной шаги.