13
707
Тип публикации: Критика

 

     Бусинки утренней росы блестели на солнце в изумрудном ворсе травы. Из глубины леса доносились заливистые перепевы зяблика. Озорно смеясь, босоногие деревенские мальчишки мчались по зеленому полю к опушке, где близ боярской усадьбы столпился народ. Играла сопель. Заработав по несколько затычин, любопытным сорванцам всё же удалось выглянуть из-за спин шепчущихся зевак.

     — Боярин, как-никак, а всё чепухой занимается, — причитала костлявая старушонка.

     — Ага-ага, ведун чудоковатый! — отозвалась дородная крестьянка и залилась смехом.

     А между тем мужчина, коего величали Светозар, бродил из стороны  в сторону, в окружении зреющей толпы. Засучив рукава своего отороченного серебром кафтана, он вскинул руки к небу синему и возгласил:

     — Смотрите, люди! С неба сейчас пойдёт дождь!

      Слова боярина понудили всех умолкнуть. Замер и флейтист. На оживлённой по сию минуту опушке стало настолько тихо, что слышны были звенящие далеко в поле бо́тала пасшихся коров.

     Со слабым шелестом с безоблачного неба сорвались первые прохладные капли. Падая то тут, то там, они ударялись оземь, попутно тревожа быльё, стекали по лицам людей, устремивших ввысь свои восторженные взгляды, стекали по мотыгам, граблям, косам.

     — Дождь?! — изумился один.

     — Ай да боярин! — подхватил другой.

     — Это чудо! — кричали остальные.

     Светозар подобрал с земли узловатый булыжник и, поднеся его к завесе дождя, подбросил высоко вверх. Крутнувшись в воздухе несколько раз, камень обратился в юркую ласточку, которая прощебетав звонкую трель, упорхнула в небесную лазурь.

     Толпа дружно ахнула, заликовала.

     — Батя! — из боярской свиты, присутствовавшей на представлении, выбежал мальчик. Восторженный, вырвавшись из рук старшего брата, он   бросился к своему отцу.

     — Ярушка! — Светозар подхватил сына и поднял его над головой — Опять от мамы убежал?

     — Мне, скучно с ней, в её тереме. Я хочу научиться как и ты, творить чудеса!

     Прижав к груди малыша, боярин взглянул в сторону своей усадьбы, где в окне башни, видневшейся из-за частокола, стояла его ненаглядная, жена — Смиляна.

     — Научишься, Ярослав, непременно научишься, — промолвил Светозар.

                             * * * * *

     Тем временем дождь прекратился. Люди расходились. Крестьянская девочка шла подле бабушки, держа её за сухощавую руку.

     — Бабушка, а правда, что боярин, да сын его Ярик — вохлы.

     — Нет, внученька, — осклабившись беззубым ртом, ответила старуха, —  Волхвы. Они — потомки древних волхвов... Был у Светозара отец, дед барчука¹ — Воислав, коего погубили литовцы под Хлепенью ещё лет тридцать тому назад. Так вот, Белавушка, Воислав тогда был местным князем сих земель. Отвергал он любые слухи о единокровниках своих, о ру́де²  волхвовской, текшей в его жилах... Странно, внученька... дождь прошёл, а радуги нет...

     — Расскажи, бабушка, что дальше было? — не унималась девочка.

     — Скоро, Белавушка, скоро...

                            * * * * *

     Миновал месяц с того дня, как над усадьбой чудным образом пролился дождь. Молва о предсказателе Светозаре, разошлась далеко за пределы вотчины. 

     Так, в один из погожих дней, накануне Ивана Купала, боярин по обыкновению обучал старшего сына  боевому ремеслу. 

     — Батя, я уже десятую межень³, каждый день рассекаю воздух неточенным мечом, — сетовал молодой барчук, — я хочу уйти на службу к князю!

     Увернувшись от выпада сына, Светозар выбил меч у того из рук, засим произнёс:

     — Я, конечно, отпущу тебя, Глеб, но только тогда, когда длани твои окрепнут... и меч свой ты сможешь удержать.

     Не успели они скрестить мечи по новой, как с усадьбы послышались окрики:

     — Господин!.. Господин!..

     — Афоня?! — Светозар опустил меч, глядя, как галопом к нему приближался слуга, — Что сталось, Афанасий?

     — Ярослав! Ваш сын...

     — Что сталось? Отвечай!..

                               * * * * *

     — Так... — рассуждал Ярослав, деловито изучая содержимое обрывка льняной бумаги (Пусть мальчик проживал вот уже седьмое половодье, но грамотой, благодаря матушке, овладел нацело), — ... остался последний ингредиент...

