Тридцать второе октября / Продлёнка (эпос)18+

Такие времена – созреет час,

где таракан, домашний мой питомец падёт на стол в отраве биться –

ему рассудок изувечит яд,

а клоп впотьмах уронит на́ пол

свой резонёрский аппарат и отсосёт

в последний раз хлоргексидина,

пролитого врачом из скорой.

И кто-то чистоплотный и приятный

меня положит в свой кармашек пятый и туго застегнёт на болт.

А в старом морге дел других не будет –

лежать, разглядывая пальцы на ногах, их благородную землистость

и биркой потрясать, пугая тётеньку со шваброй,

воображая ту с косой,

да нюхать чистый запах хлорки –

как хорошо надраены полы,

ходить не надо –

ведь на ногах прижит грибок от жизни.

Зачем же портить чистоту убранства и повергать в инфаркт намытых женщин?

У них рубец и так. У каждой третьей –

ужасный шов, зашитый через край.

Надушены чертовски – спиртом.

Так страшно в дурака на раздеванье, но здесь других с собакой не сыскать.

Иван Фарятьев вечерами идёт считать: он пьяный водит.

Устраивает перекличку

и лупит нас смычком от скрипки.

Из дурки - бывший Паганини:

повысили до санитара, но, кмк, он в целом - пидорас.

Какая-то дурацкая продлёнка

и маму я не вижу пятый год.

Я так мертвецки бледен и печален,

что жду, когда придёт и заберёт.

Меня посадит, и тюльпан - взойдёт.

Прикрепит фотографию на камень:

она такая молодая,

а я по водам беззаботно в аквариуме золотою рыбкой.

И полукруг её руки под животом, как нимб мадонны.

И успокоюсь, и зачмокаю губами.