46
601
Тип публикации: Критика

 

Это всё она - Забубоня Тапочкина! Эх, если бы она не закатилась за батарею! Если бы не подружилась там с мусорными кроликами и не поддалась их дурному влиянию!.. 
Но это случилось потом, а сначала было вот что. 
Мама разбирала старые вещи в кладовке и нашла тапочки. Мягонькие, розовые, в белый горошек. Нашла и говорит: 
- Вот, Веруня, я их на вырост тебе купила и забыла. Сейчас в самый раз будут, - она показала на Забубоню и добавила, - только они, кажется, немного испортились. 

Веруня – это я. А Наталка из детского садика дразнит меня Вруней. Так и говорит: 
- Вруня, давай рисовать. 
Или ябедничает воспитательнице Сусанне Аскорбиновне: 
- Это Вруня все булки обкусала. Честно-честно! 
А я не обкусывала. Вот весь компот однажды выпила, это правда. Няня Таня ходила между столами и разливала его в чашки из большой кастрюли. А я за ней шла и пила. Она нальёт, я выпью, она опять нальёт, и я опять. Няня Таня большущая, как бегемот, ей меня позади не видно. Я ведь низенькая, прямо крошечная – «кнопка и миллион кудряшек», как мама говорит. Но живот у меня потом надулся ого-го-го! Потому что там появился компотный океан. Это не очень приятно, когда в животе бушуют волны. Поэтому я так больше не делаю. И булки не кусаю. 
А Наталка нарочно на меня сваливает, потому что завидует. И Вруней поэтому обзывается, а другие дети за ней повторяют. У них ведь нет тропической улитки по имени Дракон Драконыч, волшебной палочки, летающих книжек и Забубони Тапочкиной. 
Я говорю Наталке: 
- Зря ты мне не веришь! Я тебе докажу! 
И доказала - принесла в садик Дракон Драконыча. 
А она говорит: 
- Подумаешь, пластмассовая игрушка, тоже мне. 
А я говорю: 
- Сама ты игрушка. Он ночью оживает и по люстре ползает. 
- Вруня! – дразнится Наталка. 
А про волшебную палочку она так сказала: 
- Это просто крючок с хвостиком. Моя бабушка таким салфеточки вяжет, а потом всем на праздники дарит. Столько уже надарила, что никто брать не хочет. 
- Неправда, – я даже удивилась, что Наталка такая глупая. – Разве не видишь, как блестит? 
- Железный, вот и блестит. А ты – вруня! – надулась Наталка. И язык высунула. Розовый и очень обидный. 
Летающие книжки я ей даже показывать не стала. Потому что не поймёт. Скажет, что все книжки летают, если их к потолку подбрасывать. Может, и летают. Но только у моих есть страничные крылья. И шуршат они не просто, а сказками. Только Наталка всё равно не поверит. 
И решила я Наталке больше ничего не рассказывать. Целых два дня терпела. Но про Забубоню Тапочкину не удержалась. 

В тихий час шуметь нельзя, это все знают. Иначе воспитательница Сусанна Аскорбиновна поругает. Надо просто лежать с закрытыми глазами и делать вид, что спишь. И не смеяться от того, что Тимурик вытащил перо из подушки и пятку щекочет. Или от того, что Даня-старший Наталкин сандалик под своим одеялом спрятал. И не обращать внимания на Ксюшину косичку, которую она специально на моё лицо закидывает. И уж конечно нельзя болтать. Но почему-то в тихий час разговаривать хочется особенно сильно. Так сильно, что если не скажешь, то прямо в эту секунду лопнешь. И я сказала громким шёпотом: 
- Наталка! Наталка-а-а! 
- Чего? – она недовольно завозилась на соседней кровати. 
- Того! У меня дома живёт Забубоня Тапочкина! Здорово, да? 
- Кто это не спит? - строго спросила Сусанна Аскорбиновна, и мне пришлось замолчать. 

