4
46
Тип публикации: Публикация
Рубрика: рассказы

                В   давние  времена   славного  пошлого,  когда   оно еще  не казалось

таким  славным,  считалось  необходимым  приобщение  к  культуре.

               Ходить   в кино   казалось  делом  обыденным    и   привычным.   Вот,

театр  посетить,    Особенно  оперу,  про  гражданскую  войну.   Ария  комиссара

перед  расстрелом.  

               Молодой, страстный,  так  верит  в  свтлое  будущее.    Поет, старается

в  энтузиазме,   напоследок.    Смотришь  и  думаешь,   зачем  напрягается,  все

равно  расстреляют, сволочи.    Ну  вот, уже   расстреляли.

             Впрочем,  с   такой наивной  верой,  тридцать  седьмого  точно  бы

не пережил.     Тогда  выживали  те,  кто  вовремя пригнуться  успевал,   как

ковыль-тава.  А  этот    не  стал  бы.    Расстреляли   бы,  как  врага  народа. 

С посмертной  реабилитацией,  конечно.   

           В  нашем  городе, таким  способом,  первого  директора  крупного  завода

реабилитировали,  с  посмертным     положительным  некрологом.

          Или    «Сказка  о  Мальчише-Кибаьчише».    Поет  куча    крупных

мужиков,  и  не  поймешь, который  из  них  Мальчиш-Кибальчиш.   Но  арию

Мальчиша-Плохиша  хорошо  запомнил.

          Играли  как-то   мальчиши  во дворе.   Тут  и  пошла  песня.

          Плохиш:   А  давайте  в  мою поиграем  игру.

         Кибальчиш:  В  какую  игру, Плохиш?

          Плохиш:  Эта  игра.  Самая лучшая  на  свете.  Она  называется  «Твое  и  мое»

         Кибальчиш: Расскажи  о  своей   игре.

         Плохиш:   Все  очень  просто. Гавриш,  дай  мне  коня.

         Гавлиш:  Возьми,  Плохиш.

         Плохиш:   А  теперь  попроси   коня  обратно.

         Гавриш:  Верни  коня,  Плохиш.

         Плохиш:   Я  не  верну тебе  коня.  Потому что  это  мой  конь.  Мой  конь.

Мой   конь.

        Кибальчиш:    Плохая  игра  твоя,  Плохиш.    Не  будем  в  нее играть.

        Плохиш:   Обидел  ты  меня, Кибальчиш.    Сильно   обидел. Запомню  я.    

         Вот  так  предателями  и  становятся.  От  детской  обиды.  Мудро.

         А  кино    готовило  к   повседневному  подвигу.    То  самолеты  падали,

поезда  горели,   то  машины  с  тракторами  взрывались.    Что-то  рушилось,  что-то 

тонуло.   Сплошные  катастрофы.   

         Возможно,   режим   чувствовал  неизбежность    крушения,и  подспудно

готовил  каждого    к  скорой  гибели,    культивируя  смерть за  Родину,  как высшее

  счастье.     Власть  не   могла  предположить   иного  исхода.     Как  это  так?    Она

  погибнет,  а  кто-то  после  этого  еще  сможет  жить.

          Ничего,  пережили,   живем   и  еще  переживем.  Много  чего.

 

 

Дата публикации: 22 мая 2024 в 09:30