Ковёр, который помнит все секреты и сплетни

Россия – родина ковров. Туркмения, пожалуй, тоже.
Я знаю, выгляжу моложе. На мне такая пыль веков,
что три отменных пылесоса на личном кладбище слонов.
Я ж жив, здоров.
Чуть облысел – на то и осень.
Зато нет пародонта дёсен и на десятку не присел, как эвон эта тётя Мотя, супруга мятного царя, сутяжника и подлеца: вчера мочился на меня.
Соседи зрели сей позор (повешен нынче на забор).
Распните! Я молчать не буду.
Я сам себе и ода, и судья, первопрестольник сам, сам ты овца: Орлов на мне с Екатериной… С меня Малевич рисовал картины, к примеру, знаменитую «Квадрат».
А инспирированный брат топтал конём – тяжеловозом.
Рубил мои сусеки Хазбулат. И чижик-пыжик с красным носом вертел вола на мне стократ.
Яга катала колобки и пять доносов понаслышке. Бежали розовые мышки – чик хвостиком: и Чио-Чио-Сан всплыла железным водолазом, жила с экстазом и пивасом, а позже съехалась с консьержкою на вписке.
Ну вот, подсох. Молись и кланяйся, Иуда.
Я расскажу тебе про чудо: от наших Грязных Локотков подписан в чартер до Сеула.
Ну что, ей-богу, воешь, дура!
Теперь меня не удержать!
С Мюнхгаузеном пострелять и облака в горох раскрасить – такой завидной ипостаси …
Ах, господа, ну хватит ссать!
Зелёные глаза не на беду – я ветра жду.
С Канзаса дорогая Элли давно дошла до мудреца и тащит крылья от Пегаса (не жив курилка из Шираза).
Паласы пусть скрывают щели, а мне пора.
Пора убрать с меня гантели.
Не то я вспомню, кто у вас в роду – был сам обманываться рад: про радугу и маскарад.
И про вчерашнюю козу, про труп Иваныча в шкафу, про незаконченный филфак и про негаданный стояк…
Как всё мелькает, как несётся, гроза сверкнёт – земля трясётся, пылит дороги полоса…
Ну, здравствуй, небо! Это я.