Танго длиною в жизнь

           В тёмных, сырых каютах, страдая от неудобств длинного морского путешествия, эмигранты из разных уголков света стремились в Аргентину. История танго -­­ это их история. Их тоска, одиночество, их страсти и страдания, нашедшие своё воплощение в танце и звуках. Но как танго ­­­- танец бедняков, оторванных от Родины, завоевал весь мир?! В портовом районе Буэнос-Айреса Ла Бока, селились рыбаки из Генуи, рабы из Африки, испанцы. Сотни рыбацких лодок каждое утро отправлялись в открытое море в надежде привезти богатый улов. Из окон разноцветных домиков, покрашенных остатками корабельной краски, доносилась разноязычная речь. Когда эмигранты из центральной Европы привезли бандонеон, скрипку и контрабас, а из восточной Европы приехали красивые женщины, меланхоличная и страстная музыка танго зазвучала отовсюду.

      В портовом районе  швартовались огромные трансатлантические пароходы. Так я попал в Аргентину вместе с тысячами эмигрантов, в поисках лучшей жизни покинувших родину. Начало моей новой жизни совпало с первыми десятилетиями нового века. Прибывший с другого конца света, я часто не понимал своих собеседников. Но каждый вечер, когда мы собирались за чашкой мате, я расчехлял гитару и пел песни своей земли - далёкой Италии. Так, вместе с аргентинской нацией, рождался неповторимый стиль танго, универсальный язык общения людей разных национальностей.

      Я снимал угол в коммуналке, "эль патио де лос конвентильос" - так называли общежития местные. Шумные, но дружелюбные соседи рассказывали мне про местные обычаи. Постепенно я становился частью этого пёстрого противоречивого мира: жёсткого и приветливого, тесного, сжатого в рамки тяжёлых рабочих будней, и манящего свежим духом свободы и безграничностью возможностей. Да... У меня были силы, чтобы воплотить самые немыслимые идеи!  Но я не знал с чего начать.

        Каждый вечер в патио звучало танго, танцевали всем кварталом. Партнёров было больше, поэтому мужчины часто танцевали друг с другом, меняясь в танце ролями. Свои первые шаги в танго я сделал почти одновременно с первыми шагами по аргентинской земле. И через несколько лет мне не было здесь равных, считал я, пока...

           Она появилась неожиданно с высоким загорелым парнем, похожим на испанца. Они танцевали в узком переулке, разделявшем мой дом с соседним. Да... Это были не те движения, что я видел раньше и уверенно делал сам. Это был не танец улицы, где позволялось всё, а отношения, похожие на разговор двух влюблённых.

           Я попытался взять ее за руку, чтобы вывести танцевать. Она резко отступила назад, а передо мной появилось угрожающее лицо ее спутника.

            Годы шли, как неторопливые пешеходы вдоль портовой набережной. Под мерные удары троса о борт старой лодки, я неосознанно удалялся от реальности, погружаясь в звенящее море тишины с обрывками мыслей и звуков.

- Эй, портеньо! Это ты хотел научиться танцевать танго?

Мальчик, лет двенадцати, сунул мне в руку измятый лист бумаги, где я с трудом сумел разобрать адрес и надпись внизу: "Хорхе, после семи".

               Хорхе - старый милонгьеро, неохотно делился своим мастерством с новичками. Его внимание ко мне стало неслыханной удачей. Но тогда, относясь с иронией к старым танцорам, я не придал этому значения.

             В поисках нового танго и нового опыта я проводил ночи в шумных кабаре Буэнос-Айреса. В каждой красивой танцовщице мне мерещилась девушка с ночной милонги в патио. Но, ничего кроме усталости и опустошения, ничего кроме жгучего ощущения недостижимости чего-то совсем близкого.

             Наконец, устав от бесплодных исканий, я решил воспользоваться приглашением Хорхе.  Жил он на окраине города. Дорога была длинной, и у меня было достаточно времени, чтобы подготовить себя к долгим, нудным занятиям и нравоучениям старого танцора.

