0
338
Тип публикации: Критика

     II.

 


    — Смотри, он пошевелился! — донёсся чей-то мужской голос.

 

     — Ага, в себя приходит, — встрял знакомый бас полицейского.

 

     — Признаться честно, — сказал ещё один мужчина, — Я до сих пор не могу взять в толк, как ему удалось так быстро реабилитироваться. После проведённой лобэктомии...  эм-м... в общем, по прошествии послеоперационного периода, мы неоднократно проверяли его на способность к спонтанному дыханию. Но каких-либо признаков, к столь скорейшему выздоровлению, он не проявлял...

 

     — Ведь вы... — кто-то пытался перебить врача, но тот говорил без умолку.

 

     —... каждый человек по своему индивидуален, так же как и индивидуальны последствия комы, в которой тот находился. Как нам уже поведал господин полицейский, придя в себя Николаев вёл себя весьма агрессивно, что бывает в этих случаях довольно-таки часто, но не так часто, как двигательная активность... ту, которую показал пробудившийся... так, опять пошевелился. Я понимаю, что он может быть опасен, наручники его удержат, но стоило ли сейчас это делать?

 

     Вслушиваясь в ведшийся разговор, Александр лежал на спине, наблюдая, как пробивающийся сквозь закрытые веки свет, подобно калейдоскопу, создавал чёрные и красноватые узоры. Голоса некоторых присутствующих рядом людей заставляли Саню невольно вздрагивать. Тембр, тон, манера речи, всё это было знакомо, он уже слышал их голоса, их негромкую болтовню, но когда и где, ему так и не припомнилось.

 

     Открыв глаза, Александр рефлекторно сожмурился. Свет с потолка на мгновение ослепил его. Респиратор с его лица, так же как и трубку со рта убрали. Обоняние теперь в полной мере улавливало всю гамму витавших кругом запахов: медикаментов, свежепостиранного белья, терпкость чьего-то парфюма. Проморгавшись, Саня поднял скованные наручниками руки, и потёр ими глаза. Теперь-то он мог как следует разглядеть собравшихся рядом с ним людей: двое в белых халатах, двое в полицейской форме, ещё двое в повседневной одежде. Последняя парочка с особым интересом уставилась на Александра. Один из них, шмыгнув носом, и хитро ухмыльнувшись, сказал:

 

     — С возвращением, Саша.

 

     «Его-то голос я и слышал. Частенько видать захаживал», — подумал Саня и, с трудом поднявшись, уселся на койке, свесив ноги.

 

     — Что... что здесь происходит? — вяло поинтересовался Александр.

 

     — М-м-м, значит теперь ничего не помнишь, да? — подметил всё тот же невысокий мужчина в пальто, — Расстегните ему ноги.

 

     Один из полицейских, подойдя к Сане, нагнулся и снял с его лодыжек браслеты. Евгений пристально посмотрел Александру в лицо, подозрительно изучая каждое движение сонного мужчины.

 

     Саня рассеяно осмотрелся вокруг. Помещение было то же самое: те же шкафы, та же обстановка, а в окне чернела непроглядная тьма. Сам он, сидел в больничной рубахе, просторной, чуть выше колен, на застеленной койке. Правый локоть ныл от боли. Опустив взгляд, Александр заметил на руке след от капельницы.

 

     — Почему я в наручниках, объясните? — нарушив тишину, произнёс Саня.

 

     Евгений, вместе со своим напарником вопросительно вытаращились на задумавшегося Алексея Павловича.

 

     — Потеря памяти, это довольно частое последствие комы, — пожимая плечами заключил врач, — А вы как думали, что если уж его моторика на удивление превосходная, то и психологическое состояние тоже будет на том же уровне? Воспоминания могут к нему вообще не вернуться, а если и вернутся, то не сразу... и не всё.

 

     «Кома, потеря памяти... что он имеет в виду? Что со мной случилось? » — недоумевая, размышлял Александр.

 

     — Ничего, вспомнит! — произнёс Анатолий, скрестив руки на своей широкой груди.