Я думала про Забубоню и улыбалась. Когда мама достала тапочки из кладовки, и сказала, что ещё давно купила их мне на вырост, первым делом я увидела её - Забубоню. Она беленькая и пушистая. Такой миленький мохнатый шарик из ниток, пришитый впереди тапочки для красоты. На другой тапочке ничего подобного не было. Только нитка торчала. 
«Ой, - огорчилась мама, - второй помпончик потерялся. Может, здесь где-то лежит?» 
И мама принялась искать, и доставать из кладовки разные интересные вещи: мой ясельный новогодний костюм кактуса, швейную машинку, банку с маринованными огурцами, папину надувную лодку, одну лыжу и много чего ещё. Но второго пампончика не было. 
«А давай и этот отрежем? Для одинаковости?» – предложила мама. 
Забубоня испуганно пискнула. 
«Не надо», - сказала я и ласково погладила Забубоню ладошкой. 

Так я вспоминала и уже почти заснула. Но тут воспитательница Сусанна Аскорбиновна вышла в коридор. Наталка спросила: 
- Что там у тебя живёт? 
- Где? 
- В тапочках. 
- В каких тапочках? 
- Ну, ты сейчас говорила. Гогоня какая-то. 
- А-а-а, Забубоня. Забубоня Тапочкина. 
- Опять врёшь, Вруня? 
- Вот ещё. 
- А ну-ка спать! – рявкнула няня Таня, которая никуда не выходила, а сидела с книжкой за воспитательским столом. На обложке обнимались нарисованные дядя с тётей. Интересно такое читать, наверное. Я хотела у неё про это спросить, но не осмелилась. И стала спать. 

- Вруня-гогоня, - сказала Наталка, когда тихий час закончился. 
Мы сидели на стульчиках и натягивали колготки. 
Терпеть не могу эти колготки, вечно они морщинятся. И полоски ещё, которые две сзади и одна спереди. И вредная пятка постоянно лезет на носок. И в этот раз залезла. Поэтому настроение у меня испортилось. А от Наталки испортилось ещё сильнее. 
- Завтра сама убедишься, - ответила я и больше не обращала на неё внимания. 

Вечером мама забрала меня домой. Мы шли по улице, и она держала мою руку. 
Я очень люблю так ходить. Мама спешит, потому что холодно и ветер дует, а мне нравится скрипеть сапожками по снегу. Снег рассказывает, как падал с неба. И что зима долгая, он не растает, поэтому можно не волноваться. 
Зато я волнуюсь за маму. Мы идём по дороге, и когда из-за поворота к нам едут машины, я со всей силы тяну маму в сугроб на обочине. А то вдруг она зазевается. Или машина зазевается. И ударит маму. 
- Какая ты невнимательная, - говорю я. – Я опять тебя спасла. 
- Вот спасибо! – смеётся мама. – Молодец! 
«Ум-ни-ца» - скрипит снег. 
Потом мы выходим на большой проспект и идём уже по тротуару. Здесь машин можно не опасаться. Поэтому я спокойненько смотрю на небо, чтобы найти самую яркую звезду. Это меня мама научила. И когда я звезду нахожу, то загадываю желание. В последние дни всегда одно и то же: пусть найдётся сестрёнка Забубони Тапочкиной. Та, которую мы с мамой не смогли отыскать в кладовке. Это очень важно, ведь Забубоня скучает. Она сама сказала. 

Сначала Забубоня не разговаривала, ей надо было ко мне привыкнуть. Весь день молчала. А когда мама уложила меня в постель и зажгла ночник, Забубоня начала жалобно вздыхать. Тапочки я поставила на комод, чтобы лучше её видеть. Но она не шевелилась, а только грустила. 
Улитка Дракон Драконыч выполз из своей коробки и отправился в путешествие вверх по стене. Куклы завозились на полке, наверняка будут меняться нарядами, когда я усну. В книжках зашептались сказки. Им всегда не терпится кому-нибудь присниться. А Забубоня тоненько заплакала. И тогда я взяла её вместе с тапочкой в свою постель, и пообещала, что не обижу. 
- Мою сестрёнку, вторую Забубоню, утащила мышка, - тихонько сказала Забубоня первая. 
- Как это? – удивилась я. 
- Из кладовки в норку, потом в стенку, а потом туда, где живут все мыши. Это очень далеко. И очень печально. 
- Мы её найдём, – пообещала я. – Я - мамина спасительница от машин, я всё могу. 
- Не можешь, - всхлипнула Забубоня, - ты большая. Ты в мышиную норку не пролезешь. И даже её не разглядишь. 
- А если стану крохотной? 
- А ты умеешь? 
- Нет, - виновато призналась я. 
- Жаль, - снова вздохнула Забубоня. 
- Не волнуйся. Что-нибудь придумаем. 

