0
232
Тип публикации: Публикация

Ранним утром, не дожидаясь пока Солнце продерет глаза и предстанет перед изумленным и измученным прошедшей ночью грешным миром, нагрузив в прицеп ламинат, батареи, пластиковые окна и межкомнатные и входную двери, отец успел метнуться на строительный рынок. Батареи отопления он сдал в металлоприемку; ламинат, двери и окна продал за полцены. Заодно загнал и прицеп. Все равно он тоже был краденый.

Подобрал нас с матерью на остановке общественного транспорта, где мы с Пашкой от нечего делать успели раскурочить менталлодетектор модели «ХариГореРаме», проверяющий ментальность граждан, «здеся» они или «тама» они мысленно. Украденная позавчера изготовленная еще на излете СССР вишневая «Нива», старенькая, но надежная и выносливая, весело покатила из бывшей Московской конгломерации, ныне именуемой просто Столицей. На фоне волны массовых угонов последних пары лет, когда машины угоняли большей частью просто на запчасти, устроив настоящую автоканнибализацию, поставки которых в страну прекратились, ибо фирменные автозапчасти с ворованных тачек как единственная альтернатива «кетаю галимому» были в большой цене, ездить на угнанной тачке было не так уж опасно. В крайнем случае, от усиленного патруля ГИБДД можно было и откупиться, а обычный патруль и положить… Благо, отец каждое утро менял номера на угнанных машинах на те, что мы с Пашкой скручивали с машин на районе. Брошенная машина, номеров с которой владелец не хватится сразу, была сразу заметна для наших опытных глаз. Тем более, скручивая очередной номер, мы вешали на его место предыдущий. А кто из автовладельцев обращает внимание на свой номер? Хорошо, если один из тысячи, а то и того меньше.

– Вовремя мы соскочили, – хвалился отец. – Хозяйка квартиры из мэрии чиновница, могли быть неприятности. В милицию вряд ли заявит, чтобы внимание ОБХГС[1] не привлекать, но каких-нибудь бандитов натравит.

– Да еще и похоронщики, язви их в печень, проклятые могут по пятам за нами идти. Теперь пусть ищет ветра в поле, хи-хи-хи, – обрадовалась мать, не любившая чиновников. – Наказали взяточницу и глобалистку. Поделом ей, конторской крысе, будет знать, как простых людей безбожно обирать.

– Да, – отец вздохнул, – к сожалению, такие явления в органах власти еще не искоренены.

– Только не начинай про свою работу в правительстве, эту историю мы на своих шкурах знаем.

– Не буду. Да, вот так страдают опрометчивые импульсивные люди, – солидно сказал отец. – Впрок ей наука будет. По-хорошему, она нам спасибо за урок должна сказать.

– Насосалась народных денег, да квартиру купила. Теперь понятно, почему техника западная была.

– Смеситель в ванной и вовсе финский был, – подал голос Пашка, терзающий планшет, отжатый нами позавчера у какого-то лоха возле метро.

– Это хорошо, – обрадовался отец, – мы его дядьке и подарим, презент, мол, так и так. Порадуем старого хрыча.

– Смотри, как бы старый сыч нас картечью не нафаршировал, – предостерегла мать. – Небось уже забыл, как мы выглядим и кто мы такие, параноик старый.

– Он мог, – слегка нахмурился отец, – с ним никогда не знаешь, чего выкинет. Непредсказуемый тип.

– У вас вся семейка такая, непредсказуемая, – не упустила случая поддеть его мать. – Один из-под одного. Он еще тогда подсвистывал, а теперь может и вовсе дел натворить.

– Семейные черты имеются, но ты права – старый черт мог в глуши слегка рассоциализироваться со своими вечными двигателями и энергией эфира, и может выкинуть фортель.

– Может ему позвонить? – предложил я.

– Идея здравая, – кивнул отец, – вот только он мобильниками не пользуется – боится АНБ, ФБР, ЦРУ, КГБ и ФСБ. А стационарный телефон давно отключил, по той же причине.

– Понимать надо, – мать повернулась на переднем пассажирском сиденье и постучала себя по лбу. – А не только, как Майк Тайсон или Кличко, в голову есть. Ты бы еще в WhatsApp или Viber написать предложил.

– Я подумал…

– Молод еще думать, остолоп, – перебила она.

WhatsApp заблокирован, – пробурчал Пашка. – Ты бы еще ICQ вспомнил.

– Еще один умник выискался! – замахнулась на него мать. –  Как помрем с батей, так и будете думать, стервецы. Скажи им, Вить.

– У нас, как у прежних популярных артистов эстрады «чес», – рассуждал отец. – Слава Богу, дураков в стране на сто лет вперед припасено, уж на наш с Валькой век точно хватит. А когда наш жизненный цикл приведет нас к совершенству Будды, дальше вы с Пашкой уж сами думайте, как вам жить в дивном новом мире: то ли настоящую контрабанду осваивать; то ли банки грабить; то ли, если повезет, то в коллекторы пробьетесь – за кредиты тучных лет еще не одно поколение потомков должников будет расплачиваться. Раньше истинный коммунист не должен был чураться самой грязной работы. Не чурайтесь и вы, но только после полной предоплаты, дети мои. Надеяться вам в этой проклятой жизни можно только на себя, а не на авось, небось, накуся выкуси и чью-то матерь.

