Мама, я хочу стать утконосом!

   Вот уже дней десять, как пятилетний Рошик с ослиным упрямством повторял как мантру одну лишь фразу: «Я хочу стать утконосом!». Родители сначала прыскали от умиления, потом шутливо цыкали на сына, затем не обращали внимания, а после крепко возненавидели этого безобразного млекопитающего. Но мальчик не унимался. Рошик был крайне настырным ребёнком с богатым воображением. Не пойми откуда взявшееся желание перевоплотиться в бобра с утиным клювом из обычного детского каприза переросло в агрессивную манию. Рошик, или Иероним, как назвала его мать, экзальтированная художница, помешанная на Босхе, изрисовал все альбомы утконосами, потом перешёл на обои, смастерил из картона утиный клюв и привязал его к лицу. Хвостом послужила недавно купленная резиновая грелка. Ребёнка бы отвлечь или отвести к детскому психологу, но родители, пытливые каждый по-своему, сохранив остатки терпения, с пристальным интересом наблюдали за утконосовыми метаморфозами сына.

 - Может, всё же, покажем его специалисту? – робко спросил Марк.

 - Потрошить психику ребёнка бредовыми методами чокнутых фрейдистов? – хмыкнула Ариадна.

 - Нет, давай и дальше делать вид, что всё отлично, пока он не перебрался жить в зоопарк к своим новым сородичам!

 - Марик, не кипятись! Он всегда чем-то увлекается, потом это проходит. Сейчас это утконосы. Всяко лучше, чем компьютерные стрелялки.

 - Это всё ты! Твои штучки! – не повышая голоса, твердил Марк.

 - Мои? Да я даже не знала, что существуют такие звери, пока Рошик не возомнил себя одним из них! – фыркнула женщина.

 - Это ты размалёвывала свой беременный живот длинноногими слонами, как у Дали, ты обклеивала его стикерами и этим своим – квиллингом, превращая будущего сына в один из своих перформансов! Ты вместо колыбельных оттачивала на нём горловое шаманское пение или включала матерящегося Шнура! Ты читала ему вместо детских книжек Лавкрафта и Сорокина. Утконос как минимум следствие Кафки! Ты…

 - Не нуди! – перебила Марка жена. – Я хотела родить и вырастить интеллектуала, а не профессора-зануду, как его отец. И у меня почти получилось! Утконосы куда симпатичнее дебрей квантовой физики.

 - С каких пор утконос стал мерилом интеллекта, а? – не сдавался Марк.

 - Хм, это хотя бы экстравагантно. Не пёсики-котята, а УТКОНОС! – со значением почти пропела женщина.

 - Ну тогда я сдаюсь! Пусть утконосит и дальше. Ты получила ровно такого сына, какого и хотела. – надулся Марк и раскрыл очередную заумную книгу.

 - Вот именно. Не слышала, чтобы утконосы приносили кому-нибудь неприятности. Через неделю у меня выставка, будут новые полотна, пойдём с Рошиком смотреть зал, утконосы позабудутся.

    Рошик продолжал грезить о перевоплощении. Выпотрошив свой шкаф, он сбил в кучу кофточки, брючки, курточки, соорудив вполне уютное подобие гнезда-норы, где и укладывался спать, издавая похожие на кряканье-шипение утробные звуки. Ночами мальчик не спал, - ведь в телепередаче, где он впервые увидел утконоса, говорилось, что это ночные животные, - он ползал по дому, зловеще кряхтел и фыркал. Ближе к утру он заползал в ванную, открывал воду и плескался с ещё более восторженным кряхтением. Родители, скрипя зубами, молча наблюдали за стараниями сына. Марк не выдержал, когда Рошик затребовал на завтрак червей, насекомых, ракообразных и моллюсков.

 - И что, мне идти во двор и копать ему дождевых червей? – возмущался Марк.

    Ариадна, продолжая воспринимать увлечение сына как безобидную забаву, веселилась. Что-то незапланированное, неожиданное, несвойственное их обычному быту увлекало женщину и служило, своего рода, ярким творческим импульсом. Она вдохновлялась новыми впечатлениями и спешила отразить их на холстах. Предприимчивая творческая натура быстро нашла выход:

 - Оставь дождевых червей в покое! Сходим в магазин, купим ему мармеладных червей и настоящих крабов, омаров, мидий. Мальчик наконец-то возжелал морепродукты! Как это изысканно, Боже ж мой!

