Ужасный сон

Она была матерью одиночкой, живущей с малышом сыном и мамой старушкой на мизерную зарплату. Приходилось подрабатывать уборщицей. 
Женщина работала на основной работе в смену, а полы мыла по утрам. Вставать надо было, в пять утра,  успевать на первый автобус, она справлялась, пока не начинался очередной запой.
Вот и в то утро, она смогла встать, и пойти на остановку, но было сильное похмелье, ужасно хотелось выпить, и она  не поехала на работу, а вернулась назад в родной подъезд.
Шли лихие девяностые, в стране разруха, в подъезде уже отрезали радиаторы и сдали  на металлолом. Было холодно и темно. Она поднялась на пятый ,последний этаж ,и стала ждать.
На  четвертом этаже мама открыла дверь, она тоже работала, хотя и была уже давно  на пенсии, помогая дочери, отводила перед работой внука в садик.
Старушка светила себе китайским фонариком на аккумуляторных  батарейках.
И вот с грохотом  закрывается  железная дверь, и двое самых родных людей: сын и мать , спускаются по лестнице .Они и не подозревают что совсем рядом, промерзнув до костей ,и дрожа от желания выпить, она сидит на бетонных ступеньках.
Они спускаются медленно, а сердце у алкоголички готово выпрыгнуть  из груди. Ей и стыдно, и страшно, и плохо от похмелья. Слышно, как хлопает входная дверь, и тишина.
Переждав еще некоторое время , женщина спускается, открывает дверь квартиры дрожащими руками, и наконец-то попадает в тепло. Но, не это ее радует,   восторг вызывает в ней припрятанная под кроватью, початая бутылка молдавского коньяка «Белый аист».

Женщина входит в спальню, садится на не заправленную кровать, и шарит под ней рукой. Наконец бутылка извлечена, и женщина пьет прямо из горлышка. Приятный жар разливается сначала в желудке ,потом и по всему телу. Но отравленный организм не желает принимать крепкое пойло, и  наслаждение сменяется резкими позывами рвоты.
Женщина даже не успевает добежать до туалета. Завтрак и коньяк растекаются по деревянному некрашеному давно полу, но пьянице все равно. Она возвращается в спальню. Отдышавшись и утерев лицо ночной сорочкой, лежащей на кровати, она  снова смотрит на бутылку.
Там остался  стакан, или меньше, коньяка.
Тот дьявол, та мерзкая болезнь, что сидит в ее теле, приказывает ей пить снова.
Она выпивает маленькими глотками, на этот раз все проходит без последствий.
Правда болит где-то под грудью, но боль легкая, и пьяный сон ее лечит.
Просыпается женщина уже ближе к вечеру, зимний  день, когда уже в пять часов вечера на дворе темно.
Она лежит на почти высохшей, от длительного сна, обсосанной простыне.
В комнате стоит стойкий запах мочи.
Словно в доме лежачий больной, хотя ведь и вправду она больна.
Женщина смотрит на светящиеся зелеными огоньками электронные часы ,и наконец осознает-  надо идти забирать сына из детсада.
Автобусом туда не добраться, денег на такси нет, и она лихорадочно одевшись, выходит из дома.
Морозный декабрьский воздух действует, на нее, как кружка крепленого пива. Она идет, пошатываясь, «на автопилоте», как говорят в народе.
И к счастью доходит до садика. Всех детей уже разобрали ,ее сынок сидит  одетый, только без шапки.
Воспитательница ,принюхивается к пришедшей, и возмущенно зардевшись, все же отдает ребенка. Ей не хочется задерживаться из-за этой взрослой, но такой глупой мамаши.
Женщина даже не помнит, как доходит до дома, притом, что переходила  три раза через дорогу. Сын, которому четыре года , в тяжелой цигейковой шубе ,
,вцепившись в мамину руку, еле поспевает за пьяной мамашей.
Дома  бабушка уже варит выделенную на работе курицу, она все понимает, что дочь опять пила, замоченные желтые простыни лежат в ванне, пустая бутылка лежит в мусорном ведре,пол вытерт..
Она кормит дочь и внука, и не знает, что дочь успела пронести маленькую пластиковую бутылочку китайской водки, и спрятала ее в кармане шубки ребенка.
И все повторяется снова. Их потом будет много страшных запойных дней, когда она толкает маму в пустячной ссоре, а та чудом не разбивает голову о радиатор отопления. Или когда она прогуляла на основной работе, и помогла ей  справка из травм пункта, за которую она отдала золотое колечко.

Кодироваться мама ее отвела  в мае. Уже  проклюнулись свежие листочки, она не пила три дня.  Боль, в поджелудочной  железе,  не давала ей ни пить, ни есть.

Кодировка помогла. Они потом ни когда не говорили с матерью об этой в их жизни беде.
Случаев было много, но в жутких снах ей сниться темный подъезд, когда от похмелья и страха отчаянно бьется сердце. И грохот железной двери, сначала квартиры, потом подъезда .

Она не может вынырнуть из той страшной жизни, и, просыпаясь утром, и в течение всего дня не  может справиться с ночным кошмаром. Болит и трепещет сердце. И стыдно и горько за так и не сказанные слова прощения,  адресованные маме. А теперь уже и поздно, маму не вернуть из недосягаемой дали.