Объект

Рассказ написан на III тур Девятого Чемпионата Прозаиков ЛитКульта

            Колин снял пиджак и повесил на спинку кресла. Ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Дежурство предстояло долгое, можно было немного и пренебречь уставом. Надел большие наушники, щелкнул выключателем. Лупатый телеэкран бесстрастно показывал человека, препарирующего на кухне тесной квартирки кошку, распятую на разделочной доске полосками скотча. Кошка рвалась и верещала под холодным жалом скальпеля.

            Колин поморщился и регулятором убавил звук в наушниках. Бобины магнитофона, бесстрастно вращаясь, фиксировали мучения несчастного животного. Колин гордился службой в Штази и старался быть настоящим профессионалом и сохранять беспристрастное отношение к Объекту, как того требовали инструкции, но кошку было жалко. Это не первое животное, за полгода наблюдения за Объектом замученное студентом-неудачником, выгнанным из стоматологического института за полную никчемность и вскрывшийся роман с преподавателем физкультуры.

            Колин поморщился, вспомнив о сексуальных предпочтениях Объекта. Будучи наследником хоть и надломленного, но не сломленного тевтонского духа, Колин к содомии относился с плохо скрываемым омерзением и презрением. Но что поделаешь: сотрудники Штази не выбирают, а в лучших традициях советских чекистов, строго следуют приказам. Дисциплина и порядок – вот то, что спасет раздробленную победителями Германию, потерпевшую поражение в мировой войне. Только дисциплина, порядок и терпение. И если для возвышения Фатерленда необходимо следить за содомитом-садистом и в квартире не снимающим шапку со смешным названием «петушок», подрабатывающим вышибалой в клубе, то Колин готов заниматься этим мерзким делом. Как, впрочем, и любой из почти ста тысяч сотрудников Штази. Хорошо хоть любовников в квартиру Объект не приводит.

            Колин снял наушники, встал с кресла, с наслаждением прогнулся назад, разминая затекшую спину. Сзади послышалось деликатное покашливание.

            – Затекает?

            – Так точно, герр Владимир, – развернувшийся Колин отдал воинское приветствие куратору от «старших братьев».

            Куратор появился неделю назад и уже трижды встречался Колину. Но сегодня он был без сопровождающего офицера Штази.

            – Это что, вот когда почки начнут от сидячей работы и редких походов в туалет сбой давать, – куратор неожиданно крепко для своего скромного телосложения пожал руку Колина, – или например, геморрой. У вас нет геморроя? – глаза блеснули искренним интересом.

            – Никак нет.

            – Ничего, у вас все еще впереди, знаете ли. Ха-ха-ха, геморрой впереди.

            – Ха-ха, – вежливо поддержал Колин.

            – И геморрой еще не предел, – куратор внезапно посерьезнел, – будет еще и аденома простаты из-за застоя и простатит и язва много других мерзких болезней, – снова улыбнулся, – кроме тех, что от любви. Что поделаешь, – развел руками, – издержки профессии, – замолчал, глядя в экран.

            Объект складывал останки несчастного животного в пакет.

            – Вообще, для профилактики профессиональных заболеваний рекомендую спорт, – снова посмотрел на Колина, – особенно борьбу. Незаменимая вещь и для оперативных работников хорошее подспорье.

            – Я занимаюсь дзюдо, – потупился Колин.

            Вряд ли куратор этого не знал. Колин готов был поклясться, что куратор знает о нем больше, чем он сам. В этом плане Штази превзошло «старших братьев» из КГБ: почти четверть населения страны «стучала». О такой эффективности КГБ оставалось только мечтать. В Штази были подробнейшие досье на каждого жителя ГДР, в том числе сотрудников самого Штази. И все зависело лишь от допуска, а уровень допуска гостя наверняка был высоким.

            – Отличный выбор, – гость расцвел, – просто отличный. Еще самбо освойте и цены вам не будет, – поправил торчащий из кармана пиджачка свернутый свежий номер Der Spigel. – Допустим, надо кого-то задержать… – принял свободную стойку и задумался.

            – Нам, наблюдателям, редко приходится задерживать.

            – В Польше тоже думали, что будут только наблюдать, – поморщился северный гость.

            – Не хотелось бы, как в Польше, – у Колина были хорошие знакомые в службе безопасности ПНР, привыкшие наблюдать за диссидентами и переведенные на службу в полицию. Один из них, не сумев приспособиться к новым реалиям, даже погиб в ходе провалившегося задержания уголовников.

            – Сегодня не приходится, а завтра, – почти с нежностью посмотрел на экран, – вдруг Объекту будет угрожать хулиган? А вы раз и придете на помощь, – кивнул на подплечную кобуру Колина. – Оружие не всегда можно применить, а борьба – это невидимое оружие, которое никто не видит и которое всегда свами. И забрать его можно, только расправившись с вами. Что-то я разболтался, усмехнулся, – хотя обычно краток, – повернулся к выходу.

            – Скажите, Владимир, – неожиданно для самого себя спросил Колин, – а зачем мы за ним следим?

            – Так, так, так, – развернулся, блеснул острыми глазами. – Вы думаете, зачем же этот неудачник-гомосексуалист с задатками садиста?

            – Так точно.

            – А затем, что предсказатели Института сообщили, что когда уже ни СССР, ни вашей стены не будет, этот никчемный человечишка сыграет огромную роль в истории… Казалось бы, такой заморыш, – хмыкнул, – а вот поди ж ты.

            – Стены не будет? – пораженно прошептал Колин.

            – Не будет и объединённая Германия будет величайшей экономикой Европы. Но, – щелкнул пальцами, – я вам этого не говорил. И если вы проболтаетесь, то…

            Не прощаясь, ушел.

            Колин смотрел вслед, чувствуя невольный трепет. Про Институт предсказателей ходили неясные слухи, но что что-то такое у русских было, из людей, допущенных к информации, не сомневался почти никто. Тем более, что архивы и некоторые сотрудники «Анненербе» растворились где-то в недрах КГБ.

            Колин вдруг ощутил странную уверенность, что и ушедший «старший брат», невысокий, едва достававший до плеча рослого Колина, сыграет в истории роль, и очень не маленькую роль. Усевшись в кресло, привычно достал из внутреннего кармана пиджака бутылочку «KUEMMERLING», открутил пробку и выпил терпкий ликер. Скрываться не было смысла – наверняка и за ним кто-то наблюдал, и скрытый фотоаппарат с магнитофоном бесстрастно фиксировали происходящее в комнате наблюдения за Объектом. К маленьким слабостям сотрудников руководство относилось снисходительно, справедливо полагая, что необходимо «выпускать пар». Пример Польши и Чехословакии подтверждал мудрость руководства тайной полиции ГДР.