 

     — Да куда он денется, — подхватил Евгений, и обратился к врачу, — Есть какие-либо причины, по которым мы не можем забрать его сейчас?

 

     Алексей Павлович что-то шепнул медсестре, и собравшись с мыслями, ответил следователю:

 

     — Не буду повторяться, уважаемые, — сказал врач, наблюдая, как его подчинённая, подойдя к Александру с тонометром в руках, принялась измерять тому артериальное давление. — Я уже высказывал вам свою точку зрения...

 

     — Да, но очень уж двояко, — оборвал медика Евгений, и проведя ладонью по своей лысеющей голове, добавил, — Можем или нет?

 

     — Алексей Павлович, девяносто пять на шестьдесят семь, — сообщила женщина, снимая манжету тонометра с руки Николаева.

 

     Пребывая в полном замешательстве, Александр всмотрелся в лицо каждого, кто находился с ним в одной комнате, затем, в его голове невольно всплыли последние услышанные им слова:

 

     «Девяносто пять... шестьдесят семь... шестьдесят семь... » — повторил про себя мужчина. Вдруг, мозг Сани, уловил некую информацию, таившуюся где-то в его тёмных уголках, но пробившуюся, сквозь мглу беспамятства. Чередой образов, отрывками фраз, Александру явилось следующее:

 

     «... на шестьдесят седьмом километре, рядом со знаком...— услышал он собственный голос, —... завтра отправляйся в сторону Калача». Вслед за этим, в полутьме, Сане привиделся занесенный снегом километровый знак, с имевшимися на нём цифрами 67.

 

     «Что это было?..  Быть может, я начал что-то вспоминать»? — Подумал про себя Александр. После чего, поочерёдно взглянув то на медиков, то на полицейских, он ещё раз поинтересовался:

 

     — Почему вы мне не отвечаете? Что со мной произошло?

 

     Прозвучавшие вопросы, Алексей Павлович, и ухом не поведя, оставил без ответа, но всё же решение по Николаеву высказал:

 

     — После выхода из комы прошло... так, плюс-минус полчаса... сейчас десять вечера, итого: пятнадцать часов. Общая слабость, рассеянность, проблемы с памятью, низкое давление... для него это состояние вполне допустимо... симптомы продержатся несколько дней. Эмм... в целом... я не вижу веских причин, чтобы оставлять его в больнице. Ему конечно стоило бы пройти курс реабилитации, но раз дело не терпит отлагательств, я пропишу ему необходимые препараты. Конкретных выводов, касаемых восстановления его памяти, я не могу озвучить, потому как он не будет под нашим наблюдением, что не есть хорошо.

 

     Широкоплечий следователь, приблизившись к врачу, негромко тому что-то прошептал. В ответ, мужчина в белом халате отрицательно махнул головой, выразив на своём краснощёком лице тень сомнения.

 

     Обернувшись к Сане, Анатолий подошёл и схватил того за локоть, пытаясь силой поднять его с койки.

 

     — Вставай! Хорош уже жопу просиживать! — рявкнул светловолосый здоровяк.

 

     Но не успел Александр подняться, как его ноги подкосились, от чего он сразу же повалился на пол. Смягчить падение, ему удалось лишь вовремя подставив перед лицом сцепленные наручниками руки. Один из полицейских подоспел следователю на помощь. Bместе они подняли Николаева, и усадили обратно на кровать. Алексей Павлович недовольно отвёл взгляд от происходящего и обратился к медсестре:

 

     — Надюш, прикати коляску.

 

     Услышав просьбу врача, Евгений отправил вместе с женщиной второго полицейского, и наблюдая за Саней, произнёс:

 

     — Где его одежда, Алексей Павлович?

 

     — Её сейчас спустят вниз.

 

     Тем временем Саня, глубоко дыша, старался вновь не потерять сознание. Его голова то и дело шла кругом, а ноги предательски отказывались подчиняться. Виной всему была адская слабость, овладевшая телом мужчины за долгие дни коматозного состояния.