Но я не придумала. И на следующий день тоже. И через несколько дней, когда принесла Забубоню Тапочкину в детский сад, тоже не придумала. 

Я не стала оставлять Забубоню в шкафчике. Потому что ранним утром перед завтраком в группе можно поиграть. Правда, иногда воспитательница Сусанна Аскорбиновна вместо этого водит нас в большой зал на зарядку. Там мы бегаем по кругу, а она стучит в игрушечный бубен из музыкального уголка и покрикивает: «раз-два-три, раз-два-три». Тимурик обязательно наступает кому-нибудь на ногу. Ксюша не бегает, а прыгает, потому что на зарядке она не девочка, а кенгуру. Даня-старший и Даня-младший соревнуются кто сильнее топает. А я бегу за Наталкой и смотрю, как болтаются в стороны её хвостики. И думаю, что это не мы бежим, а стены зала и Сусанна Аскорбиновна несутся мимо. И, наверное, я немного правильно думаю, потому что Сусанна Аскорбиновна от зарядок устаёт и берёт нас в зал не каждый день. И тогда можно поиграть. Как сейчас. 

- Хочешь познакомиться с Забубоней Тапочкиной? - спросила я Наталку. 
Мы стояли в умывальной комнате, которая перед туалетом. Всем известно, что это лучшее место для секретов. Окошко до половины белой краской замазано и всегда как будто вечер. Загадочный такой. Голубой. Потому что кафель на стенах голубой. И вода в трубе таинственно журчит. А ещё сюда никто просто так не ходит, только по делу. И по разрешению Сусанны Аскорбиновны или няни Тани. Правда, мы с Наталкой спрашиваться не стали, а просто незаметно прокрались в умывалку и дверь закрыли. И спрятались за длинным рядом полотенец на гвоздиках. 
- А где он? – шёпотом спросила Наталка. 
- Кто? 
- Бубоня твой? 
- Забубоня. Она девочка. Тапочкина ведь, разве непонятно?! 
Ну как можно быть такой бестолковой? Мы с Наталкой подружки, конечно. Когда не ссоримся. И нехорошо про неё так говорить, но иногда Наталка – балбес. 
Наталка, наверное, поняла, что я считаю её глупой. Нижняя губа у неё оттопырилась, глаза стали узенькими, а щёки надулись, как у сердитого хомяка. 
- Забубоня - это такая говорящая зверушка, - объяснила я добрым голосом, чтобы Наталка не злилась и прямо сейчас не ушла. – Волшебная. 
- Вруня ты, - упрямо заявила Наталка. 
- Показать? 
- Покажи! 
Я запустила руку за шиворот. Под сарафан и водолазку. Потому что спрятала тапочку с Забубоней на груди. А то вдруг бы Сусанна Аскорбиновна или Няня Таня заметили бы и отобрали? С ними никогда не угадаешь, чего опасаться. 
- Вот! – победно сказала я и протянула Наталке тапочку с сонной Забубоней. 
Наталка наклонилась к моей руке, потрогала Забубоню пальцем. Та зевнула и сильнее свернулась в клубочек. Только Наталка этого не поняла и сказала: 
- Ну и что? 
- Красивая, правда? 
- Тапка? 
- Забубоня! 
- Помпончик этот? Обыкновенный шарик, - пожала плечами Наталка и радостно добавила: - Опять ты наврала! 
- Не наврала! Не наврала! Она живая! 
Наталка хитренько прищурилась и попросила: 
- Дай подержать, - а улыбка у неё совсем недобрая, наверняка придумала Забубоню обидеть. 
- Не дам. 
Тут Наталка ка-а-ак дёрнулась. Ка-а-ак схватила Забубоню. Сильно-сильно сжала и ка-а-ак потянула к себе. 
- Пусти, - закричала я, - ей больно! 
- Не пущу, надоели твои враки! 
И ещё сильнее к себе тянет. А я в свою сторону тяну. Слышу, что Забубоня пищит, потому что испугалась. 
- Отдай! Сейчас стукну тебя! – угрожаю Наталке. 
А она пыхтит. И дёргает. 
Я бы точно стукнула, но тут раздался громкий треск. Наталка не удержалась на ногах и плюхнулась на попу. У меня в руке осталась тапочка, а у неё - Забубоня. Оторвала! И ещё смеётся: 
- Ха-ха-ха! Была твоя, теперь – моя. 
А я гляжу на неё и раздуваюсь. Будто красный воздушный шар. Большущая становлюсь от злости, круглая. Почти до потолка уже доросла. Думаю, сейчас наступлю на Наталку и раздавлю её. И раздавила бы, если бы няня Таня в умывалку не ворвалась. 
- Что это вы здесь делаете, а? – грозно спросила она. 
Наталка сразу ра-а-аз, и выбросила мою Забубоню Тапочкину. А потом сделала плаксивое выражение на бессовестном лице и заныла: 
- Это Вруня! Я хотела руки помыть, а она дерётся! 
Только я её не слушала. 