    Так и поступили. Но Рошик-утконос уволок мармеладных червяков в свою нору. Потом вернулся за раками-крабами. Зачерпнул их картонным клювом и потащил в своё новое жилище. Марку новый образ жизни сына категорически не нравился.

 - Он ест! Не бойкотирует завтраки, как это было раньше! Ну, подумаешь, не на кухне! Главное, ребёнок сыт. – констатировала невозмутимая Ариадна, не отрываясь от очередного полотна.

    А Рошик-утконос продолжал осваивать новое воплощение и всё больше вживался в образ.

 - Мама, я теперь настоящий утконос! – гулко восклицал Рошик, клацая картонным клювом. Марк ёрзал на стуле, Ариадна заливисто хохотала.

    Родители Ариадны, приехавшие навестить внука, тоже не выразили беспокойства. Чем бы дитё, как говорится, не тешилось. Дедушка, тоже художник, отражающий мир абстрактными мазками и сюрреалистическими кляксами, подначивал внука, разыгрывая старого матёрого утконоса, стремящегося захватить и разорить норку своего молодого сородича. Он громогласно рычал, скрёб ногтями паркет, отбирал оставшихся мармеладных червей и по-утконосовски неистовствовал. Рошик бился в восторге. Он оседлал деда-утконоса, пришпоривая его бока перепончатыми лапами, сооружёнными из старых тапок, и колотил картонным клювом по макушке, изгоняя из своих владений. Бабушка тихо охала, похихикивала и периодически крестилась. А Рошик с дедом, не прерывая игрищ, всё о чём-то шушукались, злорадно посмеивались и шутили. Дедушка с бабушкой уехали поздно вечером, и вдоволь наигравшийся мальчик дополз до своего «гнезда», где и проспал до самого утра.

    А вот родители Марка приезжали редко. Они жили на юге и без необходимости не наведывались к детям. Сноху они молча приняли, вздыхая наедине друг с другом, а внук всякий раз их настораживал, то странными вопросами, то странными манерами. Превращение в утконоса не прошло бы бесследно для их психики.

    Так прошла неделя. Дедушка-затейник пошил на заказ правдоподобный донельзя костюм утконоса для любимого внука и втихаря, пока родителей не было дома, привёз его внуку. Никогда ещё мальчик так не радовался! Марк, и без того относившийся к свёкру снисходительно, долго возмущался и нудел, когда увидел то ли сына, то ли зверя.

 - Твой придурковатый отец идёт у Рошика на поводу! Детство под видом маразма к нему вернулось! Вместо мудрых и опытных советов – отвратительное старческое ребячество! – выговаривал он жене.

 - Мой придурковатый отец занимается ребёнком, чего не скажешь о его непутёвых родителях. – невозмутимо парировала Ариадна, прорисовывая очередную загогулину на холсте.

 - Но у меня докторская! – запальчиво протестовал Марк.

 - А у меня выставка. – не поворачивая головы, ответила Ариадна. – Надо сказать спасибо моим родителям за то, что навещают нас. Твои вообще носа не кажут.

    Марк умолк и погрузился в книги.

     А костюм утконоса и правда был хорош! Не милый плюшевый вариант для детских утренников, а практически профессиональное бутафорское облачение из костюмерной «Мосфильма». Марк еле вырвал у сына обещание не показываться в таком виде на улице. А Рошик всё больше осваивался в новом качестве. Он усовершенствовал нору-жилище, практически перестал общаться на человеческом языке и ходить на двух ногах. Ариадна продолжала хранить спокойствие. Марк сдался. Супруги как следует изучили образ жизни и характеристику этого животного, чтобы быть готовыми к новым запросам сына. Они знали, когда он принимает пищу, когда выходит на «охоту», когда укладывается спать, а когда плещется в ванне. Ариадна с азартом подыгрывала сыну, бросая ему в «клюв» то маленькую осьминожку, то креветку, не забывая снимать на камеру для семейного архива. Марк хмурился, но молчал.

    По ночам Рошик-утконос активно шебуршился в комнате. Родители уже перестали обращать внимания на копошения и суетливую возню. Ночная жизнь сына не мешала им спать. В одну из ночей Рошик особенно громко и долго колобродил, приглушённо шуршал чем-то, издавал странные зловещие шепотки и улюлюканья. Поёрзав в постели, Ариадна и Марк повыше натянули одеяла и вскоре заснули.