 

     «Объяснений от них мне не дождаться, — размышлял про себя Александр. — Что им от меня нужно?..  Что дальше?»

 

     В этот момент, в палату вернулся полицейский, кативший перед собой больничную коляску. Сержант остановился рядом с сидевшим на койке мужчиной. Самые крепкие: Анатолий на пару с лейтенантом, взяв несопротивляющегося Александра за подмышки и предплечья, перетащили его с кровати на каталку. Саня медленно подтянул к себе не слушавшиеся, ослабевшие ноги. Нервно цыкнув, Анатолий нагнулся и поставил ступни мужчины на подножки кресла.

 

     — Фу! Какой же ты вонючий! — сморщившись, протянул здоровяк.

 

     Не обратив внимания на усмешку, Александр молча сложил руки и уставился в пол.

 

     — Ну что, — с довольным видом сказал Евгений, — Спускаемся вниз.  

Первым из палаты вышел лейтенант, за ним сержант, кативший на коляске Александра. Евгений с Анатолием ненадолго задержались. Пожимая руку врачу, они поблагодарили его за оказанное содействие.

 

     — Это вам спасибо, что наконец, избавляете отделение от этого товарища. — облегчённо вздохнув, сказал Алексей Павлович, а когда следователи уже направились к выходу, он добавил им вдогонку, — Рецепт и его одежду вам отдадут в приёмном покое.

 

     Обернувшись, Евгений громко съехидничал:

 

     — Спасибо, Палыч! Если соскучитесь, мы вернём его вам обратно.

 

     Безразлично махнув рукой в ответ, врач направился в свой кабинет.

 

     — Задолбали! — выругался мужчина.

 

     В этот момент из «сестринской», вышла Надежда. Провожая взглядом удалявшихся сотрудников, женщина промолвила:

 

     — Слава Богу!

 

     — И не говори!

 

     Когда дверь захлопнулась, и они остались в коридоре вдвоём, медсестра, хитро прищурившись, сказала врачу:

 

     — Вы ведь говорили этим следователям, что он выйдет из комы со дня на день, но потом, сказали обратное, что неизвестно когда он вообще поправится.

 

     — Да, знаю, — с улыбкой заметил Алексей Павлович, — Если честно я сам в шоке, что он так быстро оклемался. Один из следователей, этот, плешивый, видно догадался, что я им сказки рассказываю. Откуда мне было знать, когда он вышел бы из комы. У меня и без них дел по горло, ещё рассказывай им. Брякнул чтоб отстали и всё, — рассмеявшись произнёс врач. Минутой позже он заметил, — Крепкий этот Николаев, организм у него крепкий. Не каждый вообще, с такими ранениями и до больницы бы доехал. Ладно, пора домой. 

 

 

 

                              *    *    *

 

 

 

     Дверь лифта открылась. Из тесной кабины сержант выкатил на коляске Александра в длинный прохладный коридор. Рефлекторно по рукам, скованным металлическими браслетами, и по раздетым босым ногам мужчины, побежали мурашки. Эта поездка для Сани, казалась бесконечно долгой и утомительной. Пребывая в роли невольного пассажира ему только и оставалось, что любоваться полом, отделанным блестящим светлым кафелем, тёмными квадратами окон, белые кружевные шторы которых, скрывали пестрящий снегом уличный мрак, ярко горевшими лампами на потолке, следовавшими одна за одной, подобно прерывистой дорожной разметке. Устремив взгляд вверх, Александр, так и провожал проносившиеся над ними вытянутые источники света. Тут же, коротким отрывком, в его голове, возник фрагмент угасшей памяти:

 

     «Саня лежит на спине. Его везут по какому-то коридору. В щёлочки приоткрытых глаз проникают проблески люминесцентных ламп. Над ним склоняются трое людей в белых халатах, лица которых скрыты медицинскими масками. Один из них делает Сане укол, другой

— держа гемакон⁴, везёт каталку, третий с испачканными в крови перчатками, обрабатывает ранение в его груди».