      Светозар вместе с Глебом мчались вслед за слугой. Обогнув усадьбу, они приближались к опушке, откуда в небо  вились клубы дыма.

     Раздался протяжный кошачий визг.

     — Ярослав! — гневно воскликнул Светозар, —  Что ты делаешь?

     Испуганно вздрогнув, Ярик выпрямился, растеряно пряча за спину извивающегося кота да клок бумаги, засим прикрывая собой костёр, с бурлящим на нём котлом, промолвил:

     — Я, батенька, осваиваю колдовское ремесло.

     Сморщившись от ударившей в нос вони, исходившей от котла, Светозар склонился к сыну.

     — Что это у тебя за бумага? Что там написано, Ярушка, позволь мне прочесть?

     — Эммм... бать, — колебался барчук, — Там... эммм... список ингредиентов для особого... зелья.

     — Какого-такого зелья? — нахмурился боярин и вырвал у Ярослава бумагу.

     Неожиданно, за спиной послышались едва уловимые детские смешки. Светозар обернулся на их звук к кромке леса, где из-за кустов выглядывали трое мальчишек.

     Не придав значения детям, Светозар расправил клок бумаги и принялся читать:

     — Так, двадцать лепестков розы. Восемь дубовых кореньев. Хмм... Два майских жука. Четыре щучьих плавника... Семь...

     Запнувшись, боярин почесал свою бородку, засим прочёл остальные строки:

     —... Семь мышиных хвостов. Четыре живых лягушки... Так... Охап... Охапка конского навоза?!.. Да один живой кот?!

     Шумно выдохнув, Светозар сложил листок и озадаченно спросил сына:

     — Где, Ярушка, ты взял сию бумагу?

     Барчук встревоженно посмотрел в ту сторону, где в кустах прятались мальчишки и робко произнёс:

     — Тимка дал, батенька. Он её в монастыре нашёл, специально для меня.

     — Тимка? — Светозар уловил взгляд чада своего и украдкой повернулся, — И что, сын мой, ты хочешь делать с сим... кхмм... зельем?

     — Испить, батенька. Если изопью его, то смогу творить чудеса как и ты...

     — Я, сын, помогу тебе с зельем, только вот кот в зелье — необязателен, отпущай его, Ярушка, — боярин брезгливо поглядел в котёл и добавил, — Мдаа... а лягушкам сим уже не поможешь.

     Вырвавшись из детских рук, животина мурлыкнула, словно выражая признательность своему благодетелю, опосля скрылась в высокой траве.

  

     Уразумев, племяничьи козни, Светозар рассудил одурачить ребят, заодно прославить Ярослава, пуще чем себя. Хитро прищурившись, боярин почесал затылок да стал прикидывать, чем бы ещё ему удивить округу. 

     — Афонька!.. — махнув рукой, боярин подозвал к себе холопа. Взъерошенный, в широкой одёже, тот спешно приблизился к хозяину, —... Слушай-ка сюда...

     Трещали поленья в костре. Шкварчало варево в котле. Пока Светозар нашёптывал шпрот своему холопу наставления, Глеб с братом непонимающе переглядывались, а Тимка вместе с барчуками из соседней вотчины, прислушивались, наблюдая за всем со стороны, разинув рты.

     — ... Как увидишь... Только Смиляне ни-ни, а то... Ты понял, Афонь?.. — лишь это и услышал стоящий рядом с отцом Глеб. 

     — Но, господин... — прошипел в ответ холоп, — ... в прошлый раз-то нас чудом не разоблачили... столько бересты на этот водоразброс израсходовали...

     — Тссс, неразумливый... исполняй... но, Афонь... когда увидишь чёрный дым.

     — Да, боярин... — повиновался слуга и поспешил удалиться, приговаривая при этом, — ... Тогда чуть в реку с дуба не упал... а сейчас-то, что будет?!.. Ой, господин... ой, господин...

     Глеб проводил Афанасия подозрительным взглядом и, взлохматив Ярославу волосы, подошёл к отцу.

     — Отец... Что происходит?

     — Ничего, Глебушка... я хотел попросить тебя об одной услуге...

     — Какой, отец?

     — Никому не говори, о том что тут слышал, добро?

     — Добро.

     — Ещё, Глеб

     — Да, отец...

     — Надо бы созвать сюда весь народ, со всей вотчины... Позже я тебе обо всём и расскажу.

     — Добро, отец.

