20
476
Тип публикации: Критика

Марк перевел взгляд на часы с серебряной окантовкой, которые висели на стене за спиной Мери. С тех пор как Мери сказала, что им нужно поговорить, прошел ровно час. Разговор явно затягивался. За это время они успели обсудить и воспитание детей, и финансы семьи, и даже собственных родителей - всё на повышенных тонах. Однако суть проблемы еще не была озвучена.

Мери начала прикусывать нижнюю губу и сжимать пальцы в кулак так, что они моментально белели. Это значило одно, - она всё же решила произнести главную мысль. Марк же, давно поняв, с каким вопросом имеет дело, только переводил тему. Сейчас же, увидев, что супруга настроилась решительно, резко отвернулся. Мери стояла за его спиной, немного обескураженная. Она ждала от мужа чего угодно, но только не такого мальчишества. Марк надеялся, что она поймет этот жест или хотя бы обидится и уйдет. Тем не менее, Мери глубоко вздохнула (сейчас или никогда!) и начала произносить заранее приготовленные слова:

-Между нами больше ничего нет. Ты увлечен своей работой настолько, что не видишь меня и детей. Если говорить именно обо мне, то я устала. Устала засыпать одна, отмечать праздники одна, сама растить детей. У малышей словно нет отца. Ты всегда занят. Ты сидишь в своём кабинете - этом крошечном мирке, куда нет входа остальным...

Она продолжила говорить, но Марк перестал слушать. Автоматически его взгляд скользнул по комнате: кровать, компьютер, стул, шкаф, столик... Ему вдруг показалось, что их спальня слишком мала. Нужно сделать её больше, освободить от лишних вещей, поклеить новые обои. Это следует обсудить с Мери. Марк "включил" слух, чтобы задать жене вопрос насчет спальни. Но услышал её слова:

-... не слышишь меня! Я всегда пытаюсь говорить. Всегда пытаюсь решить проблему по-взрослому, словами! А ты? Сколько можно оставаться мальчишкой?! Ты глава семьи, в конце концов! Мне это надоело. Твоя инфантильность... твоё нежелание брать на себя бремя ответственности...

Марк снова прошелся глазами по комнате. Его взгляд упал на часы, которые стояли возле кровати на тумбочке. Квадратные, с ракушками на циферблате. Белые. Эти часы он подарил Мери всего год назад. Какой это был праздник? Вроде, День Матери. Мери тогда так радовалась. Не могла налюбоваться ракушками. А он смотрел на её восторженное по-детски лицо и не мог насмотреться...

-...не изменяешь, - до его сознания донеслись слова Мери. Она говорила уже не приготовленный текст, а слова, которые истерически шли из сердца. - Да, с девушками не изменяешь! но как иначе, если не изменой назвать то, что ты постоянно думаешь не обо мне, а о работе?! Ты даже спишь с работой! Я сама спать ложусь! О сексе я уже не говорю! Это простая формальность переросла в пытку. Нежности больше нет, нет чувств. Вот уже полгода мы совокупляемся. И то - только тогда, когда нужно тебе. Совокупляемся, Марк, а не занимаемся любовью! Мне больно смотреть, как рушатся наши отношения...

Нужно было дарить ей нежно-розовые часы. Те, которые он сделал до этих белых с ракушками. Мери была бы еще довольней. Ах, милая Мери! Тебе нравится всё женственное и нежное. Ты такая хрупкая, маленькая и прекрасная!

Они познакомились сразу после того, как Марк пришел из армии. Ему было 20 лет, ей только 17. Такая милая, выглядевшая еще моложе своих лет, ростом ему по плечи, необычайно-красивая девушка сразу овладела его сердцем. Настолько, что спустя только три месяца со дня их знакомства, Марк сделал Мери предложение. И тогда, на Новый год, под бой курантов, она согласилась...

-...повернись же! Я даже не знаю, слушаешь ли ты меня! Возможно, я в очередной раз говорю сама с собой.

Его слух уловил эти слова, и он повернулся. На лице жены не было злости. Оно выражало глубокую скорбь.

-Пойми - из уголков её глаз покатились слезинки, - я так больше не могу.

Марку захотелось обнять её. Но он не посмел двинуться с места.

Часы, на которые он теперь смотрел (за спиной Мери), пробили 20.00. Сзади часы с ракушками также зазвенели. В соседней комнате, которая являлась его кабинетом, несколько пар часом в унисон пробили 20.00. Марк слушал эти звуки с благоговением. Вот сейчас, осознав, что уже 8 часов вечера, Мери пойдет купать Эмму, и их разговор закончится до того, как Мери скажет эти ужасные слова прощания.

Но супруга не сдвинулась с места.

-Марк, я не могу, пойми. Не могу так. Ты совсем не разговариваешь со мной. Кристофер порой спрашивает, будет ли папа ужинать с нами. И  мне страшно, Марк. Страшно, что если я отвечу правду, он воспримет это как само собой разумеющееся. Что он вырастет и станет таким, как ты. Для него будет нормальным отсутствовать, быть вне уже своей семьи...

Что-то не так. Марк стал чувствовать это, как только пробили часы. Что-то случилось кошмарное, требующее его вмешательства. Но что? Мери продолжала что-то говорить, но Марк был увлечен мыслью о том, что произошло. Сердце его заныло, ноги подкосились.

-Нам нужно расстаться, Марк. Я забираю детей и ухожу.

В тонком сознании Марка всё же появилась истина. Он понял, что же было не так. Часы. Одни из часов не пробили. Четверо из пяти прозвенели. Марк мог свободно определить звук каждого из собственных творений. Это синие треугольные часы не пробили. Его любимые. Они сломались.

Не размышляя более ни минуты, Марк обошел Мери (она загораживала дверь), и кинулся в свой кабинет. Профессиональными движениями он взял инструменты и синие часы. Выложил все необходимые инструменты, открыл заднюю панель на часах. Подковырнул отверткой одну из шестеренок. И тут он понял.

Мысль хитро ворвалась в мозг. Она пронеслась быстро, оставляя за собой разрушительный след, словно торнадо. Эта мысль поразила его, и заставила выронить отвертку.

 

"Она всё-таки сказала это"...

Дата публикации: 12 апреля 2017 в 23:20