 

     Александр, усвоив ту череду образов, что неожиданно воспроизвёл его мозг, ненадолго впал в раздумья:

 

     «Было ли это на самом деле?.. Воспоминание это... или же просто сон?» — ломал себе голову Николаев.

 

     Непроизвольно подняв к груди свои руки, Саня потрогал то место, где, вероятно, могли находиться следы от недавно зажившего ранения. Через тонкую ткань больничной рубахи, в паре сантиметров от правого соска, пальцы нащупали неровность кожных рубцов. Александр, хотел было оттянуть воротник своего одеяния и взглянуть на возможную зацепку к утраченным воспоминаниям, как за спиной послышался голос одного из следователей, молчавших до сей поры от самой реанимации:

 

     — Алло, Вов... не мог бы ты приехать в больницу... забрать нас... я на своей, просто нас здесь пятеро... ну я, Джон, двое полицейских и ещё человек, скорее всего будет на коляске... на коляске говорю... так ты сможешь, нет? Ага, давай... ждём.

 

     К этому времени, Александра уже вкатили в помещение приёмного отделения, где из-за ресепшена выглянула молодая медсестра.

 

     — Вы за вещами мужчины? — мелодичным голосом произнесла она, выложив перед собой небольшой свёрток.

 

     — Да. — отозвался Евгений, и указывая на примыкающий справа кабинет, добавил. — Ничего, если мужчина оденется за этой дверью?

 

     — Если мужчина там ничего не сломает, то ничего, — улыбаясь ответила девушка, и опустив глаза, вернулась к своей работе.

 

     — Мужчина будет аккуратен, — безэмоционально заверил Саня, когда его уже ввозили через порог помещения, закрытая дверь которого, известила деревянной табличкой: «Смотровая».

 

     Помимо сержанта, что вкатил Александра, следом, в небольшую комнатку вошёл Анатолий. Небрежно швырнув на кушетку пакет с одеждой, здоровяк-следователь, сложив руки в карманы, процедил:

 

     — Сейчас тебе снимут наручники. Только дёрнись мне!

 

     Подчинившись, Саня вытянул перед собой руки, подставляя молодому сержанту браслеты. Послышался лёгкий металлический щелчок. Освободив Николаева, полицейский взял пакет, и вытряс на кушетку его содержимое: чёрную кожаную куртку, синие джинсы, тёплый вязаный чёрный свитер, пёструю футболку, пару обычных зимних ботинок, пару тёплых носков и трусы. Размяв свои передавленные запястья, Александр, не проявив интереса к вещам, осмотрелся в маленькой комнатке, где справа от двери заметил висевшее на стене зеркало. Опершись дрожащими руками на подлокотники коляски, он попытался встать на ноги. Но удалось в итоге лишь спустить стопы с подножек.

 

     — Давай я помогу, — не вытерпев, сказал сержант, и подойдя к Сане, ухватил его за плечо, а затем потянул что есть силы вверх.

 

     Поднявшись, Александр с трудом удержал равновесие, стоя на подкашивающихся ногах. Почувствовав, наконец, вернувшуюся власть над своим телом, он осторожно сделал шаг. Потом ещё один.

 

     — Всё! Дальше сам, — отпустив руку Сани, и не отводя от него глаз, произнёс молодой полицейский.

Приблизившись к лавочке, обитой коричневым дермантином, Александр взглянул на лежавшую там одежду.

 

     «Мои это тряпки или ещё чьи-нибудь? Выбора нет... не ходить же всё время в этой распашонке!» — размышляя, Саня стянул через голову рубаху и полностью нагим повернулся к зеркалу. В отражении, ему предстал молодой мужчина, чьи тёмные, порядком отросшие засаленные волосы, через весь лоб, свисали к широким дугам бровей. Покрасневшие белки глубоко посаженных глаз, подчёркивали их синий, практически сливавшийся с чёрнью зрачков, оттенок. Густая щетина, что миллиметр за миллиметром, изо дня в день, плотно обрамляла его широкие скулы, придавала сейчас лицу ещё больше мужественности. Лёгкая искривлённость переносицы являла собой отпечаток прошлого, в коем её обладатель, несомненно, принимал неоднократное участие в драках. Пересохшие тонкие губы были покрыты трещинками.

