Друг детства

    Мы познакомились, когда мне было примерно пять лет, а ему уже где-то лет двадцать пять. Это было дома у бабы Маши, нашей соседки, когда приехал на лето в гости к своей бабушке. Чтобы я не скучал, она решила познакомить меня с погодкой, соседской внучкой Ксюшей.

      Но не ради Ксюши я стал бегать к бабе Маше чуть ли не каждый день. Хотя с Ксюшей тоже было интересно погонять в квача или поиграть в домино. И вовсе не вкусные вареники с вишней, приготовленные на пару, посыпанные сахаром, влекли меня в соседский дом.   

    Всему виной было оно. Чёрное, полированное, блестящее. А ещё мне нравился вращающийся стульчик. Мы с Ксюшей иногда открывали крышку и что-то молотили по белым и чёрным клавишам. А ещё нам нравилась скрипящая педалька, от неё звук становился будто бы с эхом.  

     Баба Маша наблюдала за нашими детскими шалостями с улыбкой. Могу представить, какая какофония у нас получалась.  

     А однажды, придя домой, я обнаружил его в своей комнате. И вращающийся стульчик тоже. Детской радости не было предела. Моя бабушка улыбнулась и сказала:       — Теперь оно твоё. Познакомься, это Светлана Борисовна, она будет учить тебя играть.

      Женщина средних лет, одетая в строгий синий трикотажный костюм, приветливо улыбнулась мне, кивнув. Идеально уложенная высокая причёска даже не колыхнулась при этом.

      — А зачем меня учить? Я и так умею! — ухмыльнулся я своей пятилетней щербатой улыбкой.  

     — Ну, тогда покажи, что умеешь, — улыбнулась Светлана Борисовна в ответ.

Ну, я и показал, со всей детской непосредственностью, чего умею. Бабушка только переглянулась с гостьей, обе еле-еле сдерживались, чтобы не покатиться со смеху.       А потом Светлана Борисовна сказала:

      — Слух определённо есть. А умение твоё надо совершенствовать.

****   

    А затем были долгие восемь лет музыкальной школы. Сначала «В траве сидел кузнечик», потом «К Элизе», а на выпускной «Лунная соната».  

     И всё это время оно было со мной. Скрипело, но оставалось верным. Оно очень любило, когда я гладил клавиши и нежно нажимал педали.  

     Оно даже не ревновало, когда ближе к выпускному я стал изменять ему с гитарой. Молча стояло посреди зала и ждало своего часа.

****

      Прошло уже почти сорок лет с нашего первого знакомства. Оно уже изрядно постарело, покрывшись морщинами облупившегося лака, скрипя педалями и выбитым зубом отломавшегося молоточка си субконтроктавы.

      Но сколько же оно за это время пережило… Как и я.  

     А сейчас руки помнят «В траве сидел кузнечик», «Собачий вальс». А вот «К Элизе», увы, ни техники не хватает. Ни…

      Онкология. И ценой жизни слух. Тугоухость. Кузнечик — это мой потолок сейчас.       А оно стоит в зале и ждёт, надеется и верит.  

     Мягкая губка и полироль. Бережно стёр пыль. Глубоко вздохнул.

      Доска объявлений. «Отдам пианино «Украина» в дар».

      «Прости, но ты будешь дальше покрываться морщинами и пылью. А так, возможно, твои клавиши снова станет трогать детская невинная рука!»

      Долго такое объявление не висит…

****

      И вот его выносят в настежь открытые двери. На лентах, будто бы гроб. Так выносили бабушку десять лет назад.

      И как и тогда внутри вдруг что-то защемило. Показалось, будто от души отрывают очередной кусочек.

По живому…