    Утром Рошик не приполз к завтраку. Ванная комната была нетронута. Родители не обеспокоились. Мальчик полночи возился, «охотился», теперь наверно отсыпается. В обед Ариадна робко постучала в комнату Рошика. Мальчик не отозвался. Женщина вошла в детскую, но Рошика нигде не было.

 - Марк! Иероним пропал! – зычно рявкнула Ариадна. Марк подскочил в кресле.

 - Как это пропал?

 - Его нигде нет! Я обошла весь дом.

 - Надо как следует осмотреть детскую. Ты в шкафы заглядывала?

 - Нет, конечно. Помнишь, он раньше любил в них прятаться и выпрыгивать, пугая меня до смерти? А теперь в этом уродском костюме, с этим клювом. Я боюсь… - жалостливо сморщилась Ариадна.

    Родители зашли в комнату мальчика и принялись за тщательный осмотр. Заметив что-то, торчащее под кроватью, Марк нагнулся, поднял и с изумлением уставился на жену. В руке он держал костюм утконоса. Без мальчика. Ариадна охнула.

 - Неужто наигрался? – пришла она в себя.

 - А где тогда он сам? – прищурился Марк и закрутил головой.

 - Ну точно опять решил нас напугать! Иероним, выходи, не пугай маму с па…

 - Тс! Тихо! – Марк прижал палец к губам. – Слышишь шорох?

   За спиной у родителей что-то тихо скреблось и ворчало. Они обернулись и вздрогнули. Куча одежды, именуемая гнездом, шевелилась. Марк подошёл к «гнезду», приподнял свитер Рошика и отпрянул назад. Прямо на него, не мигая, смотрели два близко посаженных чёрных глаза. Огромный, как у утки-переростка, гладкий клюв то открывался, то закрывался, точно намереваясь что-то сказать. Существо с телом бобра и утиным клювом уверенно выползло из кучи одежды и пристально уставилось на мужчину и женщину.

 - ААА! Матерь Божья! Царица Небесная! Что это? – подскочила на месте Ариадна и завыла. Оцепеневший Марк безумными глазами таращился на существо.

 - Утконос… - прошептал он и схватился за голову. Утконос продолжал невозмутимо разглядывать странных крикливых двуногих существ. Шевеля перепончатыми лапками, животное, неловко скользя по паркету, чуть приблизилось к женщине.

    Ариадна отпрянула назад, потом чуть наклонилась вперёд, уже смелее рассматривая зверя и растеряно проронила:

 - Иероним, ты ли это?

    Вместо ответа утконос шустро подполз ещё ближе, прижался к ногам женщины и проникновенно посмотрел ей прямо в глаза.

 - Сын! Мой несчастный сын! – неожиданно для себя самой заплакала женщина и закрыла лицо руками.

 - Проклятый Кафка! Будь он неладен… - бормотал Марк, брезгливо морщась. – Что-то тут не так!

 - Не такие уж они и уродливые, эти утконосы, - заключила Ариадна, уже державшая новоиспечённого «сына» на руках. – Что ты застыл? Пошли ребёнка кормить и купать.

    Ещё более озадаченный и потрясённый Марк сомнамбулически направился следом за женой.

    Весь день супруги думали-гадали, как подстроиться под новые жизненные обстоятельства. Что сказать родным? Как быть с соседями, друзьями мальчика? Как, в конце концов, превратить утконоса обратно в мальчика. Обсуждались визиты к экстрасенсам, шаманам, гипнотерапевтам, зоологам и фокусникам. Здравомыслящий Марк пресекал фантастические идеи жены по спасению сына. Он не прекращал исследовать дом, заглядывать в каждую каморку, под каждый диван, явно намереваясь обнаружить что-то, что связало бы пропажу мальчика и появление утконоса. Но не находил. Наука, столь любимая Марком, загадочно молчала на этот счёт. Решено было покориться сверхъестественным обстоятельствам и действовать по ситуации. Мужчина всё-таки надеялся, что рано или поздно невероятное превращение объяснится, в противном случае Марк просто спятит. А утконос тем временем с аппетитом уплетал угощения, мирно спал и копошился по ночам – ровно так же, как делал это Рошик в человеческом обличии. Мальчишкам, друзьям Рошика, приходившим периодически навестить друга, было сказано, что мальчик уехал погостить к дедушке и бабушке на юг. Эта же сказка удовлетворила и остальных любопытных. Так прошла неделя.