Когда же Александр перевёл взор ниже, рассматривая своё нынешнее дряблое тело, ему было невдомёк, что прежде оно выглядело куда более развитым.

 

     — Ты долго любоваться на себя будешь? — послышался раздражённый голос Анатолия. — Одевайся уже!

 

     Саня, только было открыл рот, чтобы ответить на замечание, как обнаружил в своём отражении, на левом плече, небольшое розовое пятнышко. Шрам. Такого же размера след, он увидел и на груди, справа. Нервно сглотнув, Александр продолжал изучать своё тело, будто бы видя его впервые. Не слыша уже крики следователя, он поднял свою правую руку, и поворачиваясь спиной к зеркалу, вдоль рёбер, увидел ещё один, длинный — порядка десяти сантиметров шрам, рубцы которого, казались такими же, совсем недавними.

 

     — Если я и вспомню хоть что-то, какую-то мелочь, которая вам так нужна, хрен я что выложу, — произнёс Александр, и обернувшись к Анатолию, добавил, — До тех пор, пока вы мне не скажете, что со мной произошло.

 

     Следователь ничего не ответил, лишь свёл брови и громко выдохнул.

А между тем в зеркале отразился самый жуткий след на спине Сани, — шрам, находящийся рядом с его правой лопаткой, стянутый грубыми швами, где совсем недавно, на этом же самом месте, рваной брешью зияло выходное пулевое отверстие.

Молчание воцарившееся в комнате сопровождалось слабым шелестом падающих хлопьев снега, бьющихся в оконное стекло. Миновало несколько минут. Обливаясь потом, Александр прилагал титанические усилия, дабы одеваясь не потерять равновесие и не рухнуть на пол. Зашнуровав ботинки, он поднялся с банкетки и надел поверх свитера куртку.

 

     — Во-первых, — неожиданно произнёс Анатолий, — В тебя стреляли...

 

     — То, что в меня стреляли, это я уже понял, — вставил Александр, рассматривая дырки в куртке, в тех местах, где раннее обнаружил следы от ранений на своём теле.

 

     За дверью раздалось девичье хихиканье, очевидно, Евгений нашёл общий язык с медсестрой.

 

     — Ты меня послушай, и не перебивай, хорошо?! — продолжил следователь, вплотную подойдя к Сане. — В тебя стреляли — это, во-первых. А во-вторых, ты не стоял бы сейчас, здесь, передо мной, если бы не эти парни. Полицейские. Когда они нашли тебя, истекающего кровью, поблизости врачей не было. К счастью для тебя, среди них оказались те, кто не растерялся и вовремя оказал необходимую помощь до приезда скорой. Дальше, вопросы буду задавать я, а теперь, иди.

 

 

 

                              *     *     *

 

 

 

     «Следственный комитет» — гласила надпись на боку тёмно-синего фургона. Форд Транзит свернув с дороги на обочину, остановился на парковке, оставив на белом покрове изогнутые линии следов. Водитель не глушил двигатель. Клубы дыма из выхлопной трубы, взметаясь вверх, смешивались с медленно опускающимися снежинками.

Александр дремал на заднем сидении. Неожиданный хлопок по плечу разбудил его.

 

     — Сань, пошли, конечная, — сказал Анатолий, слегка потянув его за плечо.

 

     Обессиленный, Александр с трудом раскрыл глаза, проморгался. Расплывчатое, бледное пятно застывшее над ним в полумраке постепенно приобрело очертания.

 

     — Вставай, давай! — скуластое лицо белокурого следователя посуровело.

 

     Поднявшись, Александр неспешно передвигал свои ватные ноги по направлению к выходу, одновременно приводя мысли и осевшие имеющиеся воспоминания в порядок. Дорожный знак с цифрами «67». Врачи, катящие его вдоль коридора — эти фрагменты, словно элементы головоломки, не поддаваясь трактовке, крутились в голове Сани.