     На опушке остались лишь боярин да барчук его младший. Приблизившись к сыну, Светозар опустился перед ним и спросил:

     — Ты правда вознамерился стать чудотворцем?

     Малыш кивнул в ответ. Боярин вздохнув, поднялся и повернувшись к усадьбе, сказал:

     — Тогда, Ярушка, закрой сейчас глаза, и не открывай, покамест не скажу, понял? А не то ничего не получится!

     — Понял.

    Светозар достал из-за пазухи небольшой предмет и бросил его в костёр, а Ярослав тем временем стоял крепко сожмурив глаза. Из пламени вверх стал клубиться чёрный дым.

     Вскоре со стороны усадьбы показался Афанасий. Спешной походкой он приближался к костру, бережно держа в руке какую-то миску.

     — Давай, давай, быстрее! — поторапливал холопа Светозар, одновременно показывая, чтобы тот помалкивал, — Тссс!

     Боярин взял из рук Афанасия миску и, будто бы, наливая в неё шкварчащее содержимое котла, шумно перемешал варево.

     — Только не подсматривай! — поглядывая на сына, промолвил отец и  поднёс ему плошку, — Теперь пей.

     Сморщившись, барчук приготовился было отведать препротивнейшую бурду, помня какая гадость получилась при смеси ингредиентов. Он отхлебнул из миски, и лицо его вдруг расслабилось. Вкус показался мальчику каким-то странным, а если быть точнее — знакомым.

     — Хм, — нахмурился Ярослав, — По вкусу зелье напоминает... матушкины щи, — Но присмаковав, добавил, — Нет, точно не щи, вкус совсем другой.

     Светозар вылил остатки из миски в котёл. Из травы выбежал тот самый кот, и подсеменив, поластился о бояринскую ногу:

     — Тьфу ты, животина! — чертыхнулся боярин, — Всё, сын... теперь ожидай... прихода сил.

     Мальчик медленно сел на землю, взглянул на свои руки, потом в небо.

     — А что, батенька я теперь смогу делать?.. Вызывать дождь или что ещё?

     — Огонь, Ярушка, в скором времени ты овладеешь им!

     В далеке послышалась сопель, в скором времени, на её звуки люди непременно начнут собираться.

     — Так, Афонь, — не громко обратился к слуге боярин, — Бери опять Савку и давайте, с порохом осторожнее... от окраины опушки во-о-он туда... и там — прям, побольше.

                             * * * * *

     Народа в этот день собралось куда больше, чем в тот чудотворный, когда боярин предрёк дождь, да камень он обратил в птицу. Сейчас, надеясь лицезреть очередное диво, люди столпились плотным кольцом вокруг костра, вблизи которого Светозар что-то бормотал своему барчуку.

     — Бабушка, — обратилась девочка к своей старушке, — А ты ведь мне так и не дорассказала о Ярославе, да о предках его...

     — Ох, Белавушка, я уже забыла на чем остановилась...

     — Ты, бабушка рассказывала о деде барчука, Воиславе, что давным-давно он был князем местным, и не... эммм... как это.

     — Ах да, внученька, вспомнила, вспомнила... дед Воислав... в ту пору не желал признавать своё родство волхвовское...

     Светозар встал рядом с сыном, положа тому руку на плечо и громко воскликнул:

     — Расступитесь люди! Сейчас, мой сын — Ярослав, явит вам свою силу!

     —... так вот, Белавушка знала я когда-то деда Светозара — Вадима. Видный был мужчина, благородный... Поведал мне он однажды об отце своём, Иване, да о братьях его...

     Боярин прошёлся по кругу, отводя людей от костра вытянутой рукой в сторонку. Флейтист всё не унимался.

     —... Ярослав, Иван, Третьяк, — продолжала свой рассказ старуха, — Был Иван средним братом... Бился он бок о бок с Ярославом против Орды Мамаевой, на побоище Донском... Много тогда сыновей, мужей погубили... и Ярослав там пал...

     Стоя у самого костра, распростер Светозар свои руки к небу. А холоп его верный, тем временем подошёл к нему, да произнёс еле слышно:

     — Глядите, хозяин, ничего не получится! Экая непогода подкрадываетя!

     — Не бойся, Афонька! Не бойся! Успеем!

     Холопы: Афанасий да Савка принялись спешно выполнять наказ хозяина. Разорвав толпившееся людское кольцо, они развели по обе стороны заинтригованный народ, открывая вид на неприметный пустырь.