 - Ариша, Рошику осенью в школу, мы уже подали документы. Что теперь делать? Нацепить ранец на утконоса? – вдруг засуетился Марк.

 - Может, до школы он развоплотится? – ответила скорее самой себе Ариадна, корпящая над очередным абстрактным шедевром.

 - А если нет? У нас будет необразованный сын, который не умеет даже говорить! Только крякает и порыкивает.

 - Может, пригласим к нему ну…этого, как его…Куклачёва? Или Запашного? – предложила Ариадна, погрызывая кончик кисточки. Марк демонстративно закатил глаза и фыркнул.

   Зверёк совершенно не доставлял никаких неудобств. График приёма пищи соблюдал неукоснительно, был чистоплотен, незлоблив и нешкодлив. Построенное ещё Рошиком-ребёнком «гнездо» вполне удовлетворило утконоса. Ариадна добавила к куче ещё несколько свитеров Марка, туда же отправился сшитый талантливыми модистами костюм утконоса. Днём перепончатолапый Иероним укладывался спать в ногах Ариадны, пока та самозабвенно художествовала, а после обеда заползал в кабинет Марка и сворачивался калачиком на его письменном столе, положив голову на один из фолиантов.

    Утконос был очень милым, забавным и сообразительным. Но Ариадна и Марк поймали себя на том, что сильно и неодолимо соскучились по сыну-человеку. По его проделкам, по его подчас хитроумным пугалкам, непредсказуемым выходкам и неуёмным шалостям. Скучали по его капризам, непослушанию, неумению вести себя за столом. Тосковали по его круглому розовощёкому личику, по озорным голубым глазам и вихрастой макушке. Вспоминали его заливистый и набирающий высоту, как сирена, голос. Каждый вечер после ужина супругов всегда можно было застать за одним занятием: они рассматривали старые и недавние семейные фотографии, смеялись, вспоминая смешные моменты, умилялись, смахивая слёзы с глаз, грустили. Вдохновение вдруг покинуло Ариадну, она забросила живопись. Недописанная докторская Марка пылилась в ящике стола. Телевизор не включался. Гостей отвадили. Марк купил в зоомагазине клетку-переноску для собак, куда любовно поместили утконоса для прогулок в парке. Каждый день супруги выносили «сына» на свежий воздух. А однажды даже взяли в парк аттракционов. Надёжно закрывшись в кабинке «чёртового колеса», Ариадна и Марк вытащили зверька из переноски и посадили на колени. Любопытный утконос радостно покрякивал и совершенно бесстрашно рассматривал панораму парка с невероятной и неестественной для своего биологического вида высоты.

   - Может, прервётесь на чай? Я шарлотку испекла. – пожилая женщина зашла в мастерскую и выжидающе посмотрела на мужа и внука.

  - Мы почти закончили, пара штрихов! – не поворачиваясь к жене ответил мужчина, махнув в воздухе кисточкой. Он сидел рядом с мольбертом и с гордостью взирал на мальчика, увлечённо рисующего что-то очень яркое, издали смутно похожее на человеческие лица.

   Женщина подошла поближе, выудила из кармана фартука очки, надела на переносицу и всмотрелась в картину.

 - Узнаёшь, ба? – довольный собой, спросил мальчик.

 - Ух ты, Рошик, это же мама с папой! И ты в центре, да? – предположила женщина.

 - Талантливый у нас внук, оказывается! – засмеялся дедушка.

 - Рошик, а почему у мамы голова треугольная и один глаз? А у папы квадратная? И глаз где-то…хм…на шее? – изумилась бабушка и вопросительно уставилась на внука.

 - Это же кубизм, ба! – со знанием дела ответил мальчик.

 - А, ну да, ну да! – закивала головой бабушка. – Хороший кубизм. Идёмте чай пить!

   Чай пили молча, церемониально. Смаковали шарлотку и заговорщицки поглядывали друг на друга. Первой молчание нарушила женщина:

 - Может, пора уже вернуть Рошика? Пошутили и хватит.

 - Ну как, внук, не соскучился по родителям? Домой поедем? – подмигнул мальчику дед.

 - Соскучился. – вздохнув, признался мальчик. – А ты утконоса не заберёшь обратно?

 - Если твои родители его не уморили, то пусть живёт! Летом бассейн ему построим. – пообещал дедушка.

 - Ура! Чай допьём и домой, да? – обрадовался Рошик.