 

     Скованный спереди наручниками, Александр осторожно вышел из фургона. Уличная прохлада приятно обдала лицо мужчины. Глубоко вдыхая, Саня почувствовал минутное головокружение. Дожидавшийся его Анатолий с нескрываемой нервозностью крепко взял его за локоть и гаркнул полицейским, оставшимся в фургоне:

 

     — Браслеты мы вам потом передадим.

Евгений тем временем сидел на переднем пассажирском сидении. Наблюдая за своим напарником, он затянулся сигаретой и выпуская дым в открытую дверь произнёс.

 

     — Спасибо, Володь. Ты нас сегодня целый день выручаешь.

 

     — Давай уже, вали, — ворчливо ответил сидевший за рулём худощавый блондин, — И не дыми мне тут, бл*дь!

 

     — По-братски, — шмыгнув носом, улыбающийся Евгений выдержал паузу, — Докинь ещё мужиков до отдела.

 

     И без того уже задержавшийся на работе водитель, бранясь вытолкал глумящегося следователя и закрыл двери. После чего фургон аккуратно выехал с обочины и двинулся дальше, освещая фарами мелькающую суету падающих белых хлопьев.

 

     Оставляя на припорошенной снегом земле цепочки следов, трое мужчин направились к располагавшемуся рядом зданию. Девятиэтажное, с примыкающими по обе стороны жилыми многоквартирными домами, со стороны оно походило на перевёрнутую букву «Т». Не смотря на поздний час, во многих окнах здания продолжал гореть свет.

 

     Текущее состояние Александра всё так же не позволяло ему полноценно передвигаться: в глазах одно и дело темнело, ноги подкашивались, а в горле совсем пересохло. Время от времени, Саня просто останавливался, чтобы отдышаться. Следователям, ведшим его под руки не оставалось ничего другого как стоять и ждать.

 

     — Ты как? — спросил Евгений подозрительно всматриваясь в лицо своего конвоируемого.

 

     — Пожрать бы… и попить не помешало, — выдохнул тот.

 

     — Ничего, это мы сейчас организуем, — ответил лысеватый следователь, а затем обратился к своему напарнику, — Толик, веди его в кабинет, а я ему колёс и пожевать возьму.

 

     «Куда меня ведут? — подумал Александр. — Ментовка? Нет… Так… Что там написано?»

 

     На козырьке крыльца имелась табличка. Прищурившись, Саня кое-как прочитал её содержимое. «Следственное управление по Волгоградской области», — повторил про себя мужчина.

 

     — В чём вы меня подозреваете? — поднимаясь по ступенькам, спросил Александр.

 

     — О-о-о, — протянул Анатолий и пошлёпал на пороге ботинками, сбивая снег, — Накосячил ты нехило.

 

     Они вошли внутрь здания где, миновав просторный коридор, направились прямиком к лифту. Навстречу им из дальнего угла холла, сложив руки за спиной, неспешной походкой шагал охранник. Анатолий поздоровался с седовласым мужчиной. Тот, в свою очередь, предложил помочь сопроводить его с трудом передвигающегося, скованного наручниками спутника.

 

     — Да брось, Ильич, справлюсь, — отмахнулся молодой следователь и нажал на панели кнопку. Пока цифровой отсчёт на табло информировал об опускающемся лифте, Анатолий, помешкавшись, спросил у охранника:

 

     — А Наташа давно уехала? Смотрю — машины её нет.

 

     — Наташка-то? Да, давненько. Вызов, наверное.

 

     Тем временем, Александра шатало из стороны в сторону, он не слушал о чём трепались эти двое. Слабость всё сильней сковывала его: голова шла кругом, в глазах темнело, ноги более не в силах были удерживать тело, отчего неторопливо Сане пришлось опуститься на корточки.

 

     — Слышь, поднимайся, — буркнул Анатолий, после того как перед ними открылись двери лифта, — Потерпи уже, сейчас Джон принесёт тебе колёс.

