504 (18+)

На китайском экране девайса

Что напишешь сгоревшему морю?

Мол, синицы – дешёвые воры,

Спички спиздили вместе со спайсом?

- Адя!

- Адя! – вопила Лера Шлак. Питчу давай уже. Народ столпился, а питчи нет. Неси быстрее.

Адя сегодня был великолепен. В костюме баварского охотника с пером на шляпе. Короткие штанишки очень шли Адиным ножкам, толстым и кривым. У карликов особенные конечности. В жизни Адя был программистом сушёных бабочек.

За Адей возносился разносчик стриптиза по домам призрения Серж Безухов. Безухов шумно дышал, и из его рта вырывался тёплый и вялый запашок не совсем здорового пожилого мужчины. Что-то грустное было в таком запашке, и сентиментальная Лера блеснула слезой на 180 градусов. Серж на сайте жил пацанчиком. Леру он терпеть не мог: «Старая сука». Он вообще аккаунты терпеть не мог. А вдруг за ними здоровые люди, а не поголовно психи, инвалиды и старики. 

- Это shell script? – непременно кланяясь, спросил Безухов у Ади.

- Отъебись со своим стриптизом, - вяло реагировал программист, - я вчера письмо от Полозковой получил. Очень смешно она адрес написала: баб_ад@tpru. Жаль, что такая темень на улице, а то бы вышли, и я бы тебе показал. Что ты там щупаешь в стакане? Ну зубы, и что? Поносить? Так ты уши не вернул ещё.

В лучах собственного совершенства с небес спускалась МарьВанна. Лера зажмурилась и нацепила солнцезащитные очки.

- Доброе утро, прекрасные!  -  с подчёркнутой вежливостью изрекла МарьВанна, полногрудая барышня с замечательными синевато-карими глазами, и пошла считать уточек, - раз уточка, два уточка, - увольте! - вдруг возбудилась на третьей МарьяВанна и бухнула раза два кулаком в стенку. Отчего стакан подпрыгнул и зубы впились Сержу в несвежую ляжку.

Серж корчился на полу, Адя краснел от раздражения. Даже икры стали малиновыми.  Ещё эти утки. Они могут начать гадить. Все, кроме русалок. Русалок Адя любил с припудренными носиками и мускулистыми хвостами. Он их поджигал. Обливал волосы бензином и поджигал. Таким образом Адя нёс свет и справедливость. Лера шутила, что Адя жарит русалок. Ну хоть так. Да и атмосфера сайта становилась заметно теплее.

- Но согласитесь, что мы не можем всю ночь проторчать здесь, - с некоторой задержкой отреплайдила МарьВанне Лера.

МарьВанна вытащила из-за пазухи сложенную в четверть литографию "Тайной Вечери", помахала ею перед носом у Леры: «Мурик где? Барашек-шашлык где? А то всё птица и птица, не могу больше. Кудахтать начала».

- Утки крякают, - резонно заметила Шлак и махнула рукой на стену с рогатыми жёлтыми оленьими черепами, - иди вдарь, чтобы дичь выскочила. От седла бы я не отказалась.

Шашлычник Мурик, только что прискакавший на шетлендском пони, уже замачивал, снятое ещё исходящее паром седло в кефире: «Щас, мадамы, не извольте беспокоится, оформим в лучшем виде».

Мурик с его же слов слыл большим и мягким поэтом. В том-то и была вся штука. Ёще недавно он умел не хуже японского акробата ходить на руках, стройно вскинув мононогу и, двигаясь подобно парусу, умел, в отличие от Безухова, зубами поднимать стул и рвать такелажную верёвку на тугом бицепсе МарьВанны. В его теле постоянно играл огнь, отсюда и желанье перемахнуть через забор, расшатать головой столб, словом – дать дубом, как выражалась Лера.

На запах прибежал цирковой пудель, которого Шлак каждое утро обряжала в человеческие одежды, отчего он выглядел до ужаса, до тошноты жалким. И Лера морщилась, но целовала пуделя в бородавку на седой мордочке.

Каждый вечер сдержанным гулом начинал ходить сайт – увеличивался венозный приток, затем вся эта громада вздымалась, заслоняя мониторы, медленно расплывалась, и тогда была видна на бледном полотне ошибка 504, суживающаяся вдаль, полезная, как миндальное молоко.

Аккаунты складывались, словно тряпичные куклы, - и потом медленно разбредались по своим сундукам.

Адя бросал в почтовый ящик Полозковой незагашенный окурок, мол, последняя русалка на сегодня. Лера стягивала с пуделя шёлковые чулки поросячьего цвета. МарьВанна, полногрудая, вся в чёрном бархате, раскладывала свежие яйца в упаковки.

Хорошо взбитый гоголь-моголь утоляет дикую ночную тревогу.