Эва

Эва долго не могла уснуть. В голову приходили разные мысли, похожие на истлевших мертвецов, одетых в пыльные лохмотья, бывшие когда-то погребальными нарядами. Так как усопших обычно стремились одеть в красивое, то можно было угадать и свадебные  платья сомнительной белизны, и  строгие пиджаки с юбками  спокойных оттенков, непременно с кружевными светлыми блузами.  Мужские наряды не отличались особым многообразием. В основном, это были строгие чёрные костюмы или военные мундиры. Мертвецы бубнили что-то невнятное, наступали буквально друг другу на пятки, толпились, их становилось всё больше и больше. Они тянули свои костлявые руки к Эве, и голова её, казалось, вот-вот взорвётся. Эва закричала от страха с такой силой, что лопнули стекла в окне, раздался звон разлетевшихся осколков… И вдруг всё стихло. Мертвецы исчезли, и тишина обволокла маленькую уютную квартирку Эвы. 

В проёме разбитого окна возник размытый силуэт человека. Эва с удивлением обнаружила, что страх исчез. Она всматривалась в появляющуюся фигуру. Постепенно вырисовывались более четкие очертания, можно было услышать негромкий стук  шагов. К Эве приближался  молодой мужчина лет двадцати пяти. В лунном свете можно было разглядеть его волнистые волосы, мужественные черты красивого лица. На нем была  длинная накидка с откинутым капюшоном. В руках он держал большую чашу, чем-то похожую на кубок. На её поверхности весело играли лунные блики. 

- Здравствуй, Эва, - сказал незнакомец. – Меня зовут Ив. Откуда я знаю твоё имя, лучше не спрашивай. Это длинная и нудная история. Тебе не обязательно её знать. Пей. Не бойся. Это вкусно.

Он протянул ей чашу. Эва отпила глоток солоновато-сладкой жидкости, почувствовала, что головная боль постепенно исчезает. Эва допила и поставила пустую чашу на стол.  Села на кровать. Ей стало легко, она ощутила себя  птицей с роскошными крыльями, захотелось лететь,  взмыть высоко-высоко, играя с ветром и вдыхая ароматы звёзд. Вместе с тем она чувствовала, что её влечет к Иву, и что это неспроста. Будучи девушкой благоразумной и воспитанной, она ничем внешне не проявляла своего интереса, сидела на краешке кровати в своей любимой жёлтой  пижамке из фланели и была похожа на недавно вылупившегося цыплёнка.

- А теперь пойдём со мной, - сказал Ив. – Вот тебе платье, переоденься.

Он бросил на кровать великолепное золотистое  платье. Длинное, с пышной юбкой и лифом, отделанным сверкающими стразами. Эва зашла за ширму и надела платье. В нем она чувствовала себя по меньшей мере королевой. 

…Они шли долго. Сначала по лунной дорожке, потом свернули в лес, где росли высокие раскидистые сосны. Потом приблизились к какому-то странному замку, в который не так-то просто было войти. Ив долго называл стражнику комбинации каких-то букв и цифр. Наконец-то они смогли попасть в замок, который был полон странных людей. Они были какими-то неестественными, старомодными, но в то же время милыми. 

Ив взял Эву за руку и повёл, сквозь толпу собравшихся,  куда-то по тёмному коридору, где в боковых стенах были двери комнат, как в гостиницах.  Ив и Эва остановились у последней двери справа и постучались. Никто не ответил. Но Ив распахнул двери, и Эва чуть не потеряла рассудок. В комнате она увидела своих родителей, погибших в автокатастрофе четыре года назад. Они были живы! Увидев Эву, мама улыбнулась, подошла и обняла дочь. Потом отец тоже заключил Эву в объятья. Ив сидел на стуле с  радостным лицом и чувством выполненного долга. 

- Мам, но вы же с папой умерли! Мы с бабушкой хоронили вас…

- Да нет, что ты, мы тогда притворились мёртвыми. На самом деле нам надо было уехать. Ты прости нас, мы не могли тебе сказать. А сейчас вот попросили Ива разыскать тебя. Мы так счастливы…

- Давайте пить чай! – сказал отец Эвы и стал вытаскивать чашки из серванта. 

Они вчетвером пили чай, смеялись, родители  вспоминали общее прошлое, Эва рассказывала о своей жизни после той трагедии. Ив слушал, подливал чай в чашки, и, казалось, был умиротворён. Но вот часы в замке пробили три часа, Ив вскочил и сказал, что Эве пора прощаться с родителями и надо возвращаться домой, если она не хочет остаться здесь навсегда. Эва поцеловала маму и отца. У мамы блеснула слезинка на щеке. Отец грустно улыбнулся. 

- Прощай, дочка! Может, свидимся ещё когда-нибудь…

Ив с Эвой вышли из комнаты и отправились в обратную дорогу. 

Вскоре они уже были дома. Странно, но в квартире окна были целыми, будто и не было того страха с мертвецами. 

Ив и Эва. Они стояли в прихожей. Он не отпускал её руку, она склонила голову на его плечо. 

- Поцелуй меня, - сказала Эва полушёпотом. 

- А ты не будешь жалеть об этом? 

- Нет. А почему я должна жалеть?

- Я открою тебе свою тайну. Тогда ты сама решишь, как быть. Дело в том… в том… что я вампир. Не перебивай. Раньше я был частным сыщиком. Твои родители как-то вышли на меня и попросили разыскать тебя. В уплату за эту услугу они согласились, что я попробую твоей крови. Они так хотели видеть тебя, что приняли даже это моё условие. Но за то время, что мы с тобой провели, я не хочу нанести тебе вреда. Ведь если я тебя поцелую, ты станешь вампиром.

Ив сжал её руку, так сильно, что у Эвы потемнело в глазах от боли. Она приблизила своё лицо к его лицу и прошептала:

- Целуй…

Ив привлек Эву к себе, нежно обнял, начал целовать. Его клыки удлинились, и как ни старался осторожней, всё-таки поцарапал ей губу. Но она не чувствовала боли. Она ничего не чувствовала, кроме величайшего наслаждения. 

Часы показывали пять утра. Ив вдруг засобирался уходить. 

- Мне пора, Эва. Прости. У нас такие правила. Их невозможно нарушить. Я ещё вернусь. А у тебя останется память обо мне. Сейчас ложись спать и пусть тебе приснится много красивых цветов. Я их тебе дарю…

Ив ушёл. 

Эва проснулась в десять утра. Солнце вовсю заигрывало со шторами. Летний день начинался с хорошего настроения. Эва пошла в ванную. Стала чистить зубы. Ой, что-то не то. Посмотрела в зеркало. Два симпатичных белых клыка виднелись, когда она улыбалась. Она подмигнула своему отражению. Ив. Это о нём память. Хорошо-то как…