Настурция

Сентябрь выдался богатым на краски. Все кругом горело красным и золотым. Небо молодилось, стараясь высоко держать голову и не сутулиться над крышами. Но, как бы ни старалась природа, следы увядания все же начали проступать на ее коже, хотя с нее еще не полностью сошел летний загар.

Таня шла из школы привычной дорогой. Все школьные приятели, с которыми ей было по пути, словно разноцветные кленовые листья, уже слетели с ветки дороги и, помахав на прощанье, скрылись за дверями подъездов. Таня жила дальше всех, поэтому шла теперь одна. Дорога из школы - самое лучшее, что могло произойти в понедельник в начале учебного года - это всем ясно. Поэтому девочка неспешно брела по уютно шуршащему тротуару и наслаждалась красками, светом и теплом. На душе у нее было спокойно, но почему-то немного грустно. Великолепие природы было таким щедрым, что самой ей тоже захотелось сделать для кого-то что-нибудь большое и важное: позаботиться, спасти, ну или хотя бы пожалеть. Но все кругом, словно большой ленивый кот, развалившийся на теплом подоконнике, было таким же довольным, сытым и ухоженным, и девочка поняла: спасать ей некого. Да и Танин дом, заметив ее, уже неторопливо двигался навстречу.

- Вот так всегда, - разочарованно вздохнула она. 

Желание совершить что-то особенно хорошее стало потихоньку угасать, но вдруг возле мусорного контейнера, она заметила что-то такое, от чего оно вспыхнуло с новой силой. Там, сиротливо прислонившись к ржавому помойному боку, стоял треснувший глиняный горшок, а из него, робко и виновато, тянулись к Тане слабые бледно-зелёные побеги какого-то растения. Не раздумывая, девочка бросилась к горшку. Затем осторожно, словно котенка, подняла его, и прижав к груди, помчалась домой.

- Мама! Мама! Скорее сюда! - закричала она, ворвавшись в квартиру.

На ее крик выбежала насмерть перепуганная мать:

- Что? Что случилось? Доченька, что с тобой? - Ольга тревожно ощупывала дочь, проверяя, цела ли она.

- Мамочка, посмотри, что я нашла! – с чувством, словно читала стихи на линейке, произнесла Таня.

Ольга взглянула на цветочный горшок. К ее лицу начала возвращаться кровь, щеки вспыхнули, но тело вдруг охватила невероятная слабость. Она привалилась к стене, и глухо произнесла:

- Боже мой, Таня, ты меня с ума сведешь.

Но после недолгой паузы, увидев горящие восторгом и ожиданием глаза дочери добавила:

- Что это ты притащила?

- Мама, это какой-то цветок! Смотри, какой красивый!

Ольга окинула взглядом тощие, безвольно болтающиеся побеги, и с улыбкой сказала:

- Красивый... Где ты его раздобыла, горе мое?

- На помойке! - гордо объявила Таня. - Его кто-то выбросил, мама, ты представляешь?! А мне его вдруг так жалко стало... Ведь мы его оставим? Правда?

Ольга еле сдерживалась, не понимая, чего ей больше хочется в эту минуту - рассмеяться или заплакать.

- Конечно, оставим, давай его сюда.

И приняв увесистый горшок добавила:

- А ты иди скорее переодевайся, мой руки и садись есть.

После обеда они занялись пересадкой спасенного. Достали из-под ванной просторный голубой горшок, на дно уложили камушки из Таниной коллекции, озираясь по сторонам, набрали из дворовой клумбы земли, полили привезенной с дачи родниковой водой, торжественно переселили найденыша в новый дом и поставили его на самое светлое окно - расти малыш!

И он начал расти. Сначала понемногу, как будто смущаясь, потом, осмелев, стал прирастать за день на несколько круглых, с белыми прожилками, листьев. Его новые побеги уже не походили на прежние - жалкие и бледные, теперь они были крепкими, сочными, изумрудно зелеными, уверенными в своей красоте и силе. Они расползались во все стороны, то нагловато наваливаясь на соседние цветы, то по-хозяйски карабкаясь вверх, то безрассудно спускаясь вниз, обвиваясь вокруг батареи. Вечером Ольга возвращала их на место, а к утру они снова оказывались там, где были прежде.

- Что-то слишком уж быстро растет твой цветок! Он мне так все фиалки задушит! - возмущалась она, освобождая от бесцеремонных посягательств новичка свои любимые, испуганно сжавшиеся в горшках, фиалки.

- Ну мааам, - только и отвечала Таня, любуясь своим пышным красавцем. - Смотри, как ему у нас хорошо. Ну чего ты, а?

Но спустя несколько дней, когда зеленый спрут занял уже все пространство подоконника, Ольга не выдержала.

- Так, - решительно сказала она. - Либо я его прямо сейчас выкину, либо придумывай куда его деть, чтобы он не мешал другим цветам!

Таня испугалась маминой решимости и быстро предложила:

- Давай на кухню, может, на холодильник?