– Так что впитывайте родительскую мудрость, дармоеды, – подытожила мать.

– Но гоните прочь унынье, братья Блюз, – улыбнулся в зеркало заднего вида отец. – Давайте забацаем по-нашему: чтобы хватку не терять – будем петь и танцевать!

– Кто сказал, что надо бросить песню на войне? – звонко вступила мать. – После боя сердце просит музыки вдвойне!

Я начал тихонько наигрывать похоронный марш на балалайке, Пашка, включив на планшете «Траурный марш» Шопена, подтренькивал на своем банджо, мать басовито дополняла нас варганом. Сам отец обычно играл либо на баяне либо на бас-гитаре (на бас-гитаре он даже играл в студенческой поп-рок-группе «Звери» и однажды вызвал массовую драку своей песней «Милиционер в гей-клубе»), но сейчас руки его были заняты рулем, поэтому наш квартет звучал не в полном составе. Мать же, помимо варгана, умудрялась обычно стучать на барабане, быть в цымбалы, использовать трещотки и маракасы. Отец запел, растягивая слова на ритм мелодии:

– Хо-хо-рошо бродить по свету-у-у-у.

С ка-ка-рамелькой, с ка-ка-рамелькой,

с ка-ка-карамелькой за щекой.

Еще одну, еще одну, еще одну

Приготовить про запас.

Все потому, все потому, все потому,

что важнее и дороже

все потому, все потому,

что доверчивей и строже

В этом мире, в этом мире, в этом мире

В этом мире доброта.

В-в-в-в этом мире, в-в-в-в этом мире, – заунывно подхватили мы с Пашкой:

– В-в-в- этом мире, в этом мире,

в этом мире, а не в загробном, доброта.

Все песни отца были на одну мелодию – мелодию «Траурного марша» Шопена. Но он обладал редким талантом положить на нее любой текст, чем часто пользовался раньше – в караоке-барах. Пока они не закрылись. Но зато мы нашли себе работу на похоронах. В похоронном бизнесе нас прозвали «Чокнутая семейка Адамсов-Блюз». Жалко, что после того, как отец, не совладав с жадностью, умудрился за полчаса полностью продать весь ассортимент магазина ритуальных принадлежностей, за которым его ненадолго попросили присмотреть, путь в похоронный бизнес нам был заказан. Если только в качестве клиентов. Шакалы из похоронного агентства Гапона дважды пытались спросить с отца, но отвалили, столкнувшись с нашей огневой мощью и коварством. Им это стоило пяти трупов, а нам пришлось сваливать подальше из той «пластилиновой местности» – Загорска.

Е-е-если я чешу в затылке, не беда, – затянул отец:

Нет, не беда, теперь не беда, – подхватила мать.

В го-голове моей опилки.

   Теперь навсегда, теперь навсегда, – тянули они.

Такседермисты, такседермисты, – вступили и мы с Пашкой.

И в голове теперь опилки навсегда! – завершили куплет вчетвером.

Но хотя там, но хотя там, – тянул отец:

Хотя там опилки – нынче это ерунда!

Под подобные жизнерадостные песни мы и катили по стране, пожирая километры дороги и часы жизни. Если бы не уход западных автопроизводителей, то на трассе было бы не протолкнуться. А так машины не частили, больше было транспорта производством из Ирана и Индии, еще чаще попадались многоместные конные омнибусы, в основном желтые – школьные и серые – рейсовые. Светлыми пятнами на этом фоне встречались трофейные беспилотные грузовики Теsla и инновационные автобусы-водоробусы КамАЗ-6290. Один раз обогнали «Урал Next», модернизированный Урал-4320, везущий заключенных. Еще встречали грузовики марки «Экоугольщик», работавшие на древесном угле. Дважды заправлялись – после нефтяного эмбарго бензин и дизтопливо значительно подешевели, в том числе за счет снижения экологических требований с «Евро-5» до «Евро-0», с выхлопом «отвечающим нормативам 1988 года». Хотя и сильно потеряли в качестве за счет исчезновения импортных присадок к топливу. Зато для тракторов появились так называемые «биотопливные композиции»: смесь минерального дизтоплива и органических масел. Данный вид топлива очень уважали аграрии: воровать его для легковых машин не имело смысла – при работе двигателя (особенно без ТНВД) на высоких оборотах двигатель быстро выходил из строя, что служило хорошей профилактикой масштабных хищений и мелкого воровства, традиционного для сельхозработников.


[1] ОБХГС Отдел по Борьбе с Хищениями Государственной Собственности

Дата публикации: 28 ноября 2022 в 20:22