23
660
Тип публикации: Критика
Рубрика: рассказы

На пороге стоял Василевский – мой давний приятель по филфаку. Рядом с ним стояла темноволосая девица весьма потасканного вида.

- Старик, выручай, такое дело, сам понимаешь! – начал туманно изъясняться Василевский. – Баба по дешёвке перепала! Раз в год такая удача бывает, – дыша мне кислым перегаром в лицо говорил Василевский.

- Андрюш, ну ты там чо, а? – из коридора, подала голос девица.

- Ну, старик, войди в моё положение, нужна квартира на час - не больше. Мне в четыре “малого” из садика забирать. Тебе не предлагаю участвовать, знаю, ты, против подобной содомии.

Спорить не было сил, да и желания. Мой ослабленный с похмелья организм требовал покоя и уединённости. Уходя я посмотрел на размалёванное и заспанное лицо немолодой жрицы любви.

- А ты куда красавчик? Оставайся - втроём веселее!

Она улыбнулась. Вместо двух передних зубов у неё стояли фиксы.

 

Из всех месяцев в году больше всего я не люблю октябрь и февраль. Не знаю почему, но именно в эти месяцы мне особенно невозможно существовать, и доля выпитого алкоголя на квадратный сантиметр моего организма увеличивается вдвое. Нет, бывает и октябрь солнечным и февраль не таким промозглым, но зачастую низко посаженное серое небо просто сводит с ума. Порой хочется открыть окно, послать, то немногое, что осталось ценного в моём непритязательном существовании и оттолкнувшись от подоконника прыгнуть вниз головой. Навсегда погасив этот косой мир, который никогда меня не принимал и не понимал.

На площади Восстания я похмелился пивом. Затем побродив бесцельно по отцветающим бульварам, я решил не искушать судьбу и добавил сто пятьдесят в рюмочной около метро. Раньше я считал, что похмеляться это удел слабых, теперь сам без опохмела не могу привести свой разобранный организм в норму. Видимо с возрастом я стал слабее и это уже очевидная данность, с которой не поспоришь. Руки перестало трясти, я закурил. Изнутри начало разливаться благородной волной успокоенность.

Рядом со мной за столик присел лысый мужичок в сером демисезонном пальто, выставив перед собой пластиковый стакан с пивом.

- Историю, хочешь? - спросил он.

И он рассказал про войну. Афган, ущелья с труднопроизносимыми названиями, учебка под Ферганой, Кандагар, конечно про друга, не вернувшегося из боя. Стандартный набор сопровождающий такие истории, коих я слышал за свою жизнь не одну. Бритый закончил свой рассказ и запрокинув стакан смачно отхлебнул из него, на пальцах правой его руки синели “перстаки”.

Скорее всего он врал и про войну, и про всё остальное. Есть такие люди, которым просто необходимо врать. Ложь для них, как воздух – они питаются той зыбкой материей которую создают своими небылицами. Я не останавливал этого человека, судя по виду, которого, действительно через многое прошедшего по жизни. Как писал Довлатов в “Компромиссе”: бескорыстная ложь - сродни поэзии! И мужику этому нужна была только пара свободных ушей в этот хмурый октябрьский день. Я выпил ещё сто пятьдесят и потому, как меня не хорошо повело я понял, что они были лишними. Появилась предательская лёгкость. Ощущение полной беззаботности и вседозволенности. Пора было завязывать - иначе ничем хорошим это дело уже не закончилось бы.

 

Дверь была не заперта. В комнате никого не было из ванной доносились звуки льющейся воды. Я заварил крепкого чая и не торопясь прихлёбывал обжигающий губы напиток.

Через какое-то время из ванной вышла девица, которую притащил Василевский плотно замотанная в моё полотенце.

- О, привет, красавчик! Уже вернулся? – она села за стол. От её мокрого тела пахло моим гелем для душа. – Слушай я тут помылась у тебя, надеюсь ты не против? Третий день уже “марафоню” только до нормальной хаты с водой добралась – извини не смогла удержаться.

- А где Василевский?

- Не знаю, - пожала она торчащими ключицами. – Ему кажется жена позвонила, и он побежал домой. Весь встревоженный такой.

- Ты просто не знаешь его жены – любой на его месте был бы встревоженным.

- Как тебя зовут, красавчик? – спросила она, прикуривая сигарету.

- Игорь.

- А меня, Яна. Слухай, Гарик, а не махнуть ли нам стопарик?! Смотри, на рифму меня потянуло! Вот, что вода животворящая, канализационная, с грязной женщиной делает!

Действительно, – подумал я. – Чего останавливаться, раз уж всё равно начал? Как говорят: свинья, везде грязь найдёт или наоборот, грязь, всегда находит свинью и тогда это уже неотвратимость бытия, так сказать, фатум и вообще интересная тема для серьёзного философского измышления.

- Сейчас спущусь до магазина.

- Не надо, - сказала Яна. – У меня в сумке есть приныканная.

Она принесла начатую бутылку коньяка.

- Я пока пойду оденусь, а ты сваргань какой-нибудь закусончик, - сказала она и быстро выбежала из кухни маленькая и костлявая плотно обёрнутая белым полотенцем.

Мы выпили и только теперь я заметил у неё под левым глазом уже отцветающий фингал.

- Ну, рассказывай.

- А чего рассказывать?

- Откуда ты такая красивая взялась?

- С Луганска, Донбасская, я. Как там вся эта канитель с войной началась я и срулила оттуда.

- Ну, давай - за мир, во всём мире!

- Ага!

Она выпила и лицо её пошло красными пятнами и зайдя в кашле она понеслась в ванну, еле добежав до которой её вывернуло.

- Прости, - сказала он, вернувшись за стол вытирая испачканный в блевотине рот краем полотенца. – Полощет меня уже который день – после второй рюмки стабильно, а потом всё нормально.

- А чего к врачу не обратишься, может у тебя что-то серьёзное?

Яна кривовато улыбнулась и выпила рюмку.

- У меня гепатит и ВИЧ, - начала она, когда отдышалась. – Я же десять лет кололась, ты даже представить себе не можешь какую дрянь по венам пускала, как только жива осталась непонятно, а многих своих корешей я похоронила. Видимо фартовая звезда у меня, коль ещё по земле хожу. А потом сумела соскочить, но зато в “синьку” ударилась основательно. В общем не одно, так другое. Как говориться, что нас не убивает, то делает сильнее!

- А почему не лечишься? – задал я глупый вопрос сидя в некоторой прострации после услышанного.

- Какой смысл? - пожала она худыми плечами, - один хер подыхать! Ну, твоё здоровье!

Коньяк мы так и не допили. Она ушла и вслед за ней в комнату прокрались синие тени сумерек. Я хотел позвонить Василевскому, но был уже безбожно пьян. Не раздеваясь я так и уснул перед включённым телевизором. На полу белело пятно брошенного полотенца…

 

Дата публикации: 22 сентября 2018 в 00:40