Порча

На ломаном котиковом пояснял
о пользе воскресного сна без штанов
в семь и без четверти восемь утра,
даже для нежных котов…

Писал да писал бы в кровати, пока
не сменит ударную первый глагол,
не онемеет подпорка-рука,
в строфы вмещается сон.
Писал, выдирая по толике из
усатой губы над амбреющим ртом,
долго прожёвывал главную мысль,
скуренную с табаком.
Писал от обиды в кощеевый плен
о трижды изгрызенном хлебе стальном,
горе лягушечьей кожи взамен,
промахе в утку с яйцом.
Писал для незрячих и без словаря,
на ощупь желал одалискино ню,
зритель пушистый противился: «Мяу,
временных не потерплю».
Писал, орошался ордой пузырьков,
напомнившей завтрак в запое, и сгас –
кончил с прелюдией: «Полноте слов,
доброе утро, фаянс».

Не стал переигрывать – выбросил в стол,
подъел холодильник, прогладил штаны,
вспомнил, убогий, что выходной –
пал в трёхминутные сны.
И ссыпалось шёпотом горнего дна:
«Окстись, единица подобий земных,
все суеверия – не от Меня,
порча греха – для своих».

2024