КАПИТАН К. И ЕГО ДЕНЩИК ПЕРГЮМЯКИССЕН

                                                                                                       Генрих Оккервиль

КАПИТАН К. И ЕГО ДЕНЩИК ПЕРГЮМЯКИССЕН 

            ГЛАВА 1. ПРОСЦЕНИУМ

            Капитан лейб-гвардии К. сидел за грубо сколоченным столом, который, в свою очередь, стоял посреди полутемной сцены оперного театра. Он сидел так уже около пяти часов, не смея пошевелить ни рукой, ни ногой. Впрочем, руки-то у него были совершенно свободные, чего не скажешь о ногах, которые будто приросли к дощатому полу. Кто-то — то ли из актеров, то ли из рабочих, второпях опрокинул ведро, полное до краев столярного клея, крепкого, как хватка клеща. Теперь капитан не мог отодрать свои сапоги от пола, а ноги никак не хотели вылезать из тесных сапог.

         Рабочих как ветром сдуло, актеры разошлись еще раньше.

          К тому же, капитан был пьян, как свинья.

          В это время в зрительный зал вошел майор Дарлингтон. Он заметил капитана лейб-гвардии и уставился на него.

          - Вы еще здесь, капитан? - изумился майор. - Что вы здесь делаете? Спектакль давно уже закончился!

          Торопливыми шагами майор пересек пустой зрительный зал и довольно-таки легко для человека своего звания взобрался на сцену. Он был еще и не на такое способен.

          Капитан хотел было встать, чтобы, как положено, отдать честь вышестоящему начальству, но в этот момент обнаружил, что приклеен не только к полу, но и к дубовой лавке. Только этого не хватало. Дубовая лавка была очень уж тяжелой. Так что бедный капитан, приложив огромное старание, лишь на какое-то мгновение отодрал ее от пола, а потом с грохотом вернулся в прежнее положение. Поэтому он отдал честь сидя.

        - Как вы смеете сидеть в моем присутствии? - не унимался майор. - Я с вами разберусь. И почему вы вообще здесь, разве вы не слышали сигнала тревоги? На улице война! Вы пойдете на Бородинскую битву?

        - Я не пойду на войну, - сказал капитан, - я не могу пойти. Я приклеен.

        - Пахнет трибуналом, - заметил майор. – Но для начала – гауптвахта. Трое суток на хлеб и воду. Извольте-ка.  

       В это время из-за кулис выползло огромное подземное чудовище. Так всегда было по окончанию спектакля. Стараясь не шуршать и не повалить какие-нибудь хлипкие элементы декорации, оно устремилось к майору. Его яркий мундир, которым майор очень гордился, был привлекателен.

      - Господин майор, сзади, обернитесь! - предупредил капитан.

      - Что за чушь вы сейчас несете, капитан! - брезгливо ответил майор. - На улице война, а вы еще находите время шутить! Извольте встать в конце концов! Я из вас вышибу это чертово вольнодумство!  

      Капитан К. покосился на кулачища майора Дарлингтона, которые так и мелькали в воздухе.

     Подземное чудовище подползло к майору и в мгновение ока проглотило его.

     «Я следующий» - подумал капитан. Неимоверным напряжением всех своих сил он   освободил свои ноги из тесных сапог, которые были ему малы и тесны. Или просто тесны. Эти уж тыловые крысы, сколько всего от них натерпелись. Просто пытка какая-то.

     Наконец-то!

     Теперь проклятая лавка.

     Он встал стремительным рывком, лавка тяжело и нехотя оторвалась от сцены.

     «Проще было бы снять штаны, - лихорадочно соображал капитан. - Но офицерская честь превыше всего! Так, по крайней мере, учил майор».

     С трехпудовой лавкой на заднице, неуклюже петляя, он направился за кулисы. Подземное чудовище несколько мгновений оставалось на месте. Мозги, чуть больше грецкого ореха, пытались сообразить - человек это или нет. Постояв еще несколько секунд, чудовище проворно поползло за капитаном.

     «По крайней мере, я избежал гауптвахты», - думал капитан, изо всех сил стараясь не задевать лавкой за стены и углы.

     Грохот, нараставший сзади, заставил его ускорить шаги.

     Что было дальше, не так уж важно. 

            ГЛАВА 2.    МЕХАНИЧЕСКИЙ МЕДВЕДЬ  

         - Можешь идти, - сказал охранник таким тоном, будто делал большое одолжение.

Пергюмякиссен топтался на месте. Все это было очень странно. Приговор суда не обещал ничего хорошего.

        - Да-да, можешь идти! - повторил охранник уже с небольшим раздражением. Он легонько подтолкнул Пергюмякиссена в спину, словно тот и вовсе не хотел выходить на свободу.

       Пергюмякиссен сделал небольшой шажок вперед и беспокойно огляделся по сторонам, будто ожидая подвоха. Он хотел на свободу, очень хотел, но все это действительно было довольно странно.

      Впереди лежал проспект, серый, длинный и совершенно безлюдный. Ни деревца, ни памятника. Одинаковые дома в пять или шесть этажей.

      Пергюмякиссен обернулся, будто собирался спросить о чем-то, но у охранника был такой вид, что если Пергюмякиссен сейчас же не сойдет с крыльца, он его немедленно пристрелит. Или, по крайней мере, скажет еще раз со своим дурацким акцентом: «Да-да, можешь идти!»

      Пергюмякиссен пошел, уже не оглядываясь.

      На одном из домов висела табличка: «ЛИГОВСКИЙ ПРОСПЕКТ».

      «Какой это, к черту, Лиговский проспект! - выругался про себя Пергюмякиссен. - Я знаю его, как свои пять пальцев! Скорее всего, это Улица Избиения Кошек. Говорят, есть в нашем городе такая. Только там никто никогда не бывал».

