Лягушачье (чемп)

Сканер подъехал к блондинке с роскошными формами. На экране начали высвечиваться параметры: «Класс А1, детское питание» – объявил голос. Лицо Ружанки просияло и она с гордостью шагнула на траволатор, а перед сканером уже оказался следующий претендент: высокий, жилистый, с маленькими серыми глазами и скуластым лицом, Костен был примечателен лишь длинной гривой наполовину седых волос, перехваченных в хвост доходивший до поясницы. На против него сканер ненадолго задержался: «4 Це — строительные материалы!» – такой вердикт вынесла машина и претендент уступил место следующему.

Как и Ружанка, Костен оказался здесь по доброй воле, но ему, в отличие от женщины, было все равно, на что он пойдет после натурализации. Ружанка решилась ради дочери — натурализация позволит оплатить дофаминовый инжектор, что бы та была счастлива. Всё это она поведала, неразговорчивому соседу, стоя под дезинфекционным распылителем. Жизнь самой Ружанки была на редкость безынтересной — развод, двое детей, работа в чайной. Денег не хватало. Сын поступил в межпланетную интендантуру, а дочь заканчивала школу. Без образования её ждала унылая карьера матери. Дофаминовый инжектор сделал бы жизнь намного ярче, но стоил больших денег. Натурализацией Ружанка оплачивала счастье дочери, но Костен уже знал, что это не так.

Сам он давно разочаровался в жизни, потеряв единственного друга. По опустевшему взгляду никто смог бы сказать, что он, Костен художник, творческая натура. Признание Ружанки и милый трёп разбудили что-то былое, из далекой юности, когда поговаривали о революции и еще жило острое желание бороться. Дочь Ружанки очень мила и похожа на неё саму, только моложе, они живут неподалеку от лягушачьей фермы — это вся информация которой владел Костен. Хвост пришлось распустить, чтобы ненадолго заблокировать поворотный механизм камеры слежения и через несколько секунд абсолютно голый человек уже пробирался по вентиляционной трубе наверх. Девушку надо было предупредить, пусть мать её уже не спасти.

Хотя машины научились выполнять множество технологических операций, получение некоторых биологических веществ было невозможно без участия людей, а те, в свою очередь не спешили заниматься непрестижным фермерством или переработкой мусора. Постоянные депрессии и низкий уровень жизни побуждали многих к эвтаназии и натурализации в виде этих самых необходимых ресурсов. Без кредитов человек мог существовать лишь обслуживая своих сородичей побогаче, да и то пока держалась мода на ретро. Пропаганда ЦУМа — Центрального Управления Механизмами делала все, чтобы заполучить побольше доноров: засилье «экологичного» болотного цвета в окраске зданий, «квакающая» электронная музыка надолго загоняли людей в депрессию. Костен точно знал - никаких дофаминовых инжекторов не существует, хоть правда и стоила жизни слишком многим людям, да и никакой межпланетной интендантуры, скорее всего, нет. Центральный Механизм накапливает ресурсы.