Тяжело вздохнув, Ольга нащупала в густой зелени горшок, и понесла его на кухню.

Любимца дочери торжественно водрузили на холодильник. Таня натянула под потолком ниточки, по которым пустили виться побеги, остальные разложили на кухонных шкафах. Через пару дней, видимо, в знак благодарности, цветок зацвел. Плохо гармонируя с бледно - розовыми кухонными обоями, он вдруг разразился оранжевой бурей. На каждой веточке, почти за каждым листом восседал яркий желто-оранжевый цветок. А зелени стало еще больше. Теперь, прежде чем попасть в холодильник, нужно было почувствовать себя исследователем влажных тропических лесов. Чтобы достать тарелку или чашку, следовало сперва осторожно отодвинуть от шкафа густые зеленые пряди. Мама кипела и сильнее обычного гремела посудой, папа негодовал и все чаще мечтал о мачете. То и дело (и, кажется, не всегда случайно) он до сочного хруста прищемлял мясистые побеги дверцами, и тогда Таня в ужасе и отчаянии кричала:

- Папочка! Ему же больно! - и начинала рыдать над каждой, невинно убиенной веточкой. Спустя неделю Ольге начали сниться кошмары. Каждую ночь во сне она остервенело срывала с себя тугие, по-питоньи сильные побеги, окутавшие ее тело с ног до головы, а проснувшись, еще долго-долго не могла отдышаться. По утрам она боялась заходить на кухню, подсознательно ожидая, что однажды зеленый захватчик вдруг расположит свои побеги каким-то немыслимым, роковым образом, и обретя облик инопланетного чудища, схватит ее своими сильными, цепкими щупальцами, и в лучшем случае, просто выбросит в окно, а в худшем - использует как ценный питательный субстрат.

- Я так больше не могу, - однажды сказала мужу Ольга.

Они сидели напротив за обеденным столом, но не видели лиц друг друга - приходилось низко пригибать головы, к которым с маниакальной одержимостью тянулись, наросшие за ночь, пальцы. Судя по тому, что Тани дома не было, сегодня было воскресенье (с субботы на воскресенье она всегда ночевала у бабушки). Оценить погоду снаружи было невозможно - плотные зеленые ставни надежно закрывали окно. Внутри погода вот уже две недели не менялась -было стабильно душно, влажно и приторно пахло цветением.

- Давай его выбросим, пока Таньки нет? - нервно хихикнув, спросила Ольга.

Игорь мрачно и торжественно кивнул. Мгновение помедлив, словно собираясь с духом, они одновременно встали из-за стола. Если бы их лица не утопали в листве, на них можно было бы прочесть решимость и мужество. С такими лицами обычно ходят на подвиг. Или убивать. Игорь нащупал в ящике стола нож для мяса. Ольга - кухонные ножницы.

Спустя сорок минут, все в том же торжественном молчании, они с силой упихивали в огромный черный пластиковый мешок все что осталось от любимца их дочери. Сверху, прежде, чем плотно завязать пакет, как нацистские знамена к подножью мавзолея, они бросили и горшок, с торчащим из него одеревеневшим обрубком.

- Уноси его скорее к чертям собачьим! - нарушила молчание Ольга и зарыдала.

Игорь ласково похлопал жену по спине, и взвалив мешок на плечо, вышел за дверь, а она, глотая слезы, распахнула кухонное окно и стала наблюдать, как ее муж неумолимо, словно высшая справедливость, приближается к помойке. Она видела, как он бросает свою тяжелую ношу возле заполненного до отказа контейнера, как победоносно разворачивается к нему спиной, распрямляясь во весь свой средний рост. В эту минуту в коридоре зазвонил телефон, и Ольга уже не увидела, как, ударившись о землю, порвался пакет, как из него выпал и сиротливо привалился к ржавому помойному боку голубой цветочный горшок с жалким, дрожащим росточком.

Таня впервые плакала по - взрослому - тихо, долго, безутешно. Родители сидели рядом, гладя ее по худой спине, с острыми лопатками. Они виновато смотрели на дочь и счастливо друг на друга. Когда Таня наконец уснула, Ольга прошептала:

- Побудь с ней, а я схожу в магазин, куплю ей что-нибудь.

Она быстро оделась и вышла из подъезда, на бегу поздоровавшись с соседкой, которая, как обычно, ковырялась в клумбе под окнами.

"Ну надо же, октябрь на носу, а она всё что-то сажает..."- промелькнуло у Ольги в голове.

Впервые за последние недели вся семья спала крепко и спокойно. Таня, не сумев расстаться с новой игрушкой, обнимала во сне улыбающегося резиновым ртом Чиполино. Ольга и Игорь, безмятежно раскинувшись на кровати, дышали ровно и глубоко.

И никто из них не услышал, как перед рассветом на кухне тихо приоткрылась форточка, как в щель, бесшумно и решительно проскользнул бледно-зеленый росток, ловко зацепился за ручку посудного шкафа и замер до утра.