 

     Поездка на седьмой этаж далась Александру ещё мучительней. Вывалившись из тесной, душной кабины лифта, он сполз по стене и сел на пол. Не успев подхватить его, молодой следователь выругался:  

 

     — Сука, походу с твоей выпиской мы поторопились, — произнёс он, затем наклонился, и, освободив Сане одну руку от наручников, положил её себе за голову и приподнял того вверх. Таким манером, Анатолий, практически на себе, к своему кабинету, через весь коридор, потащил полуобмякшего Александра.  

Ослабевший, Саня мог сейчас лишь вести свой мысленный монолог:

 

     «... «накосячил ты нехило»... — повторил он про себя недавнюю фразу следователя, — Что я мог такого натворить?.. я кого-то убил?.. и сам попал под пулю... не-е-е, от меня они так просто не отделаются... вон как возятся... на нары я не хочу... нужно что-то придумать».

 

     С этим намерением, приподняв свою, до этого момента безжизненно болтающуюся голову, Александр, сквозь собравшиеся на бровях капли пота, принялся осматривать всё, что попадало в поле его зрения, что могло оказаться полезным, подмечая любую мелочь и особенности помещения.

 

     Бесконечно долгих несколько минут царящую на этаже оглушающую тишину нарушало лишь шарканье Саниных заплетающихся ног по устланной на полу мраморной плитке и периодическое сердитое бормотание Анатолия.

 

     Кабинет следователя располагался в самом конце этого хорошо освещённого длинного коридора. Анатолий и сам обливаясь пóтом, не хуже своего подозреваемого, отдышавшись, принялся отмыкать дверь. Саня, стоял правее, грузно облокотившись на подоконник. Сонным взглядом, он всматривался через прохладное стекло на вечерний город. Там, внизу, в ореолах уличных фонарей и снующих навстречу друг другу огоньках проезжавших автомобилей, пестрил снегопад. Одинокие темные, едва различимые силуэты людей медленно передвигались по тротуарам. Внезапно, что-то привлекло внимание Александра в окне, и он, убедившись, что бугай на него не смотрит, взглянул украдкой вниз.

 

     — Заходи, — послышался хрипловатый голос Анатолия, — Сам сможешь?

 

     В ответ Саня наигранно прикрыл глаза и, склонив голову вниз, отрицательно ею мотнул. Нервно цыкнув, следователь взял с трудом стоящего мужчину за плечо и проводил того в кабинет.

 

     Едва Александр переступил порог, как в нос ему проник спёртый, пронизанный сигаретным запахом, воздух. Небольшое помещение было тесно обставлено мебелью. В правом дальнем углу главенствующе стоял рабочий стол, где из-под сваленных стопок личных дел и всевозможных  бумаг высился монитор компьютера. В противоположном углу, под закрытым горизонтальными жалюзями окном, пылился громоздкий сейф, на котором лежала, утыканная окурками, хрустальная пепельница. Далее, вдоль  стены, стояло широкое мягкое кресло, оббитое чёрным кожзаменителем, с журнальным столиком напротив него. А слева, у самой двери, располагался высокий двустворчатый шкаф, на верхушке которого, поблёскивая, красовалось с полдюжины кубков за спортивные достижения хозяина кабинета.

 

     — Падай пока где удобно, — хмыкнув, сказал следователь и последовал к своему столу.

 

     Устроившись в кресле, Александр осмотрелся вокруг. Его сонный взгляд остановился на квадратных настенных часах, висевших над дверью. Половина первого ночи. С каждым тиканьем часового механизма, глаза Сани медленно закрывались. Не успела секундная стрелка пройти и круга по циферблату, как в кабинете послышалось лёгкое посапывание. Провалившись в глубокую дрёму, Александр напрочь лишился не только всех чувств, коими рассчитывал воспользоваться, чтобы подслушать, подсмотреть за следователями, но, складывалось впечатление, что и сама жизнь угасла в его теле, застывшем в предельно расслабленной позе.

 


__________________________________

Гемакон⁴ — специальный пластиковый контейнер для забора крови; получения компонентов крови и их хранения.

Дата публикации: 16 января 2019 в 14:31