Вчера я трахнул Монику Беллуччи (18+)

^^

Свежее исподнее придавало уверенности. Нижнее бельё, в принципе, отправная точка самооценки и природного равновесия. Так учил незабвенный Лунь Хэ.

Я сгрузил ей на прилавок целлофан, полный мелочи, и законно потребовал пойло.

- Водки!

Чародейка с пониманием поскребла ногтем присохшую кожуру от помидора.

- Что ты забыл здесь, рыцарь?

- Мое предложение о минете отвергла проводница поезда Воркута – Одесса, и вот я здесь. Как зовут тебя, нимфа?

Пакет с мелочью перекочевал под прилавок без предварительного пересчета. Добрый знак.

- Моника Беллуччи, ёпта.

- А я Ланселот.

Фиолетовая помада саркастически изогнулась:

- Печальненько. Какую желаете?

- На березовых бруньках, плиз.

- О, идальго ЗОЖник.

- Ich bin yogi. Что делаете после съемок? Массаж, лечебный сон на теплых камнях Айши?

- Светский раут в Жабинске, бывали?

Я поправил пожелтевший манжет:

- Тот самый Жабинск, что восточнее Уродска? Не довелось.

Моника облегченно расплылась в улыбке, загадочно сверкнув золотой верхней фиксой:

- Так рыцарь не местный?

- А что, вы дама с прошлым?

- Не-не-не, разумеется, целка. 999 пробы. Где запонки просрал, ваш бродь?

Не, ну огонь же баба!

- На дуэли, естественно. Вы, сеньора…

- Сеньорита, попрошу!

- Пардон! Вы, сеньорита, незнакомым джентльменам закуску в долг отпускаете?

- При устойчивых формах гарантий.

- Честное слово подойдет?

- Определенно. Под залог паспорта.

- Справка об освобождении в наличии.

- М-м-м… - многозначительно протянула Моника. - Залетный урка, quale passaggio!

- Долг обществу свято уплачен, не взыщи. Отныне только кадриль, поло по средам. И сквош, что бы это ни было.

- Не путайте сквош с душем, мистер. Вот краковская, батон и боржоми. На улице меня подожди, еще пара дублей, и я свободна.

~ ~

Я присел на лавочку и решил – а хули? Два года на сухостое, от звонка до звонка, апартамент отсутствует, работа не волк. Особь бесспорно крупновата, но пропорциональна. Геометрия не должна качественно определять тантру. Вдохновение и тактильная искренность тела, вот кратчайший путь к половому дзену.

- Одинокая она. Муж, дальнобойщик, восемь лет назад на рыбалке утонул.

А я хрен кого спрашивал!

Незнакомец выглядел странно. Лакированные штиблеты, брюки свободного кроя, голубая сорочка со стоячим воротничком, монокль, и мятый кожаный колпак на голове.

- А ты-то что за туз бубновый?

Мужичок прыснул:

- Тю, не с тех мастей заходишь, фальцетник. Не гневи. Валет крестовый, к вашим услугам.

- Хорошо хоть не червовая шестерка.

Дядька прищурился:

- Кому как, имбецил.

- Так я масти поддам, ты вообще озябнешь.

- Хм, ужель?

Хрыч начертил пальцем в воздухе знак воды, и у меня на несколько секунд остановилось сердце. Стало так страшно, словно подо мной разверзся ад. Казалось, что незнакомец запустил свои липкие пальцы прямиком ко мне в душу. Сучара оскалился мерзкой ухмылкой:

- Хочешь её?

Сердце снова застучало. Я хрипло выдавил, задыхаясь:

- Кого?

- Монику Беллуччи, ёпта!

- Всецело.

- Так у нее же геометрия неправильная…

- По правде сказать, вот прямо сейчас вообще похер.

Сволочь не унималась:

- Понимаю. А я кто, дошло?

- Ну, то, что пид@р знатный, это однозначно. А что еще можешь? Жизнь вечная, богатства?

Гад в колпаке скрипуче рассмеялся:

- Не-не, только перепихон.

- Так это я и сам могу.

- Ну, не скажи. Так у тебя точно никогда не было.

- Лады. А что с меня причитается?

Трахобес хитро прищурился:

- Договоримся.

**

Отскоблив щетину, я хорошо вымылся, натер подмышки ее дезодорантом и обильно сбрызнул рожу вечным «Шипром». Исходя из известных азов сексуальности, намотал полотенце на бедра, пониже, и резко распахнул дверь.

На разложенном старом диванчике лежала настолько красивая и сексуальная баба, каких я только в кино и видел. Роскошные черные волосы водопадом спадали на безупречные плечи, фарфоровая кожа будто светилась изнутри. Ошибиться невозможно. Это была Моника Беллуччи! На какое-то мгновение я потерял дар своей скудной речи и автоматически стал озвучивать междометия:

- Э-у, ну, мэ-э, гар…

Богиня проворковала влажными губками:

- Мой друг, если вы решили окончательно перейти на норвежский…

Я попытался взять себя в руки, получилось так себе.

- Ты, сука, в смысле, вы бля…

Поглаживая ножку ножкой, Моника по-кошачьи выгнулась и крепко взяла себя за сосок:

- Siete russi così impressionanti.

Меня же хватило только на:

- Ы-ы-ы!

От мгновенной эрекции сорвало полотенце, и я явил мадам Беллуччи свой falos potente inflessibile.

++

Моника трахалась, как не в себя. Долго. Страстно. И совершенно не по-нашему. Как сказал один из ее любовников – «Я словно погрузился в темную теплую воду, из которой не хотелось вылезать».

Мне же было просто плевать. Я лежал, поглаживая ее теплую спину, и блаженно мурлыкал, как полный идиот.

- Что он хотел от тебя?

- Кто?

- Тот клоун, возле магазина.

- Клоун?

- Ну, да. Колпак, штиблеты эти дурацкие.

Я повернул голову. На моем плече грузно лежала короткая рыжая шевелюра. Крепкая рука с татуировкой Ася на трех пальцах уверенно держала меня за член.

- Монетку спрашивал, для телефона-автомата. Ему срочно надо было позвонить.

Её круглый живот утробно заурчал.

- Хочешь, пойдем поедим?

- Хочу, но у меня совсем нет денег.

- Ничего страшного. У меня полно.

- Откуда? Я думала, ты принципиальный голодранец.

- Душу продал. Хер отпусти.

- Ой, извини.

- Спасибо. Мне нужно будет уехать.

- Надолго?

- Года на три.

- Обязательно?

- Это не мое решение.

Она вдруг села и обняла руками колени:

- Я знаю, это все тот хмырь на лавочке. Так вот откуда деньги.

- Не только деньги.

- А что еще?

Мне пришлось встать и надеть брюки. Видя ее сильные руки, грубые икры и совершенно беззащитный взгляд, соврал.

- Ничего такого, Ася. Ложись спать.

Она отвернулась:

- Оно того стоило?

Я поцеловал её в предплечье:

- До последней секунды, милая. До последней секунды.

Когда я уходил, мне вдруг послышалось, что она тихонечко и грустно сказала - siete tutti uguali.*

И я плотно закрыл за собой дверь. Какая женщина!

* sietetutti uguali (все вы одинаковые).