Я моментально сдулась до своего обычного роста и бросилась туда, куда полетела Забубоня: мимо умывальников и под батарею. 
- Милая, хорошая, выходи. Я тебя пожалею, – стала я её звать. 
Нет ответа. Испугалась моя Забубоня, забилась в уголок. Ну ничего, я её сейчас достану. Легла я на живот, руку под батарею просунула и сразу нащупала что-то пушистое. Только это не Забубоня оказалась, а мусорный кролик. Такой шарик из пыли. Они под кроватями водятся, за шкафами и под батареями. Мама говорит, что мусорные кролики – вредные, и прогоняет их мокрой тряпкой. 
- Ну-ка отвечай, где Забубоня Тапочкина? – сурово спросила я у мусорного кролика. 
- Где надо, - прошелестел он. 
- Пусть она ко мне вернётся. 
- Ещё чего. Ей с нами лучше и веселее. 
Я заглянула под батарею и закричала: 
- Забубоня! Забубошенька! Вернись, мы больше так не будем! 
Но нет её. Сколько я под батареей не шарила, только мусорные кролики в руку закатывались. И противно хихикали. Да ещё няня Таня за другую руку меня ухватила, чтобы с пола поднять. А я её отпихнула и громко сказала: 
- Правильно мама говорит, что мусорные кролики злые. А вы их целую тыщу развели, потому что полы не моете. И Забубоня теперь с ними. 

Так и получилось, что няня Таня и воспитательница Сусанна Аскарбиновна меня наказали. Потому что Забубоня Тапочкина закатилась под батарею. И подружилась там с мусорными кроликами. И ещё из-за Наталки. 
Наталку тоже наказали, заставили на стульчике сидеть, когда все играли. Но она быстренько извинилась и тоже пошла играть. А мне извиняться не за что. Пусть Забубоню вернут! 