      По обеим сторонам проспекта тянулись длинные дома, плечом к плечу, словно окаменевшие чудовища. Все вместе они сливались в унылую бесконечную ленту и пропадали за горизонтом.

      «Похоже на...» - подумал было Пергюмякиссен, но тут же отмахнулся: ничего общего с Великой Китайской стеной.

      Все двери были наглухо закрыты. А кое-где и заколочены. А кое-где их и не было вовсе. А в окнах ничего и никого не было видно. Пустота.

      Да есть ли там что-нибудь, за этими окнами.

      «Надо бы поскорее убраться отсюда и выйти к бухте. Там куда веселее», - подумал Пергюмякиссен. Бухта, наверное, была где-то справа. Там толпились пузатые рыбацкие шхуны, на палубе играла незатейливая гармошка, а на пристани продавали корюшку, которую Пергюмякиссен очень любил. От нее пахло огурцами. Но на проспекте не было слышно ни гармошки, ни запаха свежих огурцов. Проспект был совершенно пуст, и спросить было не у кого.

      Неожиданно чуть впереди себя Пергюмякиссен заметил яркую тележку, в которых перевозят мороженое или воздушную кукурузу.

     Или сладкую вату.

     Там, у тележки, наверняка есть продавец. У него можно будет спросить.

     Где бухта.

     Пергюмякиссен порылся в карманах, пытаясь нащупать мелочь.

     Там был только старый билет до поезда, который ушел еще в прошлом году. Пара яблочных огрызков. Грецкий орех. Желудь.   

     «Ничего, - подумал он, - это в сущности, не так уж важно».

     За десять шагов до разноцветной тележки откуда-то со стороны послышался слабый щелчок.

     «Что бы это?» - подумал Пергюмякиссен. 

     Он подошел к тележке. Продавца нигде не было, зато справа от него в стене дома темнела довольно глубокая ниша, и в нише стоял крупный и рослый каменный медведь.

     Пергюмякиссен уставился на медведя. В конце концов, медведь и разноцветная тележка были единственными предметами, которые хоть как-то оживляли унылую улицу.

     В это время медведь пошевелился и уставился на Пергюмякиссена.

     Пергюмякиссен глазел на медведя.

     Такого не может быть.

     - Мом-м-м-м!!! - сказал медведь и потянул лапы вперед.

     «Что за...»  Пергюмякиссен даже на стал продолжать свою мысль. Он отступил назад и споткнулся о разноцветную тележку. Она была доверху наполнена пестрыми круглыми конфетами, похожими на сладкие витамины. Они весело громыхали, отчего тележка походила на большую погремушку на колесах.

     - Мом-м-м-м!!! - нетерпеливо повторил каменный медведь.

    Пергюмякиссен зачерпнул горсть разноцветных пилюль и швырнул их в открытую зубастую пасть. .

      - Эм-м-м-м!!! - замахал лапами зверь.

      Тогда Пергюмякиссен ухватился за поручень тележки и толкнул ее прямо на механического  медведя.  

      «Да подавись ты своими конфетами!!!»

      Он бросился бежать. Надеясь, что медведь будет какое-то время есть разноцветные конфеты.

     «Мом-м-м-м!!!» - донеслось сзади него.

     Каменному медведю не нужны были конфеты. Медведю нужен был Пергюмякиссен.

     Два тюремных охранника наблюдали всю эту сцену через маленькое окошко, проделанное в неуклюжих зеленых воротах.

     - Не надо никогда кормить медведя конфетами, - сказал один из них. - В этом и заключается основная ошибка.

     - Похоже, плакали мои десять марок, - сказал другой.

     КСТАТИ

      В этом небольшом рассказе заключается дух северных городов.  Если кому-то жаль Пергюмякиссена, можно читать дальше.

     ГЛАВА 3. ПЕРЕСЕЧЕНИЕ 

     Пергюмякиссен бежал по улице и знал, что через секунду все будет кончено.

     - Поберегись!!! - вдруг раздался чей-то голос.

      Навстречу Пергюмякиссену мчался герой Бородинской битвы капитан лейб-гвардии К. Трехпудовая лавка по-прежнему была намертво приклеена к его штанам.

      Настигая капитана, по той же самой улице неслось подземное чудовище. Оно никак не могло его схватить, потому что лавка сильно мешала.

     «Где же его сапоги?» - совершенно не к месту подумал Пергюмякиссен.

     В это мгновение капитан лейб-гвардии налетел на Пергюмякиссена и мощным ударом дубовой лавки сшиб его на мостовую.

     Пергюмякиссен потерял сознание.

     Капитан босыми ногами споткнулся о Пергюмякиссена и тяжело грохнулся сверху. Дубовая лавка покачивалась из стороны в сторону.

     Каменный медведь наконец-то совершил прыжок. Он никак не ожидал появления капитана, и по этой причине промахнулся. Он пролетел в каких-то сантиметрах над головой  Пергюмякиссена. Вместо Пергюмякиссена он схватил подземное чудовище и стал рвать его на куски.

     Пергюмякиссен очнулся и помог капитану подняться вместе со своей дубовой лавкой. 

     - Пойдем отсюда, -  сказал он.

    Вдали завыл пароход, пришедший в город с грузом железной руды.        

    - Бухта там, - догадался Пергюмякиссен и махнул рукой, приглашая капитана идти в правильном направлении.

    Один из охранников, который все еще наблюдал за происходящим через маленькое окошко, спрятал обратно свой кошелек.

    - Еще пригодятся, - сказал он.

    Другой охранник отвернулся и пошел прочь.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