Выбор

Раньше, в полной мере, я не осознавал произошедшего. Только спустя какое-то время после трагической развязки этой истории я стал думать, а мог ли я что-то изменить тогда, повести себя иначе и как это могло отразиться на судьбе Антона.

Нам с Антохой было по четырнадцать лет, мы закончили восьмой класс и перешли в девятый. На улице стояло пыльное неповоротливое лето и мир был прост, как две копейки. Антон в школе был аутсайдером, таким классическим, над которым все издевались. Ботан-заучка в толстых очках, долговязый и не складный.

Все насмешки и тычки он воспринимал стоически и относился к ним философски. Кроме меня никто из школы с ним не общался. Я ценил его чувство юмора и эрудицию. Казалось, что он знает всё на свете, о чём его только не спроси. Не сказать, что я был безумно популярный в школе, но меня поддерживало на плаву, то, что я играл в местной команде по баскетболу.

Мы с Антоном убивая время, которого было у нас в избытке, слонялись без дела по территории заброшенного завода – это было ещё до того, как местные “князьки” поделили огромную промзону на свои уделы и открыли там офисные здания, торговые центры, шиномотажи и автомобильные мойки. Тогда этого ещё ничего не было, а были пыльные и захламлённые постройки с разбитыми повсеместно стёклами.

Антон что-то рассказывал про летающие тарелки и гуманоидов, которые похищают людей на земле для каких-то экспериментов. Многие тогда увлекались уфологией, фотографировали самолёты летящие по ночному небу выдавая их за НЛО.

В какой-то момент мне дико приспичило в туалет. Живот просто разрывало на части, и я как петляющий заяц побежал к стоявшему неподалёку помещению, в котором раньше располагалось углехранилище. Видимо дал о себе знать съеденный мной тогда пирожок с мясом.

Отстранившись от проблемы своего испорченного желудка, я думал о старшекласснице Наташке Звенцовой, и её трусиках, которые белели из-под задравшейся юбки, когда она валялась пьяной на детской площадке около дома. Степенное течение моих мыслей прервал гвалт голосов и последующий за ними резкий писклявый крик Антона. Я кончиками пальцев держась за подоконник приподнялся и осторожно выглянул в окно. Увиденное сковало меня страхом, я не мог пошевелиться и застыл в полу- позиции со спущенными штанами и грязной задницей.

Около Антона стояло трое ребят старшеклассников или уже из училища. Ещё человек пять стояло рядом, курили и довольно пересмеивались. На земле около их ног стоял кассетный магнитофон, из которого до меня долетали мелодичные звуки группы “Руки вверх”. Антоха стоял безвольно опустив руки и склонив голову. Затем невысокий коренастый парень резко ударил его в челюсть, и Антон упал на землю, как подкошенный, подняв вверх ворох пыли. Я инстинктивно дёрнулся, чтобы выбежать на улицу, но страх овладевший мной был намного сильнее меня. Я безвольно продолжил наблюдать за происходящим из своего укрытия.

Повалив Антона, остальные бросились его тут же пинать. Как потом выяснилось это было проявлением немотивированной агрессии. У этих ребят не было никаких причин делать то, что они сделали. Мы просто оказались не в том месте и не в то время. Вернее, Антоха. Он оказался перед несущимся на полном ходу поездом и не смог сообразить, что надо было просто убежать. Подвыпившие ребята из соседнего района искали развлечений, дурея от выпитого алкоголя и раскалённого июльского воздуха. Затоптав моего друга в пыль ими овладело неистовое сумасшествие. Они раздели его до гола и подожгли одежду. Заканчивая эту адову вакханалию, обступив Антона они под общий смех обоссали его. Тогда, я впервые увидел насколько человек может оскотиниться, принять звериное обличие. Я не верю, что все из этих ребят были конченными отморозками, просто в один момент, какая-то животная ярость завладела их головами.

Мог ли я что-то сделать в той ситуации, как-то помочь своему другу? Тогда я однозначно знал, что нет. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что мог. Если бы я преодолел свой страх и вышел из своего укрытия, то мог бы спугнуть хулиганов и вывести их из того нечеловеческого состояния, которое овладело ими. Возможно, прилетело бы и мне, но сейчас я понимаю, спустя годы, что это было бы меньшим из зол.

Всё оставшееся лето Антон провалялся в больнице с последствием побоев, но это оказалось не самым страшным. После выхода из больницы он замкнулся в себе. Что-то нарушилось в голове из-за полученной травмы. В школе он обучаться уже не мог. В последствии родители поместили его на лечение в местный дурдом. На этом наши с Антоном пути разошлись, больше я его никогда не видел, по крайней мере живым.

После девятого класса мы с родителями переехали в Москву, оставив в прошлом, загнивающий индустриальный центр, который медленно погружался в чёрную пучину безумия. Пять лет назад мне позвонил мой товарищ по баскетбольной команде и сказал, что Антон погиб. То ли по пьяни, то ли сам, он выбросился из окна. На первом же рейсе я прилетел попрощаться с другом. Конечно, ловя ртом студёный зимний воздух, стоя у гроба какого-то незнакомого мне человека лишь отдалённо напоминавшего друга моего детства, я корил себя за безволие и слабость проявленные мной тогда. Иногда я спрашиваю себя, а как бы поступил Антон, окажись он на моём месте? Однако история, да и жизнь в целом не любит сослагательных наклонений и все так или иначе занимают те места по жизни, на которых они и должны были оказаться, согласно выданным судьбой билетам.

Спустя год после похорон я вновь оказался в подобной ситуации. Бог всегда любит шутить с выдумкой, ему одному известной затеей, своеобразным чувством юмора. Я и ребята с работы отмечали день рождения. Уже собирались расходиться, допивали пиво у пригородных касс Киевского вокзала. И, вот, высшая ирония - я вновь отлучился по нужде, в стоящую неподалёку синюю кабинку биотуалета. Когда я вышел, благополучно, справив нужду, то увидел, что у моих товарищей началась потасовка с кавказцами. Тут уже я не раздумывал ни секунды – кинулся в самую гущу драки, вероятно представляя на месте кавказцев, тех самых ПТУшников, которые под музыку “Руки вверх” избивали Антоху.

Конечно для меня это закончилось не очень весело. Мне в той драке порвали селезёнку и порезали лицо, но моё включение в драку оказалось своевременным и возможно предотвратило трагедию. Все остались живы и более или менее целы. Все мы идём по путям проложенными Господом Богом и никому не суждено узнать, когда оборвётся этот путь и когда петляющая дорога вновь выведет тебя к обрыву. Ибо пути Господни неисповедимы, и мы не властны над нашей судьбой, хотя постоянно стремимся преодолеть эту досадную оплошность.