Весь день я просидела в уголке. Даже когда разрешили играть, не встала. И завтракать молочную ячневую кашу отказалась. Это даже повезло, что была именно ячневая, очень я её не люблю. А котлеты люблю, но всё равно не обедала. Потому что они несправедливо поступили: и Наталка, и няня Таня, и Сусанна Аскорбиновна. И к ужину я их не простила. 
Когда пришла мама, воспитательница Сусанна Аскорбиновна вывела меня в раздевалку и давай жаловаться. 
- Веруня, что случилось? – разволновалась мама. 
- Вот, - поджала губы Сусанна Аскорбиновна. – Молчит. Весь день молчит и не ест ничего. Утром затеяла драку с Наталкой в умывальной комнате и с тех пор так себя ведёт. 
- Драку?! – не поверила мама. 
- Драку, - кивнула воспитательница. И спросила у меня: - Может быть, сама расскажешь? 
Я отвернулась. 
- А давайте у Наталки спросим, - предложила мама. 
- Давайте, - согласилась Сусанна Аскорбиновна. – Вот и бабушка за ней пришла, очень вовремя. Пусть она тоже послушает. 
- Что такое? – спросила Наталкина бабушка. 
- Девочки подрались, - сказала мама. – Из Веруни слово не вытянешь, надо у Наталки спросить, что они не поделили. 
Тут в раздевалку выбежала Наталка и бросилась обнимать бабушку. 
- Ну хватит, хватит, - улыбнулась та. – Признавайся, дрались утром? 
- Я ни при чём! – возмутилась Наталка. – Я только руки хотела помыть! А она набросилась! Толкала меня и обзывалась! 
И все посмотрели на меня. Даже мама так посмотрела, как будто я – мусорный кролик, которого надо прогнать тряпкой. И до того мне стало обидно! Темно стало и горько внутри. И тесно. Потому что Наталка врёт. Меня дразнит Вруней, хоть я никогда не вру, а сама врёт. И ей все верят. Это нечестно! Нельзя так! И это я им хотела сказать. Но не смогла, а заплакала. Даже заревела. Всё на свете отдала бы, чтобы не реветь, чтобы быть гордой. Но оно само плакалось без остановки целый миллион лет. 
И тогда мама меня обняла и стала гладить по голове. Сказала, что любит меня сильнее всех в мире. А я сказала, что Наталка оторвала и выбросила Забубоню Тапочкину, что её надо вернуть домой, что ей и так плохо без потерянной сестрёнки. Тогда Сусанна Аскорбиновна вздохнула и пошла в умывальную комнату шерудить шваброй под батареей. И принесла Забубоню. А Наталкина бабушка сдула с неё пыль и назвала «милашкой». 

И хотя всё хорошо закончилось, ночью мы с Забубоней долго не могли уснуть. Переживали. 
На следующий день Наталку привели в сад раньше меня. Я зашла в группу, а она навстречу бежит и хвастается: 
- У меня что-то есть! 
- Ну и ладно, - отвечаю, потому что мы с Забубоней решили, что Наталка наш враг навсегда. 
- Хочешь, подарю? 
- Отстань. 
Я взяла книжку с картинками и села на стульчик. Наталка рядом встала и через плечо заглядывает. Никакого удовольствия. Тогда я в кукольный уголок пошла. И она тоже. Вот прилипала! Ладно, думаю, не буду тебя замечать. Достала игрушечный сервиз, и тут прямо в тарелку упала Забубоня. Забубоня Тапочкина! Наталка подбросила! Но моя-то дома осталась, я это точно знаю. 
- Ты что, мою Забубоню украла?! – закричала я. 
- Нет, это другая, – разулыбалась Наталка. Но не хитренько, а обыкновенно. 
Я положила Забубоню на ладонь, рассмотрела: и правда другая. Нитки помягче и торчат растопырчатее. Но похожа. Мяконькая, беленькая, круглая помпошка. Забубонюшка. 
- Это бабушка сделала крючком, которым салфетки вяжет. У твоей Забубони ведь сестрёнка потерялась. А теперь нашлась. 
Я так обрадовалась, что снова начала расти до потолка, как вчера в умывалке. Но теперь от доброты. Чтобы Наталку сильно-сильно обнять. 
- Значит, такие крючки – всё-таки волшебные? Волшебные палочки? – спросила я. 
- Наверное. 
- Нет, точно! Сама видишь, что это правда! 
Наталка только плечами пожала. Вот упрямая. Но зато и спорить не стала, и Вруней дразниться. А всё потому, что мы – подружки, хоть иногда и ссоримся. Все ссорятся, обычное дело, а вот мириться умеют не все. А мы с Наталкой умеем. И это тоже чистая правда. 


Дата публикации: 15 июня 2019 в 23:40