      —... младший брат Ивана — Третьяк, — всё молвила старуха, наблюдая за Светозаром, — Ему в ту пору, внученька, было лет четырнадцать... совсем ещё юным был. Ему, как и братьям тогда подобало последовать на службу к князю Дмитрию... но, Белавушка...

     — Что, баба? Что произошло?..

     — Увидели ли вы, люди!.. — громогласил Светозар, шагая вокруг костра, —... Вон тот ветхий пень?! 

     Все как один, люди повернули свои головы в сторону пустыря, на коем величаво, в гордом одиночестве, возвышался огромный трухлявый пень, бывший давнёхонько высоким крепким дубом.

     — Сейчас!.. — продолжал свою речь боярин, встав за спиной сына, — Сейчас, Ярослав, сын мой, в коем течёт кровь волхвовская... Он испепелит сий пень одним лишь взглядом!

     В метре от себя, Светозар увидел того самого кота — чёрный в белое пятнышко, он пробежал мимо костра и исчез в толпе. Сплюнув трижды, боярин кивнул головой, давая знак Афанасию, а тот, в свою очередь, махнул рукой Савке. Дело шло на секунды. Небо над вотчиной затянуло грозовыми облаками. Повеяло прохладой.

     — Сейчас, Афонь, сейчас, подожди! — бормотал молодой холоп, суетливо чиркая огнивом над порохом, который от леса, узёхоньким рубцом, тянулся к пню, усыпанному им же по самый верх.

     Тёмно-серое небо низвергло наземь первые крупные капли. Искра, высеченная из огнива, удачно достигла линии пороха, и, вспыхнув, с треском устремилась вдоль травы. 

     В считанные секунды на округу обрушился сильнейший ливень. Все стояли как заворожённые, глядя то на Ярослава, то на пень. 

     Насупившись, Светозар стоял держа сына за плечи. Казалось будто и он сам хотел призвать какие-то немыслимые силы — уж больно мало оставалось надежды на удачный исход всей этой затеи.

     Но ничего не происходило. То ли Афанасий с Савкой насыпали недостаточно пороха — от леса к пню, то ли он уже потух в луже ливневой.

     — Бабушка?!.. Так что было с дедом Третьяком? — дёргая старуху за руку, будто прийдя в себя от беспамятства, спросила девочка.

     —... отказался... отказался Третьяк служить князю Дмитрию... покинул он и кров свой и семью... стал он, Белавушка, изгоем... изгоем для всех... и ушёл в юном возрасте скитаться по свету белому... Иван молвил о Третьяке... молвил, будто   всегда он был как не от мира сего... с людьми не обмолвится... только со зверьем. Природа стала для Третьяка всем... 

     Костёр погас, не исходил и дым. Раздались недовольные возгласы, насмешки.

     — И где чудо, боярин?!

     — Ересь!

     — Чепуха!

     Народ стал потихоньку расходится. Светозар набрал было воздуха в легкие, чтобы как следует выбраниться тем в спины. Но неожиданно для всех, кто находился неподалёку от усадьбы барской, раздался громкий треск и откуда ни возьмись над головами людей пронёсся голубоватый сгусток пламени, ударивший прямо в тот самый дряхлый пень, так, что весь пустырь вспыхнул ярким огнём, а по округе разбросало горящие щепки.

     Обомлев, Светозар склонился к Ярославу, затем взглянул на пылающее кострище, потом на ликующих, бегущих к ним людей. Мальчик лишь улыбнулся в ответ, сам не веря в то, что случилось.

     —... Вспомнила Белавушка, вспомнила я ещё одну интересную вещь! — молвила старуха своей внучке, — Когда я няньчила боярина-то нашего, Светозара, то в зыбке⁴ его, однажды нашла янтарный... треугольный талисман... такой... красивый... народ поговаривал тогда, что был этот талисман прадеда его Третьяка... но ни одна душа в это особо не верила.

     Никто с опушки той и не видел, как на пологом склоне, меж пышных елей стоял человек. И не понятно вовсе — человек это был или что-то отдаленно напоминающее людское очертание. Одежда его давно истрепалась и поросла многолетним мхом. Густая седая борода, вившаяся к самой земле, скрывала испещрённое морщинами бледное суровое лицо. Держа в костлявой руке изогнутое древко, старик чуть улыбнулся и побрел в глубину леса.

     — Всё, Ярко, у тебя впереди. Скоро... скоро.

     

     

_____________________________________

     Барчук¹ — сын боярина

     Ру́да² — кровь

     Межень³ — период лета, когда уровень воды в реках самый низкий

     Зыбка⁴ — колыбель

Дата публикации: 09 июня 2018 в 10:15