              Наша встреча была неожиданно короткой. Он сказал лишь одну фразу: "Шаги не важны, слушай, что говорит тебе музыка и та, которую ты держишь в объятиях". Я был разочарован, рассержен, взбешён! Единственная нить, которая могла бы вывести меня из лабиринта, оборвалась!

             "Шаги не важны, слушай, что говорит тебе музыка и та, которую ты держишь в объятиях" - до сих пор звучит у меня в ушах, и я наслаждаюсь этим звуком...

           Я упорно занимался техникой танца. Ни тяжёлая работа в порту, ни многочасовые танцевальные упражнения не ослабляли моего рвения. Танго стало для меня не просто танцем. Это был путь к новой жизни, из трущоб, нищеты с безграмотным окружением в высший свет, где я надеялся встретить танцовщицу с ночной милонги, невероятной силой случая занесенную в район, где я жил.

                 Вокруг меня складывалась команда людей, преданных безумной идее вывести танго, танец бедняков, на большую сцену. Набело отмыть его репутацию в богатых салонах и возвысить до танца элиты. Это был не набор заученных движений, мы танцевали жизнь, подлинные чувства и были искренны в каждом танго-диалоге.

                  На сцене кафе “Chantecler” мы поставили свой первый спектакль. Да... я хорошо помню это яркое шоу с зажигательной музыкой в исполнении небольшого танго-оркестра. Мы принесли дух старого Буэнос-Айреса, он грустил и веселился, плакал над разбитыми надеждами и колко шутил, задираясь, смеясь и кружась в безудержном темпе милонги.

                    Да, мы были уверены в успехе! Но открылся занавес, и я увидел лишь несколько зрителей, с недоверием смотревших на происходящее на сцене. "Не может быть!" - стучало в висках, внутри холодело от осознания полного провала, бессмысленности проделанной работы. Но увлекшись музыкой, я постепенно забыл о зрителях, вернее об их отсутствии, и полностью погрузился в мир, на создание которого потратил столько бессонных ночей, мир, звучащий голосом ставшего родным мне города, где всё двигалось как единый организм, под биение одного сердца.

                      И всё же это был по-настоящему счастливый день. За последним столиком сидела девушка, которую я искал столько лет... Она была со мной, я чувствовал её взгляд, и мне было легко. Она танцевала со мной, я ощущал её дыхание, будто не было тех нескольких метров, разделявших нас, будто не было тех долгих лет, прожитых без неё...

                    Мы были по-настоящему счастливы. Она была прекрасной танцовщицей и звездой каждого шоу, которое мы ставили вместе. Свободные вечера мы проводили на милонгах в кругу друзей, в атмосфере любимой музыки, язык которой становился ближе и понятнее с каждым танцем. Мы ни о чем не расспрашивали друг друга, а жили, будто играя счастливую сказку, импровизируя каждую минуту.

                  Теплыми вечерами мы гуляли по набережной, вдыхая пряные ароматы специй с лотков шумных торговцев, наслаждаясь запахом цветов эритрины и свежим прикосновением морского бриза. Когда из узких переулков доносился голос бандонеона, мы спешили на звук, будто на встречу со старым другом.

                         Мы как безумные любили жизнь, танец и друг друга!

                   Кульминацией этого головокружительного года стало Рождество. Есть удивительные моменты, которые память бережно хранит в течение многих лет, не стирая эффект сиюминутности происходящего. И при тысячном просмотре этой нестареющей киноленты, краски не теряют насыщенности, эмоции - остроты, а глаза полны живого блеска, будто ни разлука, ни даже смерть не в силах погасить его.

                  Буэнос-Айрес встретил нас безудержным весельем. Буйству красок и разнообразию оттенков не было предела. На площадях гремела музыка, шумел и праздновал народ. Из кафе, сквозь звон стаканов и смех, доносились звуки самбы. На улицах и в парках танцевали милонги, а под вечер город вспыхнул огнём сотней фейерверков.

                 Опьяненные праздником, мы бесцельно бродили в толпе, ощущая себя частью огромного существа, переливающегося всеми красками и оттенками и рычащего, как тысячеголовый дракон.

                     Ближе к полуночи мы оказались на безлюдной улице, чьё безмолвие было тяжелее ударов самого большого колокола на центральной площади. Звуки праздника эхом отражались от стен домов и гасли в щелях между плоскими камнями мостовой.

                    Тишину прорезал звон колокольчика, когда открылась дверь, и из кафе вышел человек. Мы подошли ближе. В окнах горел свет, несколько человек сидели по внешнему кругу помещения,  остальные кружились, держась за руки во внутреннем кругу.

                  Как мы узнали впоследствии, это было место, где люди встречались и делились историями своей жизни, желая освободиться от них или пережить заново. Никто не называл своего имени. Многие, придя однажды, никогда не возвращались вновь.

                    Мы стали частыми гостями этого таинственного места. Нас не тяготило прошлое, мы с радостью смотрели в будущее, и нам нравилось кружиться в вальсе вместе со всеми, наслаждаясь музыкой настоящего момента.

                     Ураган пришёл с юга. Дождь хлестал, порывы ветра ломали деревья и рвали провода. Волны Атлантики накрывали побережье, унося жизни людей.

                         Я продирался сквозь штормовой ветер, как сквозь непроходимые джунгли. Меня сбивало с ног, я вставал и бежал дальше, медленно приближаясь к её дому. Мучительное чувство тревоги жгли изнутри. Не чувствуя усталости, не ощущая израненного тела, я ворвался в дом. Дверь была открыта, замок сорван.  Мародёры, пользуясь человеческим горем, не упускали своей выгоды. Оконные рамы трещали от шквального ветра, но ещё сдерживали его, защищая комнату от разрушительного вторжения.

                 Её комната!.. Ещё вчера тёплая, полная жизни, творчества, где мы провели столько счастливых часов, где было столько сказано и столько пережито, теперь… как старое ненужное пальто, выброшенное на свалку, но ещё помнящее тепло носившего его человека.

                   Ни следа, ни записки, ни намека… Я тщетно искал несуществующую зацепку.

                  В этом году особенно холодная зима. Хотя многие молодые люди поспорят со мной на эту тему. В старости все зимы кажутся холоднее, лица городов – потерявшими свои особенные черты, а люди – суетящимися в погоне за миражами.

              Да, многое изменилось за полвека.  Город обновился новыми постройками, женщины стали одеваться по-другому, изменился стиль жизни, музыки и танца. Но одно место я знаю, где по-прежнему звучит танго моей молодости. Я хожу туда каждое воскресенье, вот уже пятьдесят лет…

                Сегодня солнце сияет по-особому, тёплый шарф греет мне спину, приятно вдыхать этот свежий бодрящий воздух. Неизменная дверь с колокольчиком, оповещающим хозяина о визите нового гостя.

               И вот я в помещении, где на время этого вечера незнакомые люди станут близкими друзьями, доверяя друг другу свою жизнь и без осуждения принимая всё, что холодный ветер приносит с улицы в наш узкий круг.

                В основном здесь были незнакомцы, лишь некоторые, включая меня – завсегдатаи этого места.

                  Сегодня моё внимание привлекла пожилая дама. Благородное лицо сохранило остатки былой красоты, несмотря на почтенный возраст. Она слушала внимательно каждого говорящего, искренне сопереживая ему, но не участвовала в танцах. Иногда в её взгляде появлялась отстраненность. Возможно, её история просилась на волю. Но она молчала, ожидая своей очереди, или не решаясь расстаться с сокровенным.

                    Впервые за долгие годы, я ощутил волнение, ожидая  рассказа. Наконец, она начала. Её голос звучал как скрипка из оркестра моей молодости. Я с жадностью ловил каждое слово, повторял про себя каждую фразу. С восторгом и ужасом я узнавал в её истории свою… Нашу историю.

                     Она говорила, не глядя на слушателей, не надеясь встретить глаза, которые узнали бы её. Закончив, она вышла в круг, и я ощутил её взгляд. В нем не было ни слез, ни упрека, ни удивления, лишь покой и неотвратимость. Неотвратимость жизни, вошедшей в эту дверь вместе с этой зимой…

Copyright ©